Лори Фрэнкел - До скорой встречи!

Хлопот предстояло много. Сэм должен был выбрать наряд для кремации. Он не понимал, какая разница, в чем именно Мередит будет сожжена, превращена в горстку песка и пепла, набор базовых элементов, свое неделимое «я». Одежда, как и плоть и мускулы, тоже сгорит дотла. Ее сердце, мозг, груди, мягкий подбородок, мочки ушей, веки, губы, подушечки пальцев, ладони — все это обратится в дым. А ее кости станут кучкой обломков — сухих, словно пустыня, сухих, словно лунная пыль, — и будут раздроблены в песок. Вот его-то они и вольны будут сохранить или развеять по ветру. Поэтому Сэм надеялся: никто не осудит его за то, что ему наплевать, какая одежда отправится в печь вместе с любовью всей его жизни, хотя он, безусловно, признавал идею оставить Мередит вовсе без одежды крайне неприятной. Любая идея отныне казалась ему крайне неприятной, и на этот критерий не стоило полагаться. В конце концов он выбрал по запаху. Открыл шкаф и одну за другой подносил к носу ее вещи, глубоко вдыхая и остановившись на том, что меньше всего пахло ею. Вероятно, эту одежду недавно стирали или Мередит ее редко носила. Ему было все равно.

Сэм должен был организовать кремацию: позвонить и договориться о том, чтобы его любимую сожгли. Он должен был пойти и смотреть на это, и пойти один, ведь Джулия с Кайлом сидели у себя на острове и ждали, пока он привезет им прах, а Дэш предпочел быть по уши занятым устройством поминок. И сказав им: «Ничего страшного, я справлюсь сам, ведь это уже не она, а ее останки», он пошел туда один и простоял рядом все девяносто восемь минут, что заняла процедура кремации, ощущая, как огонь пожирает его собственные пальцы, глаза, руки, мозг и сердце, словно он там внутри вместе с нею, чего он желал всей душой. Сэм должен был закрыть салон на пару дней. Он должен был рассказать все Пенни. Он должен был рассказать все собакам. Но, прежде чем проделать все это, Сэм должен был создать проекцию Мередит.

Воспользоваться услугами похоронного бюро, не устраивая настоящие похороны, показалось Сэму немного странным. Ему предложили массу вариантов того, как поступить с обращенной в пыль Мередит: отправить ее в космос, запустить в небо фейерверком, сделать из нее карандаши, — но Сэм выбрал простой пластиковый контейнер, потому что Джулия позвонила и сказала: она обжигает урну, которую слепила специально для праха дочери.

— Я и не знал, что вы урны тоже делаете, — заметил Сэм.

— Обычно нет, но тут ничего сложного: это кружка, только побольше и без ручек или с двумя ручками вместо одной.

Кружка. Чашка для кофе. Новый дом для Мередит. Для части Мередит, поскольку лишь половина праха предназначалась для урны. Другую половину родители собирались развеять над морем. И еще две крошечные горстки для медальонов — один для Джулии и один для Сэма. Чтобы носить на шее, чтобы Мередит всегда была рядом и в безопасности, чтобы помнить и становиться ближе к смерти, о которой Сэм только и мечтал. Джулии он выбрал небольшой медальон в форме слезы, как раз подходящий для такого содержимого, а себе — в форме самолетика. Дабы помнить, чтить, избежать, убежать, улететь.

Приехали родители Дэша и отец Сэма. Все вместе на двух машинах они отправились на остров Оркас. Переправа на пароме была долгой, но, несмотря на ветер и дождь, хлеставший в лицо, Сэм остался на палубе. Он весь дрожал, но чувствовал себя гораздо лучше, чем внутри, где было тепло и сухо и где он все равно точно так же дрожал. Джулия с Кайлом встретили их на причале, потом они заехали в кофейню, ведь даже людям в трауре нужен кофе. Кроме того, привкус горечи — это все, что у них осталось. Они проехали по побережью и остановились на продуваемом всеми ветрами, пустынном узком пляже неподалеку от мастерской Джулии и Кайла. Давным-давно маленькая Мередит любила играть здесь, и отсюда ее было не дозваться домой длинными летними вечерами. Сейчас они еще крепче сжали свои стаканчики с кофе и, избегая взглядов друг друга, зарылись босыми ногами в песок. Затем они взяли по горстке всей любви его жизни, тихо произнесли какие-то слова, обратившись к воде, и с водой, текущей из глаз, развеяли прах над морем. Сэм не знал, что сказали остальные. Сам-то он, конечно, просил прощения, хотя одно это слово — «прости» — не могло передать и крошечной части того, что он имел в виду. Однако для извинений у него еще будет время, а пока они пересыпали другую половину праха в специально вылепленную урну, допили кофе и отправились в мастерскую, где Кайл приготовил чили, а Джулия стала показывать детские фотографии Мередит. Отец, Джулия и Дэшилл пытались обнять Сэма, но он стоял угрюмо и одиноко в углу поодаль от всех, засунув руки в карманы пальто, которое так и не снял, и не хотел, чтобы его трогали, ведь, если его обнимут, он закричит и уже никогда больше не сможет остановиться. Поэтому ему лучше побыть в стороне. Одному и подальше от всех. Потом они пили виски, а наутро сели на паром и поехали домой. Точнее, в то место, которое называлось домом, но теперь мало на него походило. Сэм вдруг понял, почему квартира Пенни пришла в такое запустение. Потому что на все наплевать.

Тем же вечером Дэш устроил в салоне «Стикс» вечеринку, какую только он один мог организовать. Она заменила похороны, которых у Мередит не было, а также свадьбу, праздник молодой мамы и торжество по случаю выхода на пенсию, которых у нее уже никогда не будет. Пришли ее школьные и университетские друзья, бывшие коллеги, завсегдатаи салона и даже клиенты, пользовавшиеся сервисом «Покойная почта» из дома, но знавшие и ценившие Мередит за ее поддержку по телефону. Пришли владельцы магазинчиков, где она покупала кофе, овощи, сыр и вино. Пришли знакомые из парка, где она выгуливала собак. Одному богу известно, как Дэшу удалось связаться со всеми этими людьми. Пришли Джейми, Пенни, отец Сэма, Сэм и даже собаки. Играла музыка, они то плакали, то смеялись, смотрели фотографии. Еды было полно, а выпивки столько, что впору утонуть. Через полчаса Сэм улизнул наверх, чтобы поговорить с Мередит. Мысль о том, чтобы включить проекцию прямо на вечеринке и показать Мередит, как много народу пришло и как они все любили ее, посетила его голову, но ведь когда-то давно он сам объяснял ей: первая встреча с проекцией — дело сугубо личное.

Поднявшись к себе, он не стал включать свет. Снизу доносилась музыка — Дэш пригласил всех соседей, чтобы никто не стал жаловаться на шум. В окне виднелся залив, освещенный огнями кораблей, но в квартире было темно, тихо и одиноко. Самолетики Мередит поскрипывали под потолком, качаясь от легкого ветерка, дувшего неизвестно откуда, и отбрасывали едва заметные тени благодаря тусклому свету, шедшему из того же загадочного источника. Это была точно та же квартира, что и неделю назад. И в то же время она уже никогда не будет прежней. Сэм провел последние приготовления и запустил проекцию. Сэма раздирали противоречивые чувства — он то превозносил «Почту для мертвых»: не будь ее, он потерял бы Мередит навсегда, то проклинал «Почту для мертвых»: не будь ее, он никогда не потерял бы Мередит.