Анна Берсенева - Этюды Черни

Утром в воскресенье, когда Сергей выходил из дому, мама выглянула из комнаты, но куда он идет, не спросила. Так было между ними заведено: если сочтет нужным, то скажет сам.

В отличие от большинства мам, сыновья которых перешагнули порог сорокалетия, не женившись, а значит, перешли в категорию с неприятным названием «старые холостяки», его мама никакого волнения по этому поводу не выказывала и сватать ему всяческих «приличных женщин» и «чудесных девушек» не пыталась.

Однажды, когда у них зашел разговор на эту тему, она пожала плечами и сказала:

– Мне кажется, это только в последнее время – да, последние лет сто, я думаю, – стало заведено непременно жениться. А в классической литературе мужчины твоего возраста далеко не все женаты. Тогда, по-моему, это не было таким уж обязательным событием в жизни каждого мужчины.

– Тогда просто муж обязан был содержать жену и детей. А деньги на это были не у каждого, – усмехнулся Сергей.

– Да нет, разные были причины, – не согласилась мама.

Может быть, женитьба сына была той водой, на которую она дула, сама обжегшись на молоке. Как бы там ни было, он был доволен, что она не вмешивается в его жизнь и не дает ему пустых советов.

Подъезды в доме Госстраха – Сергей некоторое время вел в школе москвоведение, поэтому хорошо знал московскую топонимику – были расположены прихотливо: тот в арке, этот в переулке. Окна выходили и на улицу, и во двор. Консьержек в подъездах не было. Оставалось только встать перед какой-нибудь из входных дверей и дождаться, когда из нее выйдут жильцы.

Это он и сделал. Он мало думал о том, как добиться успеха. Он не привык задумываться о мелочах и не раз убеждался в том, что это не нужно.

Дверь подъезда открылась, и на улицу вышла женщина. Язык не поворачивался сказать «старушка», хотя на вид ей было за шестьдесят. Необычное она производила впечатление: как будто в тонкую, непростую внешность вписано какое-то очень простое содержание. Сергей мгновенно перебрал в голове своих знакомых, приятелей, соседей и понял, в каком случае человек так выглядит: когда ум, несомненно, у него имеющийся, не имеет, однако же, привычки к игре воображения. У этой женщины был практичный ум, поэтому ее тонкая красота казалась избыточной.

Эти размышления, отвлеченные и довольно рассеянные, заняли в его сознании лишь несколько секунд. Из соседнего подъезда тем временем тоже вышла женщина, но постарше. Вот это действительно была старушка – маленькая, прозрачная, интеллигентная московская старушка вымирающей породы.

– Здравствуй, Нора, – сказала она.

– Здравствуйте, Мария Игнатьевна, – кивнула ей первая. – Вы в булочную? Сказали бы, я же все равно иду. Вам бы тоже хлеб взяла.

Чтобы вспомнить рассказ про няню Нору с острова в Ледовитом океане, Сергею и секунды не понадобилось.

– Здравствуйте, – сказал он, подходя к беседующим женщинам. – Вы не подскажете, в какой квартире живет Александра Иваровская?

Мария Игнатьевна посмотрела на него удивленно, Нора – настороженно.

– А вам зачем? – спросила она.

– Я потерял ее телефон, – объяснил Сергей. – А должен передать ей кое-что важное.

– Я могу передать, – сказала Нора.

Мария Игнатьевна сделала возражающий и смущенный жест – мол, зачем вмешиваться, когда не просят? – но Нора не обратила на это внимания. Похоже, Сергей правильно догадался о практичности ее ума. Настороженность по отношению к незнакомому человеку, безусловно, важная составляющая практичности.

– Я хотел бы сам, – сказал он.

– Мало ли кто чего хочет… – начала было Нора.

Но Мария Игнатьевна не дала ей договорить.

– Саша в больнице, – сказала она. – Так что вы можете не искать ее квартиру.

Если свой интерес к красивой и умной женщине, какой, несомненно, являлась Александра, Сергей мог считать естественным, то чувство, охватившее его при известии о том, что она в больнице, невозможно было объяснить обычными причинами.

Она была ему никто. Его не связывало с ней не то что сколько-нибудь сильное чувство, но даже сколько-нибудь длительное знакомство. Он даже фамилию ее узнал только из Интернета!

«При чем здесь ее фамилия? – подумал Сергей. – И мало ли почему люди попадают в больницу? Может, у нее скарлатина!»

Он словно попытался отмахнуться этой случайной и ненужной мыслью от того, что чувствовал сейчас. Но отмахнуться не удалось – никуда не ушло ошеломление, охватившее его при этом известии.

– В какой она больнице? – спросил он.

– В Боткинской, – ответила Мария Игнатьевна. – Там есть такой небольшой корпус…

Нора посмотрела на нее укоризненно: зачем она это рассказывает незнакомому человеку? Но, кажется, в том, что касалось человеческой души, Мария Игнатьевна разбиралась лучше ее.

– Я вам объясню, как найти, – сказала она Сергею.

Мария Игнатьевна сказала, что всю жизнь проработала в Боткинской больнице и до сих пор там консультирует. Вероятно, она не только договорилась, чтобы Сергея пропустили в этот неприметный корпус, но и устроила Александру сюда на лечение.

Когда Сергей вошел в здание, ему показалось, что ни больных, ни врачей с медсестрами здесь нет вовсе. Было тихо, пустынно и респектабельно.

Он постучал, услышал «войдите» и открыл дверь.

Палата была залита солнечным светом так, что казалась подводным царством из детской сказки. Редкой красоты был этот январский день, Сергей только теперь заметил. Деревья сплетали за окном черно-серебряные ветки. Лежа на высокой кровати, Александра словно плыла прямо в этом окне, среди этих сказочных веток.

– Ой, здравствуйте! – воскликнула она. – Как это вы здесь очутились?

Это был очень наивный, очень девчоночий возглас. И сама она не то что помолодела даже, а вот именно стала похожа на девчонку. Это из-за короткой стрижки, да.

Сергей смотрел на ее поразительную юную стрижку, на глаза, ставшие огромными за то время, что они не виделись… Как такое может быть, глаза, что ли, увеличились? Но ведь этого не бывает. А, просто она похудела.

Она и раньше была красивая, да что там, она была просто ослепительная красавица. Но теперь, переменившись, стала такая, что у него перехватило дух.

– Что с вами случилось, Саша? – спросил он, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.

Не все ли равно, как он здесь очутился, да это ерунда просто!

– Под машину попала, – сказала она. – Но мне страшно повезло. Просто фантастически повезло.

– Везение очевидное.

Он кивнул на ее поднятую и закрепленную на весу ногу в гипсе.

– Вы не понимаете. – Она улыбнулась. – Это было ночью, водитель был пьян, вылетел на тротуар… Мог бы по стене меня размазать. А всего лишь ногу задел, больше ни царапины.