Кристин Ханна - Всё ради любви

Его мать, Анита, радушно улыбнулась:

— Здравствуйте.

Повисло неловкое молчание, и после довольно продолжительной паузы Анита нарушила его.

— Он чудесный малыш, — произнесла она надтреснутым голосом.

Энджи попыталась представить, каково это — навсегда распрощаться с собственным внуком.

— Лорен ушла из роддома, — как можно мягче сказала она. — И забрала с собой ребенка. Мы не… — Она не закончила, потому что у нее перехватило дыхание.

— Мы не знаем, куда она направилась, — договорил Конлан.

Анита в ошеломлении опустилась на стул и схватилась за голову.

Дэвид нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

— Она ушла вместе со своим сыном, — повторила Энджи.

— Ушла? Но… — Он замолчал.

Энджи протянула ему конверт:

— Это она оставила для тебя.

Дэвид поспешно достал письмо. Все безмолвно наблюдали за ним, пока он читал. Наконец он поднял голову, и все увидели, что он плачет.

— Она не вернется.

Энджи изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Вряд ли она осмелится, — отважилась она вслух произнести то, в чем боялась признаться даже самой себе. Конлан сжал ее руку. — Она думает, что нам всем будет лучше, если мы не узнаем, где она.

Дэвид повернулся к матери:

— Мама, что нам делать? Она же совсем одна. Это я виноват. Я должен был остаться с ней.

Все молчали. Никто не знал, что тут можно сказать.

— Позвоните нам, если она вернется, — попросила Анита.

— Обязательно, — заверил ее Конлан.

Энджи смотрела вслед матери и сыну, которые уходили прочь, держась за руки. Интересно, что они сейчас скажут друг другу? И смогут ли они найти нужные слова?

Когда они вышли, она повернулась к Конлану, и словно вся их жизнь встала у нее перед глазами — и хорошие времена, и плохие, и период безвременья, разделивший их. На мгновение ей показалось, что их любовь ушла, оставив каждого из них в одиночестве. В тот раз они заблудились, потому что считали, что их любви недостаточно. Сейчас они уже научены горьким опытом. Бывает, сердце разбивается, но человек все равно продолжает идти дальше. Такова жизнь.

— Поехали домой, — сказала Энджи, с трудом выдавливая из себя улыбку.

— Да, — произнес он, — домой.

Лорен вышла из автобуса и оказалась в своем старом мире. Она покрепче прижала к себе Джонни, который мирно спал в «кенгуру», и погладила его по спинке. Ей не хотелось, чтобы он проснулся раньше времени.

— Твое место не здесь, Джон-Джон. Помни об этом.

Близился вечер, и в сгущающихся сумерках жилой дом выглядел не таким обшарпанным и зловещим, как днем. Лорен вдруг поймала себя на том, что нервничает, что ей страшно. Она уже не чувствовала себя своей в этом районе и с тоской посмотрела вслед удаляющемуся автобусу. Эх, если бы она могла развернуться, дойти до угла и сесть на автобус до Миракл-Майл-роуд!

Но дороги назад нет. Лорен это понимала, когда уходила из роддома. Она предала Энджи и Конлана, которые верили ей, она совершила именно то, что клялась не делать. Как бы сильно они ее ни любили, теперь о теплых чувствах и речи быть не может. Она сама пережила предательство и знает, как трудно его простить. Отныне она чужая и в той части города, где у моря стоит дом Энджи, и в ресторане, где пахнет тимьяном, чесноком и печеными помидорами. Сделанный ею выбор снова привел ее сюда. Ее место здесь, и в этом судьба неумолима…

Лорен подошла к своему прежнему дому. Его вид вызвал у нее дрожь и обострил чувство потери. Сколько же сил она приложила, чтобы вырваться отсюда, и чем все закончилось?! Она осталась с ребенком на руках, которого еще не скоро можно будет отдать в ясли. В ее кошельке лежит чек на пять тысяч долларов, но этих денег мало, она продержится на них недолго. Ей нужно побыстрее уезжать из этого города, где она постоянно думает об Энджи. Надо набраться сил и искать себе новое место жительства.

Лорен поставила на землю свой чемоданчик и потянулась, распрямляя ноющую спину. Все тело болело. Действие лекарства, которое она приняла в начале дня, заканчивалось, и в животе опять усилились режущие боли. Из-за этой боли ей было тяжело передвигаться, и ее походка была похожа на походку пьяного матроса. Вздохнув, она взяла чемоданчик и пошла по дорожке с проросшими между плитками сорняками мимо заполненных мусором баков и раскисших на дожде картонных коробок.

Парадная дверь открылась легко и со знакомым скрипом. Значит, ее так и не починили. Лорен потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. Она уже и забыла, как тут темно, как здесь противно воняет застоявшимся сигаретным дымом и безнадежностью. Она подошла к квартире с номером 1А и постучала.

Прошаркали шаги, прозвучало приглушенное «Сейчас!», и дверь открылась. Миссис Мок, как всегда, была в цветастом халате и розовых тапочках из искусственного меха. Седые волосы скрывала косынка.

— Лорен! — воскликнула она изумленно.

— Моя мама не справлялась обо мне? — Она услышала в своем голосе трогательные нотки надежды, и ей стало стыдно.

— Нет. Ты же на самом деле не думаешь, что она вернется, верно?

— Да, — почти шепотом ответила она.

— Я полагала, что ты уехала отсюда навсегда.

Лорен больно задело это «навсегда».

— Наверное, миссис Мок, для таких, как мы, это невозможно.

Глубокие морщины на лице пожилой дамы обозначились еще резче.

— Кто это?

— Мой сын. — Лорен улыбнулась, хотя ею владела величайшая грусть. — Джонни.

Миссис Мок вздохнула и привалилась к косяку. Лорен сразу узнала этот вздох. Он означал поражение. Точно так же вздыхала ее мать.

— Я приехала, чтобы узнать, есть ли у вас свободная квартира. Я хотела бы ее снять, у меня есть деньги.

— Все занято.

— Ох. — Лорен отказывалась поддаваться отчаянию. У нее на руках Джонни, и ей надо думать о нем. Слезами горю не поможешь.

Она уже собралась уйти, но тут услышала:

— Может, зайдешь? Вот-вот начнется дождь. Ты с малышом могла бы переночевать в свободной комнате.

У Лорен едва не подогнулись ноги — настолько велико было ее облегчение.

— Спасибо.

Миссис Мок провела ее в гостиную-столовую. На мгновение Лорен показалось, будто она перенеслась в прошлое. Квартира была такой же, как у них с матерью: тот же дешевый обеденный стол, тот же вытертый ковер, тот же диван с цветочной обивкой, а по обе стороны от него — два раскладных кресла. На экране маленького черно-белого телевизора шел очередной сериал.

Миссис Мок сразу отправилась на кухню, а Лорен вытащила Джонни из «кенгуру». Он тут же расплакался. Лорен поменяла ему подгузник и снова запеленала, но он продолжал плакать. Его пронзительные вопли звучали оглушающе в этой маленькой квартирке.

— Прошу тебя, замолчи, — прошептала она, укачивая его и гладя по спинке. — Я же знаю, что ты не голоден.