Даниэла Стил - До конца времен

В особенности по отношению к собственной дочери.

Закончив все дела, Лиллибет села в повозку и отправилась домой. Сегодня она снова приехала на сыроварню одна, и, хотя она привезла молоко и забрала готовые сыры, ей было ясно, что как оправдание это вряд ли годится. В конце концов, отец запретил ей здесь бывать, а она не послушалась, значит, как минимум одна причина для недовольства у него уже есть. А если он узнает, что она говорила по телефону с Робертом… Тут, пожалуй, достанется и мистеру Латтимеру, а этого Лили очень хотелось избежать (не хватало еще, чтобы Джо пострадал из-за нее и ее дел). Вот почему она взяла повозку и тронулась в путь только после того, как отец с Уиллом и близнецами ушли на дальний луг – Генрик собирался скирдовать оставшуюся после обмолота пшеницы солому и поэтому взял с собой всех своих младших сыновей.

На обратном пути Лили заехала к Маргарет. Генрик по-прежнему не желал видеть ее в своем доме, и Лили очень по ней скучала. Теперь они встречались только по воскресеньям, после церковной службы, да и то мельком, однако сейчас Лиллибет было просто необходимо с ней поговорить. Прихлебывая мятный чай, который заварила для нее Маргарет, Лиллибет, торопясь и волнуясь, рассказала подруге матери о необходимости съездить в Нью-Йорк, чтобы закончить работу над книгой, так как редакторша из издательства не может приехать к ней в Ланкастер по причине беременности.

– Я должна поехать, – закончила Лиллибет свой рассказ и со вздохом склонилась над опустевшей чашкой. К сдобным булочкам с абрикосовым джемом, которыми Маргарет славилась на весь поселок, она так и не притронулась. – Я не могу не ехать, но… Папа меня просто убьет.

Что бы она ни говорила Роберту по телефону, Лили по-прежнему находилась на распутье. Либо она поедет в Нью-Йорк – и тогда неприятностей не миновать, либо не поедет, но тогда ей придется распрощаться с книгой и – самое страшное – распрощаться с мечтой. Отчего-то Лиллибет казалось, что Маргарет посоветует ей остаться дома, потому что в противном случае она рискует потерять все, что у нее есть. Лили и сама порой думала, что разумнее всего остановиться, пока еще остается такая возможность, подождать, чтобы когда-нибудь потом начать все сначала… Вот только будут ли у нее потом силы и желание?

Комкая черный капор на коленях, Лили с надеждой смотрела на Маргарет большими зелеными глазами. Белокурый локон упал ей на лоб, и она резко выдохнула, пытаясь отбросить его в сторону, но волосы прилипли к влажной от испарины коже, и она поправила их рукой.

– Да, у тебя есть выбор, – осторожно начала Маргарет. Ей ни в коем случае не хотелось подталкивать девушку к решению, она стремилась только помочь Лиллибет. – Твой отец, как мы с тобой отлично знаем, очень упрям, но… – Маргарет улыбнулась. Она всегда любила дочь старой подруги и хотела видеть Лиллибет счастливой, но ей было прекрасно известно, что за счастье приходится бороться, порой даже страдать. – Можно даже сказать, что он – упрямый старый осел, – добавила она с улыбкой, – но он тебя очень любит и желает тебе только добра. Пожалуй, хуже всего то, что Генрик является одним из старейшин общины и церковным дьяконом. Человек, занимающий подобное положение, просто обязан строго придерживаться церковных уложений и «Орднунга», и все-таки… все-таки мне кажется, что бывают вещи поважнее старых традиций. На карту поставлены твое сердце, твоя судьба и твоя мечта, Лили. Мы, аманиты, живем спокойной, размеренной, монотонной, где-то даже скучной жизнью; все наши поступки заранее расписаны и определены законами и правилами, которые достались нам от наших предков, поэтому нам редко приходится принимать по-настоящему важные решения. В первую очередь это касается женщин, в особенности – замужних женщин, но ты, Лили… Ты еще молода и свободна, и, хотя ты обязана уважать своего отца, в первую очередь ты должна слушать свое сердце и Бога. Я верю, что это Он дал тебе шанс добиться всего, о чем ты мечтала, это Он одарил тебя светлой головой, и если ты сейчас закопаешь свой талант в землю, то совершишь самое настоящее святотатство…

Маргарет перевела дух и пристально посмотрела на девушку.

– Вот все, что я хотела тебе сказать, Лиллибет. Точнее, ты услышала то, что, как мне кажется, сказала бы тебе твоя мать. Мы с Ревеккой не на все смотрели одинаково, она была умнее и намного храбрее меня, но сейчас я с ней полностью согласна. Иди своим путем, Лили… Иди туда, куда зовут тебя твоя мечта и твое сердце. Если эта книга так много для тебя значит, поезжай в Нью-Йорк, работай над ней сколько нужно… Главное, не упусти свой шанс, потому что другого, скорее всего, не представится, и тогда ты до конца жизни будешь корить себя за то, что упустила возможность, которая открылась для тебя сейчас. Может быть, ты даже озлобишься и начнешь обвинять всех вокруг в том, что не стала такой, какой хотела, но виновата в этом будешь только ты сама. Поезжай, Лили!.. Твой отец это переживет. У него просто нет другого выхода – Генрик слишком в тебе нуждается. Конечно, сначала он будет метать громы и молнии, но если ты будешь помнить, что на самом деле он тебя любит, то легче выдержишь его гнев. Поезжай в Нью-Йорк, и… счастливого пути.

И Маргарет устало улыбнулась. Лили смотрела на нее в немом изумлении. Она не ожидала услышать ничего подобного. Маргарет призывала ее выбрать свободу, какими бы ни были последствия, и в глубине души Лиллибет знала, что именно этого хотела бы от нее мама. Да, Ревекка сказала бы то же самое – возможно, она сама купила бы ей билет в Нью-Йорк, а затем помогла помириться с отцом. Увы, мамы больше не было, и Лиллибет предстояло самой решать эту проблему, но она не сомневалась, что у нее получится. Она, во всяком случае, готова была попытаться.

– Спасибо! – воскликнула она и, вскочив, порывисто обняла Маргарет. – Огромное тебе спасибо! – Не упустить шанс – эти слова запали ей глубоко в душу и помогли принять окончательное решение. Бог дал ей талант и возможность его использовать, значит, и она должна поступить так же, должна подарить свой талант людям. Отказаться от книги означало бы отвергнуть дар Небес и мамы, которая – Лили твердо в это верила – продолжала помогать ей даже после смерти.

Вернувшись домой, Лиллибет начала потихоньку готовиться к отъезду. А на следующий день, когда отец с Уиллом снова ушли скирдовать сено, а близнецы отправились в школу, Лили запрягла в повозку Старушку Бет и отправилась на сыроварню в надежде, что кто-нибудь подбросит ее до города. Один из фермеров, который каждый день доставлял Латтимеру молоко, действительно согласился ее подвезти. Вскоре Лиллибет уже входила в магазин готового платья, потому что ей не хотелось ехать в Нью-Йорк в аманитской одежде. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, она решила приобрести несколько вещей в «английском» стиле. После некоторого колебания Лили купила черную юбку самого непритязательного фасона, несколько блузок, темно-синий жакет, а также туфли на низком каблуке, несколько похожие на балетки, зато очень легкие и удобные. Немного подумав, она добавила к списку покупок пару джинсов (ее совершенно очаровали блестящая латунная застежка-«молния» и красивые металлические пуговицы) и удобный дорожный чемодан. На случай холодной погоды Лили хотела взять с собой плотную шерстяную накидку с капюшоном, которую обычно носила зимой, но та выглядела очень уж по-аманитски, поэтому она приобрела полупальто из синей шотландки. Оно оказалось не очень дорогим, но теплым и к тому же прекрасно на ней сидело. В последний момент Лили купила и две пары чулок – тонких, почти прозрачных. Таких она еще никогда не видела. Когда Лили надела их вместо привычных бумазейных, ее ноги казались голыми, но прикосновение прозрачного нейлона к коже было хотя и непривычным, но на редкость приятным.