Дарья Лаврова - Москва, я люблю его!

Я была счастлива. Теперь я знала, что у совершенства есть имя.

Михаил Полетаев, восемнадцать лет, есть подруга.

Нет ничего случайного, все происходит в свое время. Он уронил ручку, отвечая на звонок мобильного. Ручка прикатилась к моим ногам и остановилась у правой босоножки, а через пять секунд моя жизнь изменилась навсегда – ко мне подошел он, чье имя теперь никто у меня не отнимет.

В шесть утра я вышла на балкон и прошептала:

– Москва, я люблю его!

На шестнадцать лет мне подарили деньги, и я купила себе свой первый, немного подержанный айфон. Мне нравилось фотографировать на него, а потом распечатывать эти нечеткие смазанные снимки и приклеивать поверх скучных обоев своей комнаты.

Каждый субботний вечер я скачивала фото и печатала их на старом принтере, в котором постоянно не хватало краски. Я уже залепила ими почти всю стену, у которой стоял мой диван. Печатала на обычной бумаге, крепила железными кнопками, с силой вдавливая их в стену.

Отпечатанные фото медленно выплывали из-под шумного принтера. Слегка влажные от свежей краски и волнистые, как только-только раскрашенный небрежной рукой ребенка акварельный рисунок.

Я аккуратно брала их за края и раскладывала друг за другом на диване. Ждала, пока высохнут, любовалась. В этом не было ни капли искусства или желания посвящать фотографии все свободное время. Фотографии с мобильного телефона, пусть и очень дорогого для меня, казались мне весьма сомнительным искусством.

Это были эмоции, готовые воспоминания для будущего. Лучшие моменты, любимые места в подмосковном городке, где я продолжаю учиться быть счастливой, быть лучше, быть лучшей, чтобы спустя пять или даже десять лет, не краснеть за свои воспоминания, которые сейчас лежат передо мной в формате А4, на которых еще не обсохла краска, которые я уже люблю.

Спустя пять часов я разглаживала рукой последнюю фотографию, снятую в понедельник, когда мы с Кристиной ходили на школьный футбольный матч.

На снимке были наши мальчики в футбольной форме, в ярких гетрах, бутсах и очень много болельщиков. Почти вся школа, но в кадр попали только самые активные старшеклассники.

Я знала всех в лицо и по имени.

А если не помнила по имени, то все равно знала – они здоровались, значит, мы знакомы.

Но одного из них я не помнила. Такое чувство, что первый раз вижу. Этот парень залез в кадр сразу на двух снимках – залез аккуратно и четко, будто так и надо. Так, что я даже не заметила его, делая кадр.

На первом фото он затесался в самый угол. В профиль, темная куртка, красный шарф, спокойный взгляд, будто задумался о чем-то крайне важном. Он получился крупнее всех.

На втором снимке он позирует с моими одноклассниками, широко улыбается, смеется, а они что-то говорят ему. Широкая, искренняя улыбка. Интересное и необычное лицо.

– Я люблю тебя.

– Что?

– Ты слышала, – сказал он. – Ладно, забей, не обращай внимания.

Целуя меня на прощание, Санчес дал мне компакт-диск. Он записал мне несколько игр. Кроме них на диске было несколько флэш-мультов, которые Санчес нарисовал сам, парочка непонятных видеозаписей и сотня фотографий российских панк-групп.

Первым мне попался рисованный клип на старую песню «Сектора газа». Некачественный скрипучий звук, грубый голос, незамысловатый сюжет:

«…ты идешь, ты моя тепе-е-рь. Я приятную дрожь ощущаю с головы до но-о-г. Ты со мною забудь обо всем, эта ночь нам покажется сном. Нас окутает дым сигаре-е-ет…»

По экрану парил пухлощекий Купидон с малиновым ирокезом. В руках он держал лук, который использовал по прямому назначению, активно пуская в ход стрелы с наконечниками в форме красных сердечек.

В рисованном клипе было еще несколько героев.

Он, небритый и помятый парень, с потрепанной розой.

Она, лахудра в розовом платье с драным подолом и сигаретой в руке.

Сначала пара неумело вальсирует на фоне реалистичного осеннего пейзажа, а потом они пьют пиво, сидя на пионерском расстоянии друг от друга.

За всем этим следит Купидон-панк.

Это именно он позаботился о том, чтобы у влюбленных был ящик пива и один презерватив, который плавно упал в руку рисованному парню откуда-то сверху.

Судя по клипу, Санчесу совсем немного нужно было для счастья.

Остальные клипы я решила не смотреть. Было достаточно одного, чтобы понять все стремления и желания Санчеса.

Я открыла папку с фотографиями и проглядела несколько первых. Обычная школьная бытовуха. Снимки в школьной раздевалке, фото с дискотек и праздников, поездок на экскурсии и тому подобные мероприятия.

На всех фотках был он, Санчес. На последнем фото довольный Санчес показывал в камеру «козу» и обнимал парня – того самого, который вклинился в несколько моих снимков с футбольного матча.

Надо обязательно спросить, кто это, тем более на выходных у нас опять свидание. Я думала о его неожиданном быстром признании. Наверное, он хотел услышать в ответ то же самое, но я сказала, что он мне нравится. Вернее, написала в смс, когда ехала домой. Не каждый день встречаешь парня с внешностью панка и обаянием плюшевого мишки.

Стоило только занести руку, чтобы нажать на пятый этаж, как в подъезде раздался мужской голос:

– Задержите лифт! – прокричал он.

Нам еще в начальной школе на уроках ОБЖ говорили, что нельзя заходить в лифт с незнакомыми людьми, то есть мужчинами. Проигнорив просьбу, я нажала на цифру пять, и двери медленно поползли навстречу друг другу. В этот момент между ними вклинился высокий парень с заросшим ирокезом цвета марганцовки. Он ловко раздвинул двери широкими плечами и, довольный, уставился на меня.

– Этаж какой? – спросил он грубым, но приятным голосом.

– Пятый, – ответила я.

– Мне тоже, – признался парень, снова нажимая на кнопку.

Двери снова медленно сблизились, закрылись, и лифт двинулся наверх. Не прошло и трех секунд, как он резко дернулся, толчками проехал еще несколько метров и остановился.

– Мы что, застряли?

– Мы влипли, – хмыкнул парень в темноте и закопошился. – Ты живешь тут, что ли? Я тебя ни разу не видел.

– Я тут не живу.

– А к кому идешь тогда? – продолжал допрос парень. Он перестал копошиться, открыл мобильник, и лифт осветился бледно-голубым сиянием небольшого экрана. – Я на пятом почти всех знаю. У меня тут сестра живет двоюродная.

– А у меня подруга, – сказала я. – Правда, мы с ней поругались немного.

– Ну, конечно, вы, девки, без этого не можете! Из-за парня небось?

– А тебе не все равно?

– Что, правда глаза режет?

– Да пошел ты!

– Я бы пошел, да некуда. Как только, так сразу. – Парень вызвал диспетчера. Нам пообещали, что скоро все уладят.