Анна Берсенева - Антистерва

Тем более что на этот раз Кобольд вообще не требовал от нее участия в его жизни. Это было немного странно, потому что в Неаполе на яхте появился гость. Когда Лола увидела высокого полноватого мужчину, который представился только по имени, Борисом, ей стало не по себе. Взгляд у него был такой, что хотелось отвести глаза: безразличный и пронизывающий одновременно.

— Спросил бы я, Роман Алексеевич, во сколько тебе все это счастье обошлось, — небрежно бросил Борис, — да не хочу попасть в ловушку Перпонта Моргана.

— Это в какую ловушку? — таким же, как у гостя, тоном поинтересовался Роман.

— Спроси для начала, кто такой Перпонт Морган, — усмехнулся Борис. — Был такой командор Нью-Йоркского яхт-клуба на заре существования этой организации. И вот когда спросил его один нефтяной магнат, во что обходится содержание яхты, он ответил: «Тот, кто задает подобный вопрос, вообще не имеет права владеть яхтой».

— Придется вступить в Нью-Йоркский яхт-клуб, — ответно усмехнулся Роман. — Я же не задаю подобного вопроса.

— Ну-ну. Успехов при вступлении, — пожелал Борис. — Многие пытались.

Лола вызвала у него не больше интереса, чем яхта. Во всяком случае, он окинул ее таким же взглядом»— быстрым, равнодушным и оценивающим одновременно — и больше уже не обращал на нее внимания. Впрочем, и с Кобольдом Борис держался точно так же, но тот, в отличие от Лолы, нервничал по этому поводу. Хотя Роман свою нервозность умело скрывал, Лола изучила его достаточно, чтобы заметить.

Еще она заметила, что Сеня наблюдает за гостем так, словно тот в любую минуту может подсыпать яду в стакан хозяина. И в этом тоже была странность, и было напряжение, которое она, впрочем, всего лишь отметила про себя, чтобы тут же забыть. Шкипер учил ее управлять яхтой, и по сравнению с этим нервозность Романа, снобизм его гостя и настороженность охранника значили так же мало, как загар или прическа.

Гораздо важнее было то, что к берегам Черногории яхта подошла под ее управлением. Лола представить не могла, что от чего бы то ни было ее может охватить такой восторг! Правда, на входе в бухту шкипер Никола вежливо отстранил ее от штурвала.

— Долазимо в Бококоторску бухту, — сказал он. — То сложный фиорд, нужен опыт.

Но Лола ничуть не расстроилась: бухта была так сказочно хороша, что не любоваться, открыв рот, ее причудливыми изгибами и скалистыми берегами мог только тот, кто, вроде Николы, вырос, глядя на все это.

Никола был прямым потомком первого главы Братства моряков, которое, как он объяснил Лоле, было основано в городе Которе — вот здесь, на берегу этой бухты — еще в девятом веке и существовало до сих пор. Он мог идти по сложному фарватеру с закрытыми глазами, и, будь ее воля, Лола осталась бы с ним на яхте. Но Роман сказал не терпящим возражений тоном:

— Не строй из себя морскую волчицу. Потерпишь пару дней без игрушки. Сейчас едем в Будву, потом на Святого Стефана.

И вот Лола бродила по узким будванским улочкам, и мостовая кренилась под ее ногами.

— Изучаете достопримечательности? — услышала она.

Борис появился так неожиданно, что Лоле показалось, будто он вышел прямо из стены. Но, приглядевшись, она поняла, что никакой мистики с его появлением не связано: просто на ту улочку, по которой она шла, выходила еще одна, совсем узенькая.

— Может быть, выпьем кофе? — вдруг предложил Борис.

Лола посмотрела на него с некоторым удивлением: не ожидала, что он вообще узнает ее при встрече, и тем более не ожидала, что предложит совместное кофепитие.

— Выпьем, — пожала плечами она. — Я как раз собиралась. Только я вообще-то собиралась выпить виски.

Тогда лучше не виски, а лозовой, — ничуть не удивившись таким ее утренним планам, сказал Борис. — Это местный виноградный самогон. Ровно то же самое, что виски, уверяю вас.

Они сели за столик в летнем кафе на маленькой, как комната, площади.

— Любите путешествовать? — спросил Борис.

— Наверное. Вряд ли это любовь, но путешествовать мне в самом деле нравится.

— Интересно, что в вашем представлении любовь? — усмехнулся он.

— А почему вам это интересно?

— Потому что вас трудно заподозрить в любви. Трудно представить, что это чувство вообще вам знакомо. К Роману Алексеевичу уж точно.

— А вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? — заметила Лола.

— А это важная составляющая моей деятельности — лезть в чужие дела. Только не все это понимают.

— И не всех это интересует, — добавила она. — Меня это не интересует совершенно.

— Попробуйте самогон, — напомнил Борис. — Я заказал еще грушевый и сливовый. Так что вы составите себе полное впечатление о нехитрых радостях Монтенегро. — И, заметив в ее взгляде недоумение, объяснил: —. Так венецианцы когда-то назвали Черногорию. Да так ее, собственно, и до сих пор называют. Это же только у России с ней славянское братство, а для всего мира, на общепонятном языке, она Монтенегро — «черные горы».

Виноградная водка — лозова — действительно оказалась похожа на виски: была в ней та же самогонная отдушка. И, главное, она действовала сходным с виски образом. Лола сразу почувствовала себя как-то… отдельно от себя. Ей нравилось — точнее, ей было необходимо — это легкое самораздвоение; оно было сродни тому, что она чувствовала, когда видела похожий на себя манекен в углу своей комнаты. И от взгляда на манекен, и от глотка виски появлялось отчуждение от себя, без которого невозможно было жить так, как она жила.

— Доверительно пьете, — заметил Борис, когда Лола поставила на стол пустую рюмку.

— То есть? — не поняла она.

— То есть не стесняетесь собеседника. Ваша манера выпивать очень интимна, вы ею многое о себе сообщаете.

— И что же я вам о себе сообщила? — усмехнулась она. Усмешка, впрочем, маскировала интерес, который вызвало у нее это его наблюдение.

— Ну, например, то, что вы женщина решительная, бесстрашная, с сильным характером. Который странным образом сочетается с абсолютной беззащитностью. Мне вот только непонятно, с какими чертами вашего сильного характера эта беззащитность связана. И я с интересом пытаюсь нащупать ваши слабые места, — невозмутимо объяснил он.

— Зачем? — спросила Лола.

Ей стало настолько не по себе от его проницательности, что даже приятный лозовый туман в ее голове мгновенно развеялся. И с чего он взял, что она беззащитная? Вот уж нет!

— Затем, что никогда не мешает знать слабые места человека, с которым собираешься общаться.

— Вы уверены, что я собираюсь с вами общаться?

— Но вот мы же с вами разговариваем уже… — Он взглянул на часы над старинной аптекой, напротив которой располагалось кафе. — Уже десять минут. Возможно, проговорим еще минут пять. А за пятнадцать минут, бывает, жизни меняются до неузнаваемости. Так что совсем не лишнее вычислить слабые места даже кратковременного собеседника.