Карли Филлипс - Удачная попытка

Джед лежал, откинувшись на подушки, и на женщину не смотрел.

– Уходите.

Коул не мог решить, зайти сейчас или повременить.

– Я уйду после того, как вы сделаете то, о чем я прошу. Вам меня не запугать. Вы упрямый, а я еще упрямее.

– Черт побери, женщина…

– Мисс Рейнольдс. Люси Рейнольдс. Вы можете называть меня Люси после того, как подышите в этот аппарат.

Она сунула трубку Джеду под нос. Коул в изумлении наблюдал за тем, как Джед позволил ей подоткнуть ему подушку под спину и сесть. Медсестра говорила ему, что делать, и Джед старательно следовал ее инструкциям. Когда ему стало совсем невмоготу и он застонал, Люси снова уложила его на кровать.

– Молодец, Джед! – довольным тоном похвалила она его.

– Для вас я мистер Сандерс, а Джедом вы будете называть меня тогда, когда перестанете мучить.

Медсестра пропустила слова Джеда мимо ушей. Она протянула ему картонный стакан, и Джед сделал маленький глоток через соломинку.

Коул, потрясенно покачав головой, вошел в палату.

– Продолжаешь веселиться? – спросил он старика.

У Джеда при виде сына расширились глаза.

– Он молодец, – сказала Коулу медсестра, привлекательная женщина примерно одних лет с его отцом.

– Ну что ж, спасибо, что терпите его.

Люси взглянула на Джеда участливо, не без озорства.

– Что бы он ни выкинул, я справлюсь.

Отец пробормотал что-то неразборчиво, но щеки его покраснели.

– Мне надо сейчас к другим пациентам, но я вернусь. Позвоните, если я понадоблюсь, Джед.

Сестра ушла, а Коул подвинул стул ближе к кровати и сел. Оба молчали несколько минут. Первым нарушил тишину Коул:

– Вот видишь, ты выкарабкался.

– Чертовски сильно болит, – пробормотал старик.

– Надо думать.

Коул положил локоть на металлические перила кровати.

– Послушай, я должен тебе кое-что сказать.

Джед встретился с сыном взглядом.

– И что это?

Как раз в этот момент зазвонил телефон. Прежде чем отвечать, Коул посмотрел, кто звонит. Келли Баррон. Коул прищурился.

– Важный звонок? – спросил Джед.

Келли работала ассистентом юриста в адвокатской фирме мужа – самой крупной и влиятельной юридической фирме в Серендипити.

– Да, важный, – ответил Коул. Наверняка речь пойдет об оформлении документов. Но Коул собирался пересечься с Эрин до встречи с ее адвокатом. – Но я ей потом перезвоню. Когда выйду из больницы. – Собственно, пока все шло по плану.

Коул смотрел на отца, собираясь с силами. Хоть он и подготовил свою речь заранее, начать ее все равно было непросто. Коул никогда не мог предугадать реакцию отца, а сейчас, после того, что Джеду довелось пережить, тем более.

– Я остаюсь в Серендипити. Навсегда.

Джед закрыл глаза и снова их открыл, давая понять, что услышал сына. Коул ждал от отца каких-то слов. И дождался.

– Эрин знает?

– Пока нет. Мне надо вначале завершить кое-какие дела.

Джед кивнул. Он смотрел не на сына, а мимо него, на стену.

– Что, если она тебя не захочет? – Трубка, очевидно, оцарапала ему гортань, потому что голос у Джеда был хриплый и слабый.

Однако по содержанию сказанное им было вполне в духе Джеда. Грубо и беспощадно. Но по крайней мере никаких оскорблений в свой адрес Коул не услышал.

– Я в любом случае останусь здесь. У меня ребенок, и я хочу его растить. Для меня это важнее, чем любая работа.

– Не облажайся, как облажался я.

Коул замер. Ему показалось, что он ослышался. Но, черт возьми, нет, не мог он ослышаться. Но переспрашивать не захотел. Чтобы не нарываться.

– Я намерен сделать все, что смогу.

– Как и я в свое время. Моя мать, твоя бабушка, растила меня без отца. Она работала, а на меня обращала мало внимания, и я отбился от рук.

Коул не верил своим ушам. Джед никогда не говорил о своем прошлом. Не считал нужным это делать. Все, что было известно Коулу, это то, что отец его с матерью не жил, а сама она умерла, когда Джед был в армии. И теперь, когда отец заговорил, Коул, затаив дыхание, слушал.

– Я был точно таким же, как ты. Подай. – Он ткнул пальцем в банку с имбирным элем.

Коул поднес соломинку к губам отца. Тот сделал несколько глотков, болезненно поморщился и снова опустил голову на подушку.

– И я, как и ты, добился того, что меня арестовали.

Что, черт возьми, происходит?

– Да. Все было в точности, как с тобой. Но только у меня не было матери, которая бы выкупила меня и увезла. Если честно, моя мать просто от меня отмахнулась. Мне присудили пребывание в колонии для малолеток на два месяца – ровно столько оставалось до моего совершеннолетия, а затем судья настойчиво рекомендовал мне пойти в армию. Чтобы там меня научили дисциплине. Он сказал, что если я запишусь добровольцем, он удалит запись о моем приводе. За неимением лучшего я согласился.

У Коула пересохло во рту. Едва ли он смог бы сейчас говорить, но, к счастью, Джед не нуждался в его комментариях.

– Я встретил человека, полковника, который взял меня под свое крыло, – продолжил Джед. – Сукин сын, он решил, что сделает из меня мужчину. Я работал. Дисциплина и устав пошли мне на пользу. Я понял, что если бы он был рядом, когда я рос, я бы никогда не оказался в тюряге.

Коул выдохнул. Наконец он смог собраться с мыслями.

– Какого черта ты все это не рассказал мне раньше? – Понимание того, что он во многом похож на отца, помогло бы установить между ними контакт. Дало бы Коулу возможность увидеть в отце человека, а не бездушную машину для наказаний.

– Не понимал, зачем это нужно.

Коул смотрел на руки Джеда. Он сжимал и разжимал кулаки.

Обида и злость захлестнули Коула, но затевать ссору с больным и слабым отцом он бы не стал.

– Продолжай.

– Я подумал, что если буду действовать с тобой жестко, когда ты начал отбиваться от рук, так же жестко, как тот полковник, я верну тебя на путь истинный. Но ты не поддавался. Чем сильнее я давил, тем сильнее ты сопротивлялся. И это меня бесило и заставляло все крепче тебя прессовать.

Коул открыл было рот, но Джед продолжил:

– По-другому я не умел. Я думал, то, что пошло на пользу мне, сработает и с тобой.

Коул не верил своим ушам.

– Так ты меня не ненавидел. – Черт, он произнес это вслух. Коул провел рукой по волосам.

– Нет, я видел в тебе свое отражение, и мне не нравилось то, что я вижу.

Коул приказал себе дышать глубже. Голова кружилась. Он должен взять себя в руки. Коул не ожидал, что у него со стариком состоится разговор по душам, ни сейчас, ни когда-либо еще. И он не знал, что делать с тем, что только что узнал от Джеда. Понимание не приведет в одночасье к прощению. Шрамы, оставленные в его душе, были слишком глубокими. Отец обращался с ним из рук вон плохо, что означало, что он и относился к нему так же. По крайней мере Коул до сих пор был именно такого мнения. И жил с этим.