Георгий Громов - Наизнанку. Московский роман

Я его охмурила черство, профессионально, расчетливо, и он подсел. Наслаждался моим обществом, и все рассказывал, как он крут и что любой из этого клуба посчитает за счастье потусоваться в его компании или чего-нибудь больше. Болтливый. Обаятельный, наглый, холодный, интересный. Но все чары на меня не производили особого впечатления. Таких мы видали в разных вариантах. Все, что я хотела, к чему стремилась на тот момент – это проверить свои чувства к Мише, только и всего, прекрасно осознавая, что у меня нет будущего с ним, по крайней мере, выглядит оно обреченным и абсурдным.

Я нажимала судорожно на тонкие и неудобные кнопки телефона, но он не брал трубку. Возможно, Мишин телефон «стоял» на виброзвонке. Что же делать?

Еб твою мать, ну и ситуация. Всякие разные мысли лезли в голову. Если с ним что-то случится, я же не прощу себе никогда. Я механически начала рыться в сумке, чтобы найти сигареты, но руки дрожали, не припомню за собой такого, если только в самый первый раз у шеста в клубе.

Я чувствовала, как мне становилось трудно дышать, я боялась, боялась за него, и поймала себя на мысли, что впервые готова на все ради любви. Время неумолимо шло, постепенно танцоры один за другим выходили из клуба, кто-то из них садился в свои машины, кто-то направлялся ловить такси, но его пока не было, я отвернулась, и меня никто не видел, по крайней мере, я так думала.

Вдруг из дверей клуба вышел Миша, он был один, и вид его выдавал бессонную, рабочую ночь. Все случилось как в детективных книгах Дарьи Донцовой или в сериале типа «Бандитский Петербург». Из мерина молниеносно выскочили трое коротко стриженных амбалов, напоминающих внешним видом мясников. И вдруг я неожиданно впала в ступор. Ноги и руки налились свинцом. Я видела и слышала, что происходило, но поделать ничего не могла. Я была парализована, и даже если б его убили, думаю, я ничего бы так и не сделала. Жуткое ощущение.

– Эй, парень! Притормози на минутку.

Миша медленно обернулся.

– Тебе, тебе.

Миша остановился и почувствовал неладное, опустил рюкзак на землю. Громилы окружили его со всех сторон, так, чтобы не мог убежать.

Сергея среди них не было, да и был ли он вообще в машине, тоже неизвестно.

– Значит, слушай сюда, танцор. Чтобы рядом с Сашей тебя больше не видели, понял?

– Понял, нет? – повторил громила и слегка ткнул Мишу в плечо рукой. Тот на какие-то секунды замешкался.

– А то что? – спросил он, стараясь не смотреть в глаза амбалу.

– Не понял, да? До тебя не доходит, что ли, пионер? Еще раз рядом увидим…

– Дай пройти, – сказал Миша, как бы игнорируя последнюю фразу, и уверенно шагнул вперед, но ему преградили путь.

Миша моментально пустил в ход свой правый «хук». Да так, что у лысого товарища хрустнула челюсть, и он сразу «осел».

Проснулся я от того, что солнечный летний луч грел мою левую щеку. Вероятно, было около двенадцати или чуть больше, мне снился сон, как мы с братом купались в озере под названием Идра, где-то под Москвой. Я лежал и думал, что прошло уже девять лет со дня смерти брата, и что теперь он снится мне все реже и реже.

– Эй, чемпион, я тебе бананы принес, как ты хотел.

В палату зашел Валерка с пакетом в руках, а я его даже не заметил.

– Врач сказал, что скоро тебя отпустят. Ребра уже зажили, голова тоже на месте, шов скоро снимут.

Я потрогал пальцами шершавую поверхность головы в районе лба и попопытался слегка надавить, но было еще больновато, и я поморщился.

– А что ты хотел, брат, тебе здорово досталось, но худшее позади, как говорится. Повезло, что у тебя башка железная.

Я улыбнулся. Это как в одном фильме, помнится, герой все головой кирпичи ломал, а потом ему сломали.

Валерка слегка улыбнулся, поняв, что шутка не удалась.

– Ребята тебе огромный привет передают, все скучают, говорят, выздоравливай быстрей.

– А как в клубе вообще? – спросил я.

Валерка поморщился:

– Маромоек в последнее время все больше и больше, и нормальных клиентов все меньше и меньше. Слухи ходят, что хозяин продавать клуб хочет, сейчас открыли другой стрип-клуб, и вся нормальная клиентура туда перебирается.

– Надо завязывать со всем этим, старик, – сказал я.

Валерка подхватил:

– Надо, надо, у меня уже есть несколько предложений от некоторых людей, я вот думаю.

– Ой, ой. Это опасно! – сказал я.

– Да ладно, хорош, короче, один вариант, меня на биржу зовут, а другой – в банк работать. На бирже вроде, если подфортит и научишься этому делу, то и лаве можно нормально делать, ну, и в банке карьерная лестница.

Валерка на секунду задумался.

– В принципе, и там и там нужны мозги и желание.

– Это точно, и трахать по расписанию работодателя и не быть уличенным в измене, – с иронией добавил я.

– Аха, а как же без этого!

Меня охватил соблазн спросить его… Но я пытался не подать вида, и идиотская натянутая улыбка не сходила с моего синего побитого лица, но, наконец, он заговорил сам.

– Это, слушай, мне на днях Алекс звонила, спрашивала, где ты и в какой больнице. Хочет навестить тебя.

Я чувствовал, как усилилось сердцебиение.

– Не надо, не говори ей, я… не хочу ее видеть.

– Понимаю, старик, поэтому и не сказал, как она ни выпытывала. Говорит, что звонит тебе, но ты недоступен. Да забей ты, сколько таких еще встретишь на пути?

Я отрешенно смотрел в потолок, на то место, где отходила побелка, и думал, почему этот тонкий листок побелки до сих пор не свалился вниз. Если бы были силы и голова не кружилась, встал бы на кровать и отколупал бы ее, я так любил это делать в детстве.

«Нет, – подумал я, – такой я не встречу больше никогда. Такое дается либо один раз в жизни, либо никогда».

– Ты все правильно сделал, мен, спасибо, что не сказал.

Валерка привстал с кровати.

– Мне пора, я сегодня работаю, народа мало, вызывают.

– Понятно, старик.

Мы попрощались, и он ушел.

Глазами было немного больно водить, и я захотел вздремнуть, слабость еще жила в моем теле. Что будет со мной? Как жить дальше? Чем заниматься? В голову лезли эти три вопроса, да не лезли, а жили уже очень давно и периодически давали о себе знать.

«Отстаньте от меня, я ничего не знаю, я просто хочу спать!»

Прошло несколько месяцев, я уже полностью поправился и восстановился, вовсю ходил в зал, также работал по ночам в клубе. Только клуб постепенно вымирал, как животное юрского периода. Жаль, конечно, что так получается, золотые времена клуба остались далеко позади, и что меня ждало впереди, я не имел представления, как-никак, я привык к такому образу жизни и поменять его в корне было совсем не просто.