Николас Спаркс - Лучшее во мне

— Мам, ты собираешься заниматься благотворительностью для Дьюка этой осенью? По понятным причинам, она после аварии не отошла от этих дел. Аманда кивнула:

— Думаю, да, они просили меня снова занять место председателя.

— Потому что не справлялись без тебя? Так сказала мама Лорен.

— Нельзя сказать, что не справлялись, просто дела у них шли не так хорошо, как они планировали.

— Я рад, что ты снова этим займешься. Ради Беи. Она улыбнулась.

— Я тоже.

— В больнице довольны, что ты будешь собирать деньги?

Аманда взяла полотенце и стала вытирать руки, вглядываясь в лицо Джареда.

— Почему вдруг такой интерес?

Джаред рассеянно почесал шрам под футболкой.

— Я надеялся, что ты с помощью своих контактов в больнице сможешь для меня кое-что узнать, — сказал он. — Это то, что в последнее время меня очень занимает.

Пока торт остывал на стойке, Аманда вышла через заднюю дверь посмотреть на газон.

Несмотря на то что Фрэнк в прошлом году установил автоматический разбрызгиватель, трава кое-где пожухла. Перед тем как этим утром уйти на работу, он с хмурым лицом долго разглядывал под своими ногами пожухлый островок травы. За последние пару лет Фрэнк с невероятным энтузиазмом стал относиться к своему газону и в отличие от большинства соседей сам его косил. В ответ на недоуменные вопросы он говорил, что это помогает ему расслабиться после дня, проведенного за установкой пломб и коронок. И хоть Аманда полагала, что в его словах была правда, все же в этой привычке было что-то маниакальное.

Дождь ли, солнце, он упорно косил газон, создавая на нем узоры в виде квадратов.

Несмотря на ее первоначальный скептицизм, Фрэнк после аварии ни разу не притронулся ни к пиву, ни к вину. Он поклялся, что бросил это занятие навсегда, и, надо отдать ему должное, сдержал свое обещание. Через два года она уже не боялась, что он в любой момент может вернуться к старому, и в основном лишь поэтому их отношения наладились. Эти отношения не превратились в идеальные, но так плохо, как раньше, уже не было. Сразу после аварии споры у них возникали почти каждый вечер. Боль, чувство вины и гнев превращали их слова в отточенные лезвия, и они часто срывались друг на друга. В течение долгих месяцев Фрэнк спал в комнате для гостей, а по утрам они редко смотрели друг другу в глаза.

Какими бы трудными ни были эти месяцы, Аманда не могла сделать последний шаг и подать на развод. Учитывая неустойчивое эмоциональное состояние Джареда, она не могла нанести ему еще одну травму. Однако ее решение сохранить семью не имело ожидаемого эффекта.

Через несколько месяцев после возвращения Джареда из больницы Аманда застала его в гостиной за разговором с Фрэнком. По заведенному у них в последнее время порядку Фрэнк поднялся и вышел из комнаты. Проводив его взглядом, Джаред повернулся к матери.

— Он не виноват, — сказал ей Джаред. — Это я сидел за рулем.

— Знаю.

— Тогда перестань его третировать, — сказал Джаред.

По иронии судьбы именно психолог Джареда убедил Аманду и Фрэнка самим обратиться к психологу, чтобы наладить их отношения. Постоянное напряжение в доме мешало восстановлению Джареда. Если они действительно хотят помочь сыну, то сами должны пройти психотерапию для пар. Без покоя в доме Джареду будет сложно справиться и принять новые обстоятельства.

На свою первую консультацию с психотерапевтом Аманда и Фрэнк ехали в разных машинах.

Первая консультация вылилась в перепалку, которую они вели на протяжении многих месяцев. Но уже на второй консультации они могли говорить, не повышая голоса. И с мягкой, но твердой подачи этого психолога Фрэнк, к облегчению Аманды, начал посещать собрания анонимных алкоголиков. Сначала он ходил пять вечеров в неделю, но последнее время ограничился одним, а три месяца назад Фрэнк стал спонсором. Он регулярно встречался за завтраком с тридцатичетырехлетним разведенным банкиром, который в отличие от Фрэнка не мог бросить пить. До этого Аманда не позволяла себе верить, что Фрэнк долго продержится.

Улучшение атмосферы в доме, вне всякого сомнения, пошло на пользу Джареду и девочкам.

В последнее время Аманда уже начала думать, что они с Фрэнком смогут начать все заново.

Теперь они, беседуя, редко обсуждали прошлое и даже иногда смеялись в компании друг друга. По пятницам они, выполняя еще один совет психолога, ходили на свидание друг с другом. И хоть им обоим это казалось неестественным, они знали, что это важно. Во многих смыслах они впервые за долгие годы словно заново узнавали друг друга.

Каким-то образом это приносило ей удовлетворение. При этом Аманда знала, что ее брак никогда не будет окрашен страстными чувствами. Фрэнк и раньше не вызывал в ней таких чувств. Но она была счастлива, что в ее жизни случилась любовь, ради которой стоило рискнуть всем. Любовь редкая, как райский свет.

Два года. Два года прошло после незабываемого уик-энда с Доусоном Коулом. Два долгих года после того дня, как Морган Тэннер сообщил, что его не стало.

Она хранила письма с фотографией Така и Клары, а также клевер с четырьмя листиками в ящике с пижамой, куда Фрэнк никогда не заглянет. Время от времени, когда боль от его потери становилась особенно нестерпимой, она их доставала, перечитывала письма и сжимала клевер с четырьмя листиками между пальцами, спрашивая себя, кем они были друг другу в тот уик-энд. Они любили друг друга, но не были любовниками, были друзьями, но, находясь столько лет в разлуке, стали чужими. Но при этом их страсть была настоящей и несомненной, как та земля, на которой она родилась.

В прошлом году спустя пару дней после годовщины смерти Доусона Аманда съездила в Ориентал. Она пришла на городское кладбище и в самом конце нашла небольшой холмик у подножия деревьев. Здесь был похоронен Доусон — вдали от Коулов и еще дальше от Беннетов и Колиеров. Стоя у простого камня, глядя на свежесрезанные лилии, положенные кем-то на могилу, она подумала, что если ее по какой-то прихоти судьбы похоронят вместе с Колиерами, ее душа наконец-то встретится с душой Доусона, как это случилось в жизни не один раз, а дважды.

На обратном пути она подошла к могиле доктора Боннера отдать ему долг памяти вместо Доусона и перед его могильным камнем увидела точно такой же букет лилий.

Значит, это Мэрилин Боннер, подумала она. За то, что Доусон сделал для Алана. Она вытерла навернувшиеся на глаза слезы и пошла к машине.

Со временем ее воспоминания о Доусоне не поблекли. Напротив, ее чувства к нему стали еще глубже. Его любовь придала ей сил преодолеть все невзгоды последних двух лет.

Сейчас, сидя на крыльце, под лучами пробивающегося сквозь деревья предвечернего солнца, она закрыла глаза и безмолвно обратилась к нему. Она вспомнила его улыбку, пожатие его руки, их последний уик-энд. Наступит завтра, и она опять будет вспоминать все это. Забыть его или любую мелочь из того уик-энда было бы предательством. А Доусон как никто другой заслуживает верности, такой же верности, которую он хранил ей на протяжении долгих лет.