Татьяна Алюшина - Девушка с проблемами

Он поднялся, присел на одно колено, поднял Сашку на руки.

— Физический аспект исправим, а про душевный позаботимся. Тебя куда: в ванную или в кровать?

— В душ, если можно.

Он отнес Сашку в душ, поставил в ванную, открыл краны, показал, где чистое полотенце, предложил совместное мытье, Сашка отказалась.

— Гуров, это будет не мытье, а акробатически-эротические этюды с весьма вероятными травматическими последствиями.

— Ты меня недооцениваешь, это, знаешь, как-то обидно!

— Иди, иди, герой эротического фронта!

После Сашки Иван встал под душ и улыбался — все-то они с ней препираются, дуэлят словами! Хорошо-то как! Спарринг для мозгов! И радость для них же! А уж какая радость остальному, и говорить нечего!

Вытирая голову, голый, он вошел в комнату, единственно отремонтированную в квартире, с единственным предметом мебели в ней — кроватью внушительных размеров.

— Саш…

Начал было что-то говорить, но запнулся, увидев ее попку. Сашка лежала на животе и рассматривала какой-то журнал, уж где она его нашла, следопытка? Голенькая, не прикрытая ничем аппетитная попка сияла миру, приведя Гурова в однозначное состояние.

— Что? — спросила Сашка.

— Да ничего! — ответил на ходу Иван, рыбкой прыгнув к ней в кровать.

На этот раз было неторопливо и очень нежно. И он что-то шептал ей в розовое ушко, а она шептала в ответ, уговаривала — быстрее, быстрее! Но Иван не спешил, не отводил глаз от балтийского шторма, целовал, успокаивал, сдерживаясь сколько мог и останавливая ее.

И сорвался в последний момент, не удержавшись на этой грани неторопливой муки!

— Ива-а-ан!! — прокричала сладкую песню мужского триумфа Сашка.

Они лежали на боку, лицами друг к другу, что-то рассказывая шепотом, смеясь. Где-то вдали запела мелодия. Иван поцеловал Сашку быстро и нежно в губы.

— Это мой, — сказал он.

Встал с кровати, нагнулся, еще раз чмокнул ее и пошел в кухню. Сашка услышала, как он там тихо чертыхнулся, и улыбнулась — поиски в куче одежды телефона не дали мгновенного результата.

— Гуров! — недовольно пророкотал он.

Дальнейшего она не слышала, он говорил тихо. Сашка потянулась, улыбнулась чему-то. Всю разморенную расслабленность сдуло приходом мрачного сосредоточенного Ивана.

— Саш, быстро! Одевайся! — приказал он.

Сашка подхватилась, стала выбираться с кровати, почувствовав сразу — грянули неприятности.

— Что, Гуров, вечер перестал быть томным? — на бегу в кухню спросила она.

— Более чем! Быстрее, Санечка!

Они торопливо одевались, выдергивая из кучи, лежавшей на полу, вещи, обмениваясь, когда доставали не свое.

— Ах, ты ж, мать твою! — ругался Иван. — Собралась, Саш? Оделась? Сумку через голову перекинь!

— Господи, Иван, мы снова бежим?

— Если успеем! — рявкнул он. — Стой здесь!

Он метнулся назад в кухню за чем-то, оставив Сашку в коридоре, вернулся, ухватил ее жестко двумя руками за предплечья, развернул к себе.

— Слушай меня внимательно, Саш! У нас сейчас нет времени ни на какие разборки и объяснения! Все свои подозрения, всю чухню оставь на потом! Ты должна сейчас доверять мне абсолютно! Как самой себе! Что бы я ни говорил, что бы ни делал — доверять до самых потрохов! От этого зависит твоя жизнь, а может, и моя! Саш — больше, чем себе и кому бы то ни было, доверять! Поняла?!

Он тряхнул ее с такой силой, требуя ответа, что Сашина голова мотнулась взад-вперед.

— Да! — пообещала она.

Без требований объяснений, лишних разговоров, сомнений дала ему железобетонное обещание Сашка. Но только на время!

Это она уже себе пообещала!

Он ухватил ее за локоть и потащил к выходу. Но они не успели…

Входная дверь, еще старая, обычная, двухстворчатая, а не железная, предполагаемая после ремонта, отлетела, с грохотом стукнувшись о стену, открытая наипростейшим способом — а именно с ноги и с удовольствием. В квартиру, навстречу замершим на половине коридора Сашке с Иваном, ввалились незнакомые братки.

За ними, степенно ступая, вошел как раз знакомый по посещению исторической дачи и скоростному отбытию с оной мужчина.

— Иван Федорович, — преувеличенно надменно, излучая уверенность, обратился мужчина к Гурову, — надеюсь, пошло-героической драки с моими людьми не будет ввиду неравности сил.

— Если ваши люди не начнут пошлить, пользуясь этой неравностью, — отозвался Гуров.

К Ивану рванулась парочка быков, но притормозили, остановленные гневным приказом:

— Не трогать!! — и мягко, голосом уже получившего добычу хищника мужчина продолжил свой бенефис: — Иван Федорович, уж простите их излишнее рвение. Обижены на вас, бегать вы их много заставили, и плохо обучены к тому же.

«Не рисковал бы ты, мальчонка, такими откровениями, — подумал Иван, ругая себя попутно почем зря, — братки — народ непредсказуемый, нервный, могут и тебе навалять за оскорбление!»

Но братки «проглотили». С трудом, правда, было видно, что с трудом.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте! — перестав интересоваться Иваном, переключил свое внимание на Сашку господин. — Драгоценная вы наша Александра Владимировна! Я бы сказал: неуловимая!

Пошутил так.

Санька смерила его с головы до ног и обратно таким надменным, высокомерным взглядом, умудрившись остудить убойным презрением не в меру зарвавшегося холопа, что мужик заметно подобрался под ним и даже животик втянул.

«Что она делает! — испугался за нее Иван. — Спокойней, Сашка, не нарывайся!»

Стараясь передать ей свои мысли, он незаметно сжал ее локоть, который так и не отпустил. Она не обратила внимания.

— Насколько мне известно, мы не представлены, поэтому не имею возможности ответить взаимной радостью от встречи с вами, — холодно ответила Александра.

— Все приходится делать второпях, Александра Владимировна! — пожалился на жизнь товарищ. — Уж извините. Юрий Николаевич, позвольте представиться. Должен сопроводить вас до места.

— И что вы будете делать, Юрий Николаевич, если я не изъявлю желания быть препровожденной вами или кем-то другим в неведомые мне места? Скрутите мне руки, в зубы по-пролетарски заедете? — добавив высокомерия, приподняв одну бровь, перешла совсем уж на замораживающе светский тон Александра.

Ну прям царица в момент ареста матросней! Иван разозлился на нее, собрался весь.

«Вот же девка неугомонная!»

— Давайте обойдемся без крайностей! — напрягся Юрий Николаевич.

Сашка усмехнулась пренебрежительно:

— Без крайностей, Юрий Николаевич, вы, видимо, не можете. Захватываете, к стульям привязываете, по лицу даму бьете, преследуете.

— Хватит!! — оборвал Юрий Николаевич, растеряв всю сдержанность.

— О! — порадовалась необычайно Сашка. — Сейчас хамить начнете, приказывать для самоутверждения, ударите меня наверняка для него же! Неуверенные в себе мужчины или низкие по рангу утверждаются всегда таким образом за неимением других способов.