Мария Чепурина - Ненастоящий поцелуй

— А, вот он, этот магазин! — воскликнула Вера, увидев вывеску «Мумусик. Дамская одежда».

Миша потащился вслед за ней с покорностью человека, идущего на плаху.

— Вернулись! — констатировала продавщица, уже успевшая запомнить Веру. — Стало быть, возьмете?

— Померяю еще раз.

Продавщице, работа которой так или иначе состояла из бесконечного снимания вещей с плечиков и вешания их обратно, было все равно. А вот бедный Михаил, которого хождение от магазина к магазину просто утомляло, во время Вериных переодеваний просто сходил с ума от скуки и нелепости своего положения «прицепа»-носильщика при покупательнице. Теперь, когда бежевые штанишки примерялись уже в третий раз, он дошел до того, что начал рассматривать девичьи платья, чтобы хоть чем-то занять себя. Сам того не заметив, «тренер» забрел в какой-то дальный угол, затерялся среди вешалок с нарядами. Только услышав продавщицыно «Мужчина, ну куда же вы пропали?» и Верино «Ми-и-и-ша-а-а, ты где-е-е?», он пришел в себя и, смущенный, выбежал из шмоточных дебрей.

— Он подыскивал для вас одежду! — восхищенно заявила продавщица. — Какой у вас заботливый молодой человек! Первый раз такого встречаю.

— Он не у меня, — сказала Вера.

— Я не у нее, — сказал Миша.

Оба неожиданно покраснели.

Когда штанишки наконец перекочевали с магазинной вешалки в Верину сумку, решено было закончить шопинг и наведаться в фастфуд, как бы случайно оказавшийся под боком. Набрав два подноса еды, ребята расположились друг напротив друга, и к ним неожиданно вернулось утреннее ощущение неловкости. Все выглядело так, словно вот-вот должно произойти нечто решительное и решающее, но ничего не происходило. Потупившийся Миша отковыривал малюсенький кусочек от жареной картошки, клал его в рот, долго и задумчиво жевал, проглатывал, прислушивался к внутренним ощущениям, затем начинал отковыривать следующий. Вера съела два салата, уничтожила три сэдвича, молниеносно сжевала самую большую порцию картошки, закинула в себя мороженое и потянулась к Мишиному подносу.

— Ого! — сказал парень. — Ну ешь. А мне что-то не хочется…

Вера вытащила из Мишиного пакета пучок картофельных палочек и отправила его в рот. Сразу же подцепила второй. Потом оставила условности и переложила весь пакет на свой поднос.

— В общем, сегодняшний тренинг ты провалила, — неожиданно услышала она.

— Это еще почему?

— Как почему? Прошло уже пять часов, а я как был несоблазненный тобой, так и остаюсь. И кстати. Зачем ты так поспешно сказала продавщице штанишек, что я — не твой парень?

— Затем, что так и есть.

— Ей-то какая разница? Пусть бы думала, что твой.

— Но ты же тоже…

— Мало ли что я! Тренинг нынче у вас, сударыня! А вы не проявляете никакой активности!

Глумливо-старомодный тон явно говорил о том, что посещение кафе придало «тренеру» сил.

— Ну подожди! — оправдывалась Вера. — Я еще не начинала! Вот сейчас доем и… У тебя осталась газировка?

— Никакой газировки! Хватит прохлаждаться! — Миша ловко схватил свой стакан и спрятал за спину. — Сначала — учеба! Начинай меня клеить! Ну?

— Хватит, Миш… Дай попить!

— Сначала тренинг! Очаровывай меня.

— Больной ты…

— Работаем, барышня!

— Точно псих…

— Тренируемся или навечно остаемся нецелованной?

Получив ответ в виде долгого недовольного взгляда, Михаил рассмеялся.

— Так тренируемся, что ли? — повторил он, ужасно довольный смущением девушки. — Ну? Или ты опять не знаешь, с чего начинать? Ладно, хорошо. Объяснись мне в любви для начала.

Несколько секунд Вера молчала.

— Ты мне очень нравишься, Миша, — произнесла она наконец. — Кажется, я даже влюблена в тебя.

— Неплохо! А подробнее?

— Я думаю о тебе… каждый день.

— Дальше!

— Ты самый красивый, самый умный, самый яркий, самый необычный…

— Угу. Так.

— Мой дневник — практически весь про тебя…

— Хорошо. Правдоподобно.

— Я хочу, чтобы мой первый поцелуй был с тобой.

— Молодец.

— А ты, Миша? Я тебе нравлюсь? Хоть капельку?

— Вот тут ошибка. Слишком быстро начинаешь давить на кавалера. Можешь его спугнуть.

— Так ты меня поцелуешь?

— Говорю же, спугнешь, не дави! Не готов он пока…

— А когда приготовится?

— Когда надо будет. Давай комплименты еще.

— Миш… Ну… Это… Хватит изводить меня. Ты же все понял. Это не шутка. Не нравлюсь — так и скажи, что не нравлюсь. Ну? Кончай выпендриваться, говори как есть, иначе я ухожу.

— А вот это серьезная ошибочка! Шантаж в любовных отношениях неприемлем. Предлагаю переиграть эту сцену заново. Уверен, что со второго раза получится намного удачнее! Во всяком случае, у моей девушки…

Вера посмотрела на часы.

— Боюсь, что второго раза не будет. Мне сегодня еще надо успеть на занятие по танцам. Так что спасибо за компанию и всего доброго.

— Верка! Шикарные шмотки! — сказала сестра. — А сама что такая? Обидел, что ль, кто по дороге?

— Нет, никто не обидел… — Вера, не снимая одежды, легла на кровать и уставилась в потолок. — Просто… мысли лезут всякие… печальные…

— А мерить-то будешь?

— Намерилась там… в магазине…

— Ох, Верка… Ну ты, блин, даешь! — Кира покачала головой. — Я-то думала, обрадую тебя, когда вернешься. Счатьем, типа, поделюсь. Новость расскажу интересную.

— Валяй. Рассказывай, — уныло пробурчала младшая сестра.

Старшая подсела к ней на кровать.

— Сегодня я впервые в жизни дозвонилась на радио, Верка! Представляешь! Первый раз в жизни! Раза с сотого — но все-таки дозвонилась! Понимаешь? Я была в эфире! Я беседовала со своим любимым ведущим! Такое событие! Выдающееся событие! А ты тут киснешь! Эх…

— И что ты говорила?

— О! Вот это правильный вопрос! — заявила Кира торжественно. — Вот это тот самый вопрос, который ты должна была задать! Сейчас ты вытрешь сопли и будешь радоваться вместе со мной, Верка! Потому что можешь считать себя знаменитой! Я говорила… про тебя.

— Что? Про меня?

— Да.

— Что еще за чушь?

— Сама ты чушь! Они там обсуждали вопрос, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной, и просили позвонить тех, кому есть что сказать по этому поводу. Ну все, конечно, давай говорить, что, дескать, дружбы нет, что из двоих один обязательно влюблен… А я взяла и сказала: есть дружба. И привела пример. Вас с Мишей. Настоящая человеческая дружба безо всяких любовных подтекстов. Безо всяких! Ведь правда же? Ой… Ты что, плачешь?

Вера отвернулась к стенке и зарыдала.

На другой день, возвращаясь из школы, она встретила Михаила возле дома. Он возник перед Верой неожиданно серьезный, настоящий, честный, без намека на свое обычное кривляние. И разговор начал непривычно просто:

— Привет, — сказал Миша.