Джилл Шелвис - Все дело в любви

— А ты собираешься ее красить? — спросил Бойд.

— Да. — На самом деле маляры должны были приехать завтра, она ждала их целую неделю, и если они не объявятся, то она возьмет кисть и покрасит гостиницу собственноручно.

— Потому что если ты хочешь сделать на этом деньги, то ее определенно необходимо покрасить.

— Мы сами это понимаем, — сказала Тара. — Спасибо, я переобуюсь и приду.

— Ты не обижайся, — сказал он, выходя вместе с ней из машины, — но, судя по моему опыту, мне не стоит выпускать тебя из виду.

Сюрприз. И если он еще раз скажет: «Не обижайся», — то она его закопает.

Бойд хмуро улыбнуться.

— Не думаю, что я произвожу хорошее первое впечатление на людей.

— Возможно, если ты не будешь просить их быть поменьше ростом, чем ты, это поможет, — сказала Тара.

Он кивнул:

— Отличный совет.

Они поднялись по ступеням в гостиницу.

— Эй, — сказал Бойд. — Если ты приготовишь что‑нибудь для нас здесь, я не буду возражать. Бабушка сказала, что ты великолепно готовишь. Что ты можешь сообразить на скорую руку?

Великолепно: теперь ей нужно еще и готовить. Благослови его Господь. И что еще хуже, ей очень хотелось какой‑нибудь вкусной, но вредной еды вроде жареного цыпленка и салата из холодного картофеля. Что еще раз доказывало, что можно забрать девчонку из Южных штатов, но не получиться забрать Южные штаты из ее головы.

— Кухня еще не совсем готова, — сказала она, не уточнив, что предыдущие восемь часов провела на кухне, готовя еду. — Оборудование еще не доставили. Я даже не распаковала посуду.

— А. Это плохо. — Они прошли внутрь, и он следовал за ней по пятам, видимо, всерьез решив не выпускать из виду. Когда она шла по первому этажу, то с удовольствием вдыхала запах свеженастланных и отполированных полов. Ее наполнила гордость, даже нечто большее, похожее на ощущение…

Дома.

Она все еще наслаждалась этим чувством, когда вдруг поняла, что на кухне кто‑то есть.

В гостинице этим вечером никого не должно было быть, но под дверями кухни была полоска света и она слышала низкий, до невозможности знакомый голос, который она узнала бы где угодно.

— О, черт побери! — Голос Форда был низким и хриплым. — Так, детка, так. Вот так хорошо.

Бойд моргнул.

— Это кто там? Твой знакомый?

Да. Знакомый.

— Вот так хорошо. Давай глубже, — звучал голос.

Тара развернулась к Бойду, чтобы попросить его подождать минуту и налетела прямо на его грудь.

— Стой здесь, — сказала она твердо и ринулась к двери, чтобы взглянуть в глаза этому сексуальному, но совершенно незваному гостю, который бог знает что вытворяет на ее кухне.

Когда Тара зашла в кухню, то обнаружила именно то, что ожидала увидеть: Форда, владельца бара, моряка и проклятие ее существования.

Но она совершенно не ожидала увидеть, что он работает.

Он стоял к ней спиной и, с жестяной сахарницей в руках, смотрел на шкаф с выдвижными ящиками, размышляя, куда бы ее поставить.

— Форд, — сказала она с поразительным спокойствием.

Никакой реакции. Он продолжал стоять к ней спиной и изучать содержимое шкафа. Она подождала, пока он поставит банку с сахаром между солью и перцем. Отличное решение, с одобрением подумала она, но какого все‑таки черта?

— Хорошо, послушай, — начала она, уперев кулачки в бока. — Это моя кухня и…

— Да! — вдруг крикнул он, напугав ее до смерти. — Так, детка! Давай‑давай! — Он сопровождал это характерными движениями, а на его лице появилась самодовольная улыбка.

Заметив наконец ее, он, продолжая ухмыляться, достал из ушей наушники.

— «Маринерс», — поделился он. — Хоум‑ран на третьей базе. Сладкая игра.

Бейсбол. Никакого секса на ее столешнице.

Форд поднял брови.

— Бейсбол. А ты что думала?

— Ничего я не думала.

Он сверкнул еще одной улыбкой, на этот раз несколько хамоватой. На нем были джинсы с заниженной талией, выгодно обтягивающие упругую задницу. На ногах были кроссовки. Черная футболка подчеркивала широкие сильные плечи и грудь. Да еще этот озорной взгляд.

— Кто‑нибудь говорил тебе, что твой неотразимый южный акцент усиливается, когда ты врешь? — спросил он.

— Нет. Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Форд?

Он улыбнулся.

— А еще когда ты злишься.

— Я не злюсь.

Он бросил взгляд на дверь, когда та скрипнула и в проеме показалась голова Бойда.

Тара, скрипя зубами, представила их друг другу. Мужчины обменялись рукопожатиями. Бойд внимательно посмотрел на Форда, который был намного выше его.

— Она на каблуках.

Форд вскинул голову.

— Простите?

— Я кажусь таким низким потому, что она на каблуках.

— Конечно, — выждав паузу, ответил Форд. — Все дело в каблуках. — Он с вежливой улыбкой посмотрел на Тару.

Тара почувствовала себя неловко.

— Послушай, Тина, — начал Бойд. — Нам пора идти.

— Тара, — поправила она.

— Тара, — кивнул он. — Извини. Но нам действительно пора идти, если мы хотим успеть к закускам; потом их просто не останется.

Все правильно. Только вот ей вовсе этого не хотелось. Ей хотелось чего‑нибудь жареного, ей хотелось быть на этих чертовых каблуках, хотелось быть с кем‑то, кто хотя бы знал ее имя.

— Думаю, будет лучше, если встретимся в следующий раз. — То есть никогда.

Бойд моргнул, медленно, как сова.

— Потому что у тебя болит голова? Если что, у меня в машине есть болеутоляющее, на случай если на свидании вдруг заболит голова.

— Да, именно потому, что у меня заболела голова, — ответила Тара, стараясь не смотреть на Форда. — Очень сильная головная боль. Прости, Бойд.

Он вздохнул.

— Все в порядке. С тобой я зашел дальше, чем с кем‑либо другим. В общем, это уже прогресс, правда?

Форд повел бровью. Она сердито посмотрела на него и выпроводила Бойда, а когда вернулась на кухню, Форд, явно забавляясь происходящим, ждал ее.

— Ты воспользовалась мной, чтобы избавиться от своего ухажера, — сказал он.

— Избавиться… фу как грубо…

— Зато точно.

— И точно, — согласилась она и вздохнула. — У него дурно пахло изо рта.

— Тогда все к лучшему.

Он смеялся над ней, подлец.

— Это не смешно, Форд. Мне необходимо с кем‑то встречаться.

— Я могу помочь.

— И что бы это значило?

— Все просто, — сказал он, доставая сковородку и немного масла из ее шкафа, как будто был у себя дома. — Я помню, как ты выглядишь, когда встревожена и взволнована. И еще я помню, что тебя может расслабить лишь одна вещь.

Тара вдруг вспомнила одну давнюю ночь на доке, когда после ссоры с матерью ее трясло и она была ужасно одинокой. Форд нашел ее и в удивительно короткое время заставил забыть обо всех проблемах.