Данеэла Стил - По велению сердца

Хоуп пила чай, когда он опять заговорил о женитьбе. Дескать, надо обсудить этот вопрос с деревенским викарием, и еще ей нужно наведаться в посольство в Дублине и получить разрешение на регистрацию брака в Ирландии. Он гражданин Ирландии, она — нет. Он, оказывается, уже позвонил в посольство и все узнал. Хоуп стало ясно, что молчать нельзя — если только она не собирается за него замуж.

Она поставила чашку и подняла глаза.

– Я не могу, — твердо произнесла она. — Только что умер Пол. Чтобы начинать новую жизнь, я должна выждать какое то время. — Для нее это был веский довод, но оказалось, что Финн так не считает.

– Вы были в разводе, ты ему не вдова, — с ноткой раздражения возразил он. — Так что это совершенно неважно.

– Для меня важно, — тихо ответила Хоуп.

– Ты по какой то причине не хочешь стать моей женой? — оскорбился он. Такие причины множились день ото дня, но Хоуп не хотелось их обсуждать. Его бесконечные обманы, известные ей факты частного расследования, косвенная причастность к смерти двух женщин, недавние посягательства на ее деньги, его вчерашняя грубость, граничащая с насилием. Все это вынуждало ее сто раз подумать, прежде чем выходить за него замуж, если выходить вообще. Но тогда зачем она с ним живет? Отношения уже давно не те, и даже в самые безоблачные минуты ощущается подспудный холодок. Уже больше месяца, если не двух, у них разлад — с того дня, как он попросил у нее денег.

– Это непростой вопрос, — терпеливо объясняла Хоуп. — Надо проконсультироваться с юристами, составить брачный контракт, подписать бумаги. Я уже узнавала — такой вопрос за два дня не решишь. И я бы предпочла регистрироваться в Нью-Йорке.

– Прекрасно, — ответил Финн, внезапно меняя тактику. У Хоуп отлегло от сердца. Она не думала, что Финн так легко уступит. — А не пора ли тебе открыть на мое имя счет, о котором мы говорили? А с женитьбой можем подождать до лета. — Опять деньги.

– Напомни мне, о какой сумме ты говорил? — Хоуп хорошо это помнила, но решила проверить, не изменились ли его запросы.

– Я говорил, что согласен на четыре миллиона долларов, хотя пять было бы лучше. Но это было до того, как умер Пол. С учетом же твоего наследства, мне кажется, десять будет справедливее. — Хоуп вздохнула. Эти бессмысленные разговоры ее достали. А может, и не такие бессмысленные? Может, ради этого все и затевалось? У нее было такое чувство, словно теперь каждая ее минута от пробуждения до сна — это борьба за жизнь. — Я понимаю, наследство ты еще не получила, так что пусть пока будет пять, а пять — потом. — Финну его требования казались вполне обоснованными. Он говорил таким тоном, будто просил ее заскочить в местную лавку или подписаться для него на журнал. Было очевидно, что Финн не сомневается в ее положительном ответе.

– Значит, ты хочешь пять сейчас и пять потом, — механическим голосом переспросила Хоуп. — А что мы запишем в брачном контракте? — Хоуп решила выяснить все разом, а не ждать, когда он застигнет ее врасплох.

– Я попрошу своего адвоката связаться с твоим. — Финн был сама любезность. — Меня устроило бы годовое пособие и, пожалуй, бонус по случаю свадьбы. — Он сиял. — По-моему, теперь принято и условия развода согласовывать заранее — на случай, если он будет. Алименты, отступные… — В его устах это звучало как радужная перспектива, ему ни на миг не приходило в голову, насколько это неприлично. — И еще, Хоуп, будем смотреть правде в глаза. Я намного более знаменит, а это дорогого стоит, такой муж для тебя — бесценное приобретение. В твоем возрасте известные мужья на дороге не валяются. Может быть, я — твой последний шанс. Думаю, тебе не следует об этом забывать. — От его наглости Хоуп задохнулась, он впервые заговорил о своей славе и при этом беззастенчиво принижал ее собственные достижения. Она была поражена, но сочла благоразумным не реагировать, хотя сам факт ее потряс.

– Чувствую, мне это влетит в копеечку, — тихо заметила она и подлила себе чаю.

– Разве я того не стою? — Финн нагнулся и поцеловал ее, а Хоуп смотрела на него глазами, полными слез. Он сумасшедший. Теперь это было ясно даже ей. — Что то не так? — Он заметил выражение ее лица и поникшие плечи и искренне удивился.

– Мне кажется, очень грустно, когда вместо того, чтобы говорить о любви и о том, что мы хотим провести вместе оставшиеся годы, мы постоянно говорим о деньгах, а теперь вот еще и обсуждаем условия развода и алименты. Мне такой подход к браку кажется слишком циничным. — Хоуп смотрела на Финна так, словно видела его впервые.

– Тогда давай просто поженимся и забудем о брачном контракте, — легко согласился Финн. Но на это она пойти не могла. Ее ожидало огромное наследство, у Финна же, кроме долгов, счетов и судебного иска не было ничего. Она не может поступить столь безответственно. Без брачного контракта она перед ним совсем беззащитна, и он это знает. От этого разговора Хоуп совсем сникла. Нет, никогда они не поженятся. Финн же пребывал в прекрасном расположении. Он был уверен, что загнал ее в ловушку.

В конце концов, чтобы Финн успокоился, Хоуп сказала, что подумает и сообщит ему свое решение. Она не стала говорить, что он ни под каким видом не получит тех денег, на которые претендует, и что она никогда не станет его женой. Весь день, работая над фотографиями, отправляя их экспресс-почтой в Нью-Йорк, и потом гуляя в лесу, Хоуп думала о его притязаниях. Финна она увидела только вечером. Он снова был нежен и внимателен. Беда в том, что Хоуп уже не знала, что кроется за его поведением — любовь к ней или к ее деньгам, и ей уже не суждено было это понять, ибо он медленно, но верно ее изматывал и деморализовывал, выбивал из колеи и заставлял сомневаться в собственном рассудке. Его финансовые притязания были оскорбительны и необоснованны. Она прилагала все усилия к тому, чтобы сохранять спокойствие, но бесконечные споры выбивали ее из колеи. Он все время был одержим какой то безумной идеей — то завести немедленно ребенка, то срочно жениться, то поскорее получить доступ к ее деньгам. Хоуп все больше погружалась в отчаяние. Мечта о взаимной любви и доверии, как засохшая бабочка, рассыпалась на глазах. Теперь все разговоры крутились вокруг денег, и Финн требовал в доказательство любви открыть на его имя счет на пять миллионов долларов. Дорогая выходила любовь. А что он готов дать взамен? Разве что свое время? Хоуп и сама уже понимала, что это надувательство. Хуже того, у нее было ощущение, что она окутана паутиной обмана. Он был паук, а она — жертва, и это с каждым днем делалось все очевиднее.

Вечером того же дня Финн предложил ей поужинать в Блессингтоне в каком нибудь ресторане. Она согласилась в надежде развеяться, и в кои то веки обошлось без опасных разговоров. Не говорили ни о детях, ни о деньгах, ни о женитьбе. И если в начале вечера Хоуп была подавлена, то постепенно расслабилась, и надежды вспыхнули в ней с новой силой, ведь им опять, как когда то, было удивительно хорошо вдвоем. Но теперь ей было все труднее приходить в себя после нанесенных Финном ударов. Хоуп все чаще ощущала неимоверную усталость, и Финн ее методично добивал.