Трейси Гарвис-Грейвс - На острове

Автобус остановился перед входом в аэропорт, и мы поднялись с мест.

— Ну что, готова наконец отсюда убраться? — спросил я, взяв Анну за руку.

— Безусловно, — улыбнулась она.

Когда мы, пригнувшись, вошли в салон самолета, экипаж — пилот, второй пилот и стюардесса — приветствовал нас аплодисментами. Мы обменялись рукопожатиями и представились.

Я огляделся по сторонам. В салоне было семь мест: пять кресел, разделенных узким проходом, и два расположенных рядом откидывающихся кожаных кресла. У стены стояла мягкая кушетка. Даже представить страшно, во что все это великолепие обошлось бедному папе.

— А что это за тип самолета? — поинтересовался я.

— «Лир-55», — ответил пилот. — Небольшой реактивный самолет. Нам придется приземлиться для дозаправки, но в Чикаго мы должны быть примерно через восемнадцать часов.

Убрав пакеты на полку, мы с Анной заняли два соседних кресла, перед которыми находился прикрепленный к полу стол.

Не успели мы пристегнуть ремни, как к нам тут же подошла стюардесса:

— Привет. Меня зовут Сьюзан. Что будете пить? У нас есть освежающие напитки, пиво, вино, коктейли, бутилированная вода, сок и шампанское.

— Ну давай, Анна. Сначала ты.

— Мне, пожалуйста, воду, сок и шампанское, — сказала она.

— Может быть, сделать вам коктейль «Мимоза»? У меня есть свежевыжатый апельсиновый сок.

— С удовольствием выпью «Мимозу». Спасибо, — улыбнулась Анна стюардессе.

— А мне воду, пиво и кока-колу, — сказал я. — Спасибо.

— Конечно. Сейчас принесу.

Поскольку у нас с Анной вообще не было привычки к алкоголю, то мы явно переоценили свои возможности и здорово перебрали. Анна выпила две «Мимозы», а я — четыре пива. Анна беспрерывно хихикала, я же беспрерывно лез к ней с поцелуями; мы вели себя до неприличия шумно, но Сьюзан туго знала свое дело и притворялась, что ничего не замечает. Она принесла огромную тарелку с сыром, крекерами и фруктами, наверное, в тайной надежде, что это поможет нам слегка протрезветь. Мы мигом все проглотили. Но сначала я попытался забросить виноградины в открытый рот Анны, причем каждый раз промахивался, что смешило нас до колик в боку.

Когда стемнело, Сьюзан принесла подушки и одеяла.

— Вот здорово, — икнула Анна. — А то я какая-то сонная.

Я накрыл нас одеялами и сунул руку ей под юбку.

— Сейчас же прекрати, — попыталась убрать она мою руку. — Сьюзан здесь.

— Сьюзан без разницы, — заявил я, накрыв нас с головой одеялом, чтобы создать интимную обстановку. Хотя дальше слов дело не пошло, так как уже через пять минут я отрубился.

Проснулся я с дикой головной болью. Анна все еще спала, ее голова лежала у меня на плече. Потом мы по очереди помылись и почистили зубы в туалете. Сьюзан поставила перед нами на стол тарелку бутербродов с индейкой и жареной говядиной, картофельные чипсы и кока-колу. А еще она дала мне две отдельно завернутые упаковки тайленола и две бутылки воды.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся я.

— Всегда пожалуйста, — потрепала меня по плечу Сьюзан.

Мы с Анной дружно проглотили тайленол, запив таблетки водой.

— Анна, какое сегодня число?

— Наверное, двадцать восьмое декабря, — на минуту задумавшись, ответила она.

— Я хочу встретить Новый год вместе, — сказал я. — К тому времени я уже успею соскучиться.

— Заметано, — поцеловала меня Анна.

Мы съели все сэндвичи и чипсы, а потом просто сидели и разговаривали.

— Ти Джей, я так много думала об этом дне, что уже вижу, как бегу, раскинув руки, навстречу маме, папе, Саре, Дэвиду и детишкам.

— Я тоже много думал об этом дне. И боялся, что он никогда не придет.

— А он все-таки пришел, — улыбнулась Анна.

Небо понемногу светлело, и я смотрел в иллюминатор на замерзшие поля Среднего Запада. Когда мы начали заходить на посадку в Чикаго, Анна ткнула пальцем в окно и воскликнула:

— Ти Джей, смотри — снег!

Мы приземлились в аэропорту О’Хара чуть раньше восьми утра. Анна, не дождавшись, пока самолет остановится, расстегнула ремень и встала с места.

Достав с полки полиэтиленовые мешки, мы поспешили вперед по проходу. Из кабины вышли пилот и второй пилот.

— Для нас было огромным удовольствием доставить вас домой. Удачи вам обоим.

Мы повернулись к Сьюзан.

— Спасибо за все, — сказала Анна.

— Рада была помочь, — дружески обняла ее Сьюзан.

Кто-то распахнул дверь самолета.

— Ну вот и все, Ти Джей, — сказала Анна. — Пошли.

Мы с Ти Джеем, взявшись за руки, сбежали по трапу самолета. Когда мы вышли на летное поле, толпа заревела. Вспышки сотен фотокамер ослепили меня, и я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Репортеры с места в карьер принялись выкрикивать вопросы. Из тумана выскочила плачущая Сара и сжала меня в объятиях.

Джейн Каллахан, которая была чуть ли не на грани истерики, мертвой хваткой вцепилась в Ти Джея. К ней присоединились Том Каллахан и две девчушки, наверное сестры Ти Джея. Дэвид, стоявший рядом с Сарой, раскинул руки, чтобы обнять меня. Я прижала его к себе, но потом отодвинулась и стала обшаривать взглядом толпу в поисках мамы.

Или папы.

Я лихорадочно пыталась разглядеть среди сотен других родные мне лица, но потом вдруг поняла, почему отключили их телефон. У меня подкосились ноги. Но Сара с Дэвидом успели меня подхватить.

— Неужели сразу оба?

Сара молча кивнула, по лицу ее текли слезы.

— Нет! — отчаянно закричала я. — Почему ты мне не сказала?

— Прости, Анна, — ответила она. — Твой звонок застал меня врасплох, а у тебя был такой счастливый голос. И я просто не смогла.

Увидев, что я еле держусь на ногах, Сара с Дэвидом осторожно повели меня к стоявшему неподалеку стулу. Неожиданно ко мне подскочил Ти Джей. Он уселся на стул, притянул меня к себе и обнял. Я плакала у него на плече, а он баюкал меня, раскачиваясь взад и вперед.

— Они оба умерли, — горестно всхлипнула я.

— Мама мне уже об этом сказала.

И под прицелом сотен объективов он поцеловал меня в лоб, затем утер мне слезы. Тогда еще я, конечно, ничего не могла знать, но уже через двадцать четыре часа или даже раньше фотографии обнимающего и целующего меня Ти Джея появились на первых полосах всех газет страны.

Я положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Сара ласково поглаживала меня по спине. Наконец я с тяжелым вздохом выпрямилась.

— Мне очень жаль, — произнес Ти Джей, убрав у меня со лба упавшую прядь волос.

— Знаю, — кивнула я.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем и шипением вспышек множества фотокамер.

— Хочу домой, — бросила я, повернувшись к Саре.

Та записала для Ти Джея номер своего мобильного, я протянула ему бумажку, и он сунул ее в карман шорт.