Мария Чепурина - Ненастоящий поцелуй

— Подтягиваем левое бедро. Потом лобок. Потом правое. Потом попу, — объясняла тренер. — Теперь все соединяем!

С этими словами она быстро завертела нижней частью туловища — так легко, словно эта часть была чем-то отдельным, самостоятельным, нечеловеческим и даже снабженным моторчиком.

— Это называется «тарелочка». Как будто бы тарелка крутится на полу! Так, а теперь попробуем присесть, не прекращая вращения…

Собственные движения, наблюдаемые Верой в зеркале, были вроде бы и правильными, но какими-то не такими. Впрочем, то, что демонстрировали другие «танцовщицы», заставляло уверовать в свои силы. Какая-то расфуфыренная старуха, на десяти пальцах которой блистало семь колец, а губы, окруженные капельками пота, были густо намазаны оранжевой помадой, демонстрировала сморщенный отвисший живот, пережаренный к тому же в солярии. Гламурная особа в розовом спортивном костюме, не преминувшая обзавестись обязательными сережкой в пупке и иероглифом на пояснице, вместо бедер работала ногами. Растрепанная девчонка в вытянутых трениках смешно оттопыривала попу и бестолково вертела ей туда-сюда, не попадая ни в музыку, ни в предложенную тренером схему. Ужасно толстая, практически шарообразная тетенька выложила все свои силы на разминке и теперь могла только стоять, громко пыхтя. «Наверняка ходит сюда, чтобы похудеть», — подумала Вера.

Зачем она сама пошла в эту секцию, Вера толком не понимала: все получилось как-то само собой. Сестра посмотрела фильм про арабских танцовщиц и загорелась мыслью им уподобиться. Первые две недели она была в восторге от занятий, а по вечерам только и говорила, что о трясках, проходках, «ключах», «бочках», волнах и прочем тому подобном. Вера только что поссорилась с подругой, разочаровалась в прежних увлечениях, много скучала и отчаянно чувствовала необходимость перемен. Она поддалась на уговоры сестры и решила попробовать танцевать. Вскоре Кире надоели занятия, а Вера к ним пристрастилась.

— Втягиваем верхнюю часть живота, а нижнюю выпускаем. Потом наоборот: выпускаем верхнюю, а нижнюю втягиваем! — говорила теперь тренер. — Разделите мысленно живот на две части! И представьте, что по нему катается шарик! Вот так…

Она водила кулаком по животу, а тот ходил волнами.

— Ой, кошмар какой! — сказала толстая.

Действительно кошмар. За полгода Вера научилась многому, но волны не давались ей никак. Мысли о шарике не помогали, никаких частей в ее животе не было — он оставался белым, круглым, цельным и мог или полностью надуваться, или втягиваться внуть — опять же полностью. Оставалось ограничиваться этими немудреными движениями или, как особа в розовом, хитрить и задействовать поясницу, исполняя желанные волны всем корпусом.

— Ох, до чего же мы все тут неловкие! — сказала тренеру старуха со скомканным пузом после того, как «класс» в полном составе провалил попытку подняться из приседа, крутя «восьмерки» бедрами и грудью. — Вам, наверно, и смотреть-то на нас противно!

— Да ладно, это вам так кажется, — миролюбиво ответила преподавательница. — Вот придете домой, покажете мужу, чему научились, и он обалдеет от восторга. Или жениху. Или бойфренду. Точно-точно!

С Вериного лица мгновенно сползла улыбка. До конца занятия Созонова делала все движения через пень-колоду.

— По-о-одняли! Понесли!

Ухватив круглый стол с двух сторон, девушки перетащили его в центр комнаты.

— Тяжело, — сказала Вера.

— Вполне нормально.

— Ну конечно! Посмотри-ка на себя и на меня!

Кира была старше Веры всего на четыре года, но при этом выше ее на две головы и значительно шире в плечах: болтливая родня, заявлявшаяся по семейным праздникам, никогда не могла удержаться от реплики насчет того, что, дескать, сразу видно, какая дочка папина, а какая — мамина. Характеры девчонок всегда разительно отличались: Кира — резче, авантюрней, уверенней, расчетливей, а Вера — романтичнее и мягче. А вот черты лица у сестер были почти одинаковыми: серые глаза, круглые щечки с ямочками, небольшие заостренные носы. Различный цвет волос (младшая — светлая, старшая — темная) компенсировался одинаковой прической, так что девушки были скорее не противоположностями, а вариациями на одну тему.

— Смотри, — сказала Кира. — Если поставить его вот тут и раздвинуть, то спокойно войдет восемь стульев. А может, и девять.

— У нас только шесть.

— Мы попросим у Миши!

— Не знаю… Зачем эти глупости? Я не хочу дня рождения… Гостей не хочу… Да кого приглашать-то? Лучше пролежу весь день в постели и сделаю вид, что после семнадцатого числа сразу наступило девятнадцатое.

— Мдя…

— Что?

— До такой ерунды только ты у нас можешь додуматься!

Вера обиделась:

— Конечно, тебе легко рассуждать! У тебя к шестнадцати годам было все, что полагается иметь в этом возрасте! А я…

— А ты одна-одинешенька, самая-несчастная-на-свете! «Никто меня не любит, никто не поцелует, уйду я на помойку, наемся червячков»! Верка, ты понимаешь, что, если сидеть сложа ручки и мотать сопли на кулак, ничего и не произойдет? Принцы сейчас на смотрины не ездят! Надо отлавливать их собственноручно! Кстати, если поставить вон в тот конец, получится тоже неплохо! Ты сядешь вот сюда, и свет будет падать так… Ну-ка попробуем!

— Он же тяжелый…

— Давай поднимай, не ленись!

Стол переместился в другую точку комнаты.

— Мы так и будем таскать его туда-сюда до вечера? — плаксиво произнесла Вера.

— Господи, какой же ты нытик! Я просто хотела показать тебе возможные варианты оформления праздника, чтобы ты поняла, как это будет круто, и сразу же захотела его устроить! Ну представь: здесь сядет Коля… здесь Вадим… здесь Петя Лавриков…

— По-моему, это глупая идея — позвать ко мне восемь парней…

— Это почему это?

— Во-первых, потому что они сразу догадаются, зачем мне понадобились…

— Да? А как по-твоему, парень сможет тебя поцеловать, если он не будет знать, что ты этого хочешь? Думай головой, сестра!

— Во-вторых, я буду сидеть перед ними как дурочка…

— А сидеть одной под одеялом в день рождения — значит быть как умная? Ну-ну!

— И в-третьих, из этого ничего не выйдет.

— Ага! — Кирины глаза загорелись. — Ты и говоришь о том, что ничего не выйдет, с грустью! Значит, ты хочешь, чтобы мой план все-таки сработал! Отлично! Захотеть — это уже полдела!

Вера смутилась.

— Давай понесли стол обратно, — сказала она.

Стол вернулся на место, к окну.

— Ты только не бойся, — произнесла Кира, присев возле него. — Поначалу оно всегда страшно, но без этого никак! Через тернии — к звездам, как говорится. В начале тебе покажется, что это просто противно и мокро. Скажешь: «Фу, одни слюни»! А после…