Татьяна Алюшина - Девушка с проблемами

— Неутешительные! Мы опаздываем. Он собрался отвалить, это ясно, а вот куда, как и какое место в его плане занимают эти барышни?

— Ну что, Ванечка, будешь геройствовать дальше? — с нежностью спросило начальство.

— А куды деваться? — пожалился он, как баба на худое сито.

— План действий?

— Сдаться. Пусть поймают. Послушать, что хотят. Мое появление во втором акте их ой как нервирует, вопросов они задавать будут много, глядишь, среди них что проскользнет, и к дамочке надо поближе держаться.

— А если это будут профи? — забеспокоился Лев Петрович.

— Ой ли! Ему светиться никак нельзя. А у профи свои правила, могут сдать кому следует.

— Да ладно! Сейчас этих профи на каждом углу. И без всяких мансов, лишь бы платили! Если он очень спешит, то может наплевать на их правила и договоренности и нанять кого надо!

— Ну, он уже нанял, я имел удовольствие наблюдать этих ребятушек. Он господин осторожный, не будет рисковать.

— И тебе не советую. К чему эти войнушки с пленом?

— А как иначе, Лев Петрович? Я уж думал и так и эдак. Нет у нас времени на серьезный неспешный анализ и слежку за всеми — он не сегодня завтра уйдет, а мы ручкой вслед помашем! Надо провоцировать, заставить его проявиться!

— А барышня как же?

— Очень надеюсь, что Александра Владимировна Романова ни при каких делах. Надеюсь, но до конца не уверен.

— Так, с выводами согласен, план хоть и хлипкий, но другого у нас нет! — вздохнул с сожалением Бур. — Группа прикрытия, конечно, за вами проследит и подстрахует, но ты не рискуй там особо!

— Сам не хочу! — отозвался Иван. — Оговорим детали?

Они обсудили подробно прикрытие и все возможные варианты развития событий, Иван особо настаивал, чтобы не вмешивались, только в крайнем случае.

— А может, проще повязать быков? Они на заказчика выведут.

— А если не выведут? А если они его в глаза не видели? А даже если выведут, он скажет, что влюблен до беспамятства и хотел таким образом «представиться» даме за неимением времени на ухаживания. И что мы получим? Признаваться он не будет, особенно если операция, непонятная нам пока, провалится. Проследить за ними, естественно, надо, но никаких действий, пока я не дам отмашку.

– Ну что, Ванюша, – после небольшой паузы задушевно обратилось начальство, – проехался, от кабинетной пыли проветрился?

— Да уж! — согласился Иван.

— Ладно, докладывай при любой возможности, девочку береги и зубы, — наставлял Петрович.

— Постараюсь! — пообещал Иван.

— Старайся! — громыхнуло начальство и положило трубку.

Иван с силой потер лицо ладонями, надеясь содрать паутину усталости и сонливости. Встал, достал из ящика пачку сигарет, зажигалку и закурил. Он бросил курить пять лет назад, но в особо сложных рабочих моментах разрешал себе это удовольствие.

Он позвонил Васе с Ильей, все еще сидящим у дома Ивановой в машине по случаю продолжающегося визита их объекта к даме, узнал обстановку, дал необходимые распоряжения.

Все. Спать!

Саша проснулась и чуть не застонала от обиды — так несправедливо мало она поспала! Что мало, она чувствовала какими-то внутренними часами. И сон-то был тяжелым, все она бежала куда-то, спасаясь от кого-то, застревала в темных комнатах, носилась, как на пожаре, по лестницам то вверх, то вниз, подгоняемая страхом, пряталась в закутках. И все же! Пусть бы себе бегала и пряталась, но спала бы!

Она потянулась, открыла глаза… и испугалась, как только что пугалась во сне.

Комната оказалась незнакомой, и диван, на котором она лежала, был не ее — все было не ее и пугающе незнакомо! Может, она еще спит?

И тут она вспомнила все и разом!

Сашка осторожно выбралась из-под простыни, которой укрывалась, лето нынче выдалось в Москве — «Африка наступает!» — жара, не прекращающаяся уже больше месяца, простыня — единственное и лучшее укрытие от кошмаров и догоняющей действительности.

Стараясь не шуметь, Саша пошла в кухню.

«Утро красит ярким светом…» — подумала она, постояв у кухонного окна и осматривая панораму, открывающуюся взору с высокого — а черт его знает какого — этажа, стараясь сориентироваться, где хоть она находится.

Ну и что можно ответить себе на вопрос «где я?», если до горизонта простирается неизвестный тебе урбанистический пейзаж с островами запыленной зелени?

Ну вот и она себе приблизительно тоже ответила!

Так, и что дальше?

А дальше надо тихо-тихо одеться, предварительно отыскав свои причиндалы, которые она куда-то положила, прежде чем заснуть, и так же тихо удалиться восвояси.

Где могут сейчас быть ее «свояси» и как в них можно удалиться, Сашка и приблизительно не представляла.

То, что ни в коем случае ни у друзей, ни у просто знакомых, — это факт. Мама отпадает безоговорочно.

Да какая разница!

Главное — незаметно ретироваться, а там посмотрим!

Очень-очень хотелось кофе, а еще еды и контрастный душ, для просветления мозгов и бодрости измученного бегом и переживаниями тела.

А еще ну хоть что-то понять, хоть какую-то продуктивную мысль уловить в том, что с ней случилось.

И еще случится! Вот это она чувствовала всеми потрохами, чем там чувствуют? Интуицией, шестым чувством, ясновидением?

Вот этим всем она знала, понимала, что ничего не кончилось и братки лихие ее ищут. И найдут рано или поздно.

Но зачем? Зачем?! Кому это надо-то?

Что ей может помочь?

Стоя у чужого окна в кухне, неизвестно в каком районе Москвы, Сашка пришла к выводу, что у нее только два варианта помощи — либо божьи чудеса, либо фокус какой!

И как бы было замечательно, чтобы все возникшие вопросы оказались из области «ошиблись адресом» или «просто так», что-то вроде «есть ли жизнь на Марсе?». И все, что произошло, подходило под категорию этих определений: ну попытались похитить — не удалось, да и ладно, другого кого попытаемся.

Действительно, есть ли жизнь на Марсе?

В таких утопических надеждах возвращаемся к исходному — либо чудо божье, либо трюк Кио! А все остальное — сама, сама. Как обычно.

Как там в «Женитьбе Бальзаминова»: «У женщины все несчастья случаются от того, что она завсегда подо что-нибудь подвластна».

Она, Санька, попала сейчас «подвластно» под каких-то уродов, которые решили, что могут вот так просто взять у нее все, что захотят: жизнь, бизнес, все!

Щаз-з!! Немного не на ту барышню напали! У этой жизненное кредо — «даже если тебя съели, то всегда есть два выхода».

Сашка скорбно вздохнула: кредо — это, конечно, замечательно, но… и процитировала вслух, уткнувшись носом в оконное стекло:

— «Ах, когда бы Бармалей нам не строил козни, мы не знали бы, что мы, видимо, герои!» На-на-на, — пробубнила она слова, которые не помнила, и закончила: — «Так что очень хорошо, что сейчас нам плохо!»