Нара Андреева - Когда мечтаешь

— Хорошо, что предупредила, — он встал, чтобы налить себе еще чаю. — В следующий раз скуплю всю кондитерскую.

А Ника и думать забыла о сладких булочках, когда обратила внимание, что балахонистую одежду Вадим сменил на джинсы по ноге и футболку с короткими рукавами, а волосы аккуратно закрепил сзади шнурком.

— Опять разглядываешь? — усмехнулся он, поймав её взгляд. — У тебя это входит в привычку.

— Ты умеешь притягивать внимание, — парировала Ника. — А очки тоже часть маскарада?

— Еще чего! Я очкарик со стажем, — чуть ли не с гордостью ответил Вадим.

— Значит, сейчас ты в линзах?

— Ага. Так целоваться удобнее, — и в подтверждение своих слов он поднял её, легко провел большим пальцем по губам и поцеловал, сначала осторожно — пробуя, лаская, обещая, а потом постепенно усиливая напор — подчиняя и не давая никакого шанса не ответить на свою ласку.

И Ника поддалась, растворилась, позволила его губам и языку делать с ней всё, что угодно, млела от поглаживания теплых ладоней, бесстыдно прижималась к нему, терлась, словно кошка, и почти мурлыкала, ощущая под своими ладонями горячее крепкое тело.

— Котёнок, — выдохнул Вадим, — маленький, зеленоглазый, своенравный. Ты меня с первого взгляда поразила, сбила с толку, запала в сердце, потому и повел себя, как идиот. Простишь?

Ника с трудом подняла голову и почувствовала, как под взглядом голубых подернутых поволокой страсти глаз огонь в её крови устремляется куда-то вниз живота, скапливается и немилосердно жжет причиняя боль. А когда Вадим разжал руки, всё, что она смогла сделать, это протестующее захныкать…

Вадим сел и притянул её к себе на колени.

— Всё будет, сладкая моя, потерпи, — шепнул он в ухо, поглаживая ладонями тело. — Сейчас мы решим одну проблему, а потом я тебя не отпущу.

— Я сама никуда не уйду. — И это была чистая правда. И дело было не в сворачивающем её в узел желании и не в его горящих от страсти глазах, даже и не в том, что она влюблена в его образ последние пять лет. Сейчас, блаженно свернувшись в комочек в крепких объятиях, Ника осознала, что доверяет Вадиму, как никому в жизни и как себе самой не доверяла никогда. Как такое возможно и что ей с этим делать, она решила не думать. По крайней мере, сейчас.

Через полчаса Вадим вёз её домой, а она задала вопрос, который давно крутился в голове: почему Дима Косогоров оказался Вадимом и к тому же программистом.

Вадим невесело усмехнулся и начал свой рассказ:

— Компами я увлёкся в десять лет. У нас в подъезде жил парень, немного старше меня. Ты, между прочим, его знаешь. Женька, — уточнил Вадим. — Так вот, его отец был программистом и сына обучал, а там и я втянулся. И так получилось, что к тому времени, как стал подростком, я просиживал за компом сутками, чем вызывал недовольство родителей. Но я никого не слушал и мечтал только об одном — стать самым крутым программистом на свете. Поэтому очень обрадовался нашему возвращению в Штаты.

— Возвращению? — не поняла Ника. — Как это?

— Отца позвали играть в НХЛ когда мне было полтора года, — пояснил Вадим. — Мы жили там девять лет, здесь только гостили, а потом сильно заболела бабушка Женя, и мы с мамой приехали сюда. Болела бабушка долго и тяжело, но, слава богу, всё обошлось, она поправилась, и мы снова переехали в Америку, когда мне было пятнадцать лет. Я был в восторге — ведь там Мекка для нашего брата! Старался, как мог: поработал над своим английским, окончил школу, готовился поступить в очень престижный университет по интересующему меня направлению. Мечтал, что смогу произвести впечатление на работодателя, хотя бы из какой-нибудь местной небольшой софтверной компании, ну а там и до гигантов типа Гугла дорасти. Но получилось немного иначе. Точнее намного.

Вадим остановился недалеко от её дома и продолжил, разглядывая цветущий каштан:

— Мама в то время, поднаторев на рекламных контрактах отца, сама основала небольшое рекламное агентство и в один далеко не прекрасный для меня день ей пришла в голову мысль, что я очень подхожу для рекламы спортивной одежды. Мы заключили сделку: я снимаюсь в рекламе, а она оплачивает моё обучение. Таким образом, я был отодран от компа, подстрижен, покрашен, наряжен в модные тряпки и сфотографирован во всех ракурсах, которые только можно представить. Я вытерпел, но только потому, что искреннее надеялся — это ради моей учебы.

— Мне нравится тот фотосет, — не сдержалась Ника, — ты там такой забавный, молодой, веселый…

— Старался ради великой цели, — отшутился Вадим.

Но по его тону было понятно, что ему совсем не весело.

— После этого ты и стал моделью?

— О да… Моё лицо понравилось рекламодателям, мама стала моим агентом, и понеслось — контракты за контрактами, фотосеты, показы мод, популярность в узких кругах и, чёрт её побери, даже приступ звездной болезни.

— И вовсе не в узких, — возмутилась Ника.

— Может, и так, — согласился Вадим. — Только я хотел прославиться совсем в иных. Легкий успех вскружил голову, слава запудрила мозги. Искушение было слишком сильным. Как же! Всю жизнь я был никому не интересным ботаном, а тут — оказался востребованным красавцем. Я отупел от популярности и гламура, начал выпивать, и не хило — несколько раз меня арестовывали, а однажды и вовсе приговорили к общественным работам.

Как-то утром, проснувшись со страшной головной болью, я вдруг вспомнил, ради чего вообще заделался моделью, да было уже поздно. Когда я зашел на форум айтишников, где раньше был «своим парнем», меня встретили более чем холодно, а когда попытался включиться в обсуждение еще и обстебали по полной. Я сам не заметил, как забросил подготовку, и, к своему ужасу, очень многое забыл. Поступить мне уже не светило, а когда попытался разослать резюме, всерьез меня никто не воспринял. Мол, извините, у нас тут не лицом и прессом деньги делают, не отвлекайте нас, пожалуйста. Два года жила во мне надежда на лучшее, но, после того как меня не захотели принять в небольшую фирму даже на должность помощника сисадмина, я опустил руки. Родители к тому времени вернулись в Россию: мама прикупила себе часть почти разорившегося «Макситренда», вдохнула в него новую жизнь, отец получил место главного менеджера в клубе КХЛ. Я решил вернуться домой. Разорвал контракты, которые можно, отработал, которые было нельзя разорвать, и, не предупредив никого, вернулся. В Москве с родителями как-то не ужился, вот и перебрался в наш родной город в бабулину квартиру. Женька помог устроиться к местному провайдеру. Сижу себе здесь спокойно и никого не трогаю.

— Примусы починяешь? — сыронизировала Ника в надежде на улыбку.

— Ну, почти, — кивнул он и ласково погладил её по щеке. — По крайней мере, больше не чувствую себя обезьяной и недомужиком.