Лори Фрэнкел - До скорой встречи!

— Вот на чем мы будем терять клиентов, — пожаловался Сэм. — Старики настолько предсказуемы, что их физическое присутствие в беседе практически не нужно. Самая современная техническая новинка, которой большинство из них пользовалось, — это тостер! Дальше они не ушли.

— Вот почему маркетингом занимаюсь я, а не ты, — сказала Мередит.

— А проблема с молодежью в другом: их электронная коммуникация невероятно обширна, но они никогда не имеют в виду то, что говорят.

— Значит, нам нужны мертвые пятидесятилетние, — заключил Дэш.

— Или секущие в компьютерах девяностолетние старики, — добавила Мередит.

— Или скучные и честные подростки, — вздохнул Сэм.

— Или компьютерный гений мирового масштаба, — произнесла Мередит, поцеловав Сэма в губы.

— Вместе с услужливым парнем, всегда готовым сбегать за очередной порцией латте, — добавил Дэш, тоже поцеловав Сэма в губы и направившись к дверям, чтобы сходить за кофе. В конце концов Сэм добавил к алгоритму специальный фильтр для проекций младше двадцати пяти лет, который учитывал, что молодежь любит родителей, но не говорит об этом, и модифицировал нужным образом их поведение. Да, в этой работе было много нелегких моментов, к которым нельзя подготовиться, даже зная, что они рано или поздно настанут.

Дабы нейтрализовать вредное воздействие подобных моментов, Дэш учредил «Ночь итальянской пиццы» — воскресный ужин для всей семьи. Это позволяло решить сразу несколько проблем. Во-первых, они приглашали Пенни, а значит, присматривали за ней, кормили и отправляли домой с остатками еды. Во-вторых, они приглашали Джейми, а значит, поддерживали с ним дружбу, ведь он не только хороший парень, но и потенциальный сотрудник их компании — эта идея нравилась Сэму, поскольку теперь он хотел побыть боссом, а Дэшу пришелся по вкусу милый акцент британца. В-третьих, Дэш мог избавиться хотя бы от части самодельной моцареллы — пока единственного сорта сыра, который неплохо ему удавался, — и освободить немного места в холодильнике. Но самое главное, эти ужины вытесняли тоску по умершим подросткам с помощью того, что больше всего на свете любит и стар и млад: дружбы, смеха, вкусной еды. Пристанище в любви, пристанище в жизни. Редкий шанс побыть вместе. Конечно, они и так круглые сутки были вместе, но постоянно занимались салоном, и поэтому работа начала заполнять все их время. За завтраком они переживали из-за проблем с интерфейсом, в постели обсуждали ценовую политику. Даже Дэш, раскладывая моцареллу по формам, прорабатывал юридические вопросы, касающиеся права на частную жизнь и всего прочего. Но в «Ночь итальянской пиццы» любые разговоры о работе становились запретной темой, поскольку Пенни ничего не поняла бы, а Джейми, пока его не отправили в рабство к Сэму, не должен был ничего знать. Таким образом, содержание этих «Ночей» становилось предельно ясным: дружба, смех, вкусная еда. По воскресеньям Сэм снова обретал семью, пусть всего на пару часов.

Количество пользователей «Покойной почты» росло, а вместе с ним росли ожидания и пополнялось меню предлагаемых опций. С подачи четы Бенсон Сэм вложил массу сил в работу над текстовыми сообщениями, надеясь, что отдача последует незамедлительно и они неизменно будут радовать клиентов, даже если речь идет о непредсказуемых и чаще всего лживых подростках. Но коротенькие эсэмэски не доставляли удовольствия родственникам умершего. В них содержалось слишком мало текста, и тот был всегда по существу: время, место — МЛЧ назначали своим близким встречу, а при данных обстоятельствах это было бессердечно. Находились люди, желавшие следить за обновлениями в «Твиттере» умершей матери, но таких, разумеется, было меньшинство.

В итоге клиенты чаще всего выбирали электронную почту или видеочаты — две крайности технического спектра. И-мейлы недалеко ушли от старого доброго письма, а видеозвонки казались чем-то сверхъестественным. И-мейлы были отрадней и долгосрочней. Электронное письмо позволяло тщательно подобрать слова, высказать все, что накипело, и получить ответ, который можно было распечатать и носить в кармане рубашки у самого сердца. Видеочат ничем подобным похвастаться не мог, но от него у людей захватывало дух. Они глазам своим не верили. И постепенно настолько втягивались, что уже не могли остановиться. Видеозвонки покоряли их своей невообразимой правдоподобностью. Проекции до жути походили на умерших любимых.

Однако, если пользователь ударялся в сантименты, проекция смотрела на него как на умалишенного и спрашивала довольно сухо — а для людей с разбитым сердцем даже довольно жестоко, — в чем, черт побери, дело? Или что-то в этом духе. Проекция не понимала причин грусти собеседника, а раскрыть ей правду было нельзя, поэтому в итоге пользователи начинали врать своим МЛЧ: «Ах нет, ничего не случилось!», или «Да что ты, все в порядке!», или «Все по-старому… А у тебя как дела?»

Отец Сэма оказался прав. Пользователи шли навстречу проекциям, подталкивая их в нужном направлении, избегая опасных тем, усиленно работая на программу. Но самое удивительное — двойники тоже шли навстречу. Клиенты врали, изворачивались, уклонялись от ответов, говорили намеками, несли бессвязную чушь, но им тем не менее удавалось получить от МЛЧ ответ, которого они так ждали. В конце концов, беседа велась с близкими. Именно это позволяло программе так хорошо работать, ведь близкие люди знали и любили друг друга. Проекции все понимали, сами того не осознавая, автоматически давали пользователям то, в чем они нуждались. Одну клиентку муж назвал крошкой, что делал очень-очень редко — только когда она была действительно уязвима. Другого клиента жена назвала Тарзаном, чего практически никогда не делала — только когда ему действительно нужна была ощутимая поддержка. Растрогавшись, проекции говорили родным, как любят их, хотя и так все время это говорили. Говорили, что гордятся близкими, думают о них, молятся об их благополучии, одержимы ими, счастливы иметь их в своей жизни — что угодно, но именно то, что человеку требовалось услышать. Чудесным образом они угадывали нужные фразы, поскольку пользователи, сами того не зная, попросили об этом, заронив в программу зерна, проросшие необходимым ответом. Их общение походило на танец двух партнеров, хорошо изучивших друг друга, — все как в жизни.

Мередит оказалась права насчет салона. Хотя клиенты могли пользоваться сервисом где угодно, лишь бы имелось подключение к Интернету, многие из них предпочитали провести первые сеансы в салоне по всем тем причинам, которые некогда предусмотрела Мередит. Люди робели, просили помощи в написании первых посланий, ждали совета о том, что и как сказать. И конечно, им была нужна поддержка, чтобы совершить подвиг Геракла — не выпалить в первую же секунду новость о безвременном уходе любимого человека. Уже одно присутствие других людей могло остановить их. Если не это, то взгляд на суровое лицо Сэма, только что терпеливо разъяснившего, почему нельзя сообщать проекции о смерти. Иные находили силу в статистике: раз все эти пользователи вокруг смогли удержаться, чем я хуже? Но лучше всего помогало резкое несоответствие всей обстановки салона «Стикс» реальности, привычной для клиента. «Покойная почта» была эффективна благодаря удивительному сходству с тем, что помнил об ушедшем человеке его близкий. Но они никогда раньше не бывали в салоне — в этой залитой светом комнате, из окон которой открывался вид на залив и на горы, в этом эдеме, создатели которого — Дэш, Мередит и Сэм — благосклонно взирали на свое творение с рабочих мест. Именно это и требовалось клиентам — дистанция, иначе общение с любимыми стало бы слишком похожим на правду, иначе они могли забыться и начать расстраиваться, оттого что их МЛЧ больше никогда не придет на чашку кофе. Никогда не заснет у них под боком. Не вернется на каникулы из колледжа. Не прилетит на лето из Флориды.