Мария Чепурина - Ненастоящий поцелуй

Как-то раз они до двенадцати ночи просидели на скамейке возле своего дома: просто обнимались и без конца гоняли одну и ту же песню в плеере, разделив на двоих наушники. Миша называл это занятие «тупкой»: «Потупим, что ли? — предлагал время от времени один или другой. — Давно не тупили». Вере нравилось просто быть рядом с любимым, просто чувствовать его, просто слушать и никуда не торопиться. В этот раз Миша говорил про то, как в июле или августе, когда станет поменьше клещей, можно будет взять палатку и отправиться на электричке на озеро. Только вдвоем. Плавать там сколько влезет, целоваться, взять напрокат лодку и не возвращаться в город до тех пор, пока не кончится еда.

— Я наготовлю побольше, — пообещала Вера.

— Надолго все равно нам вряд ли хватит. Лучше уж возьмем что-нибудь невкусное. А твоя готовка проваливается в меня просто молниеносно, — ответил Михаил неожиданным комплиментом.

Потом он вспомнил, что скоро исполнится месяц со дня их первого поцелуя, и принялся планировать празднование этого события. Вера в шутку предложила еще раз посетить ставший «историческим» торговый центр и памятный фастфуд при нем.

— Только при условии, что в этот раз одежду будем подбирать мне! — заявил Михаил. А потом задумчиво прибавил: — Такое ощущение, что тогда, месяц назад, это были не мы, а кто-то другой… Так по-дурацки вели себя! Чуть сами себе все не испортили… Кошмар. Подумать страшно.

— Мне тоже страшно, — вдруг сказала Вера.

— Почему?

— Так хорошо… Даже, кажется, слишком хорошо. Боюсь, что это кончится. Мне уже заранее жалко. Сейчас мы разойдемся по квартирам, и… вдруг это больше никогда не повторится?

— Глупенькая. Это повторится столько раз, сколько нам захочется. Хочешь, будем сидеть тут каждый понедельник и слушать эту песню?

— Кажется, хочу.

— Значит, будем, — подытожил Михаил. — А теперь, сударыня, позвольте проводить вас. А не то папенька с маменькой заругаться изволят.

Папенька, как оказалось, уже спал, а вот маменька действительно изволила. Она разразилась тирадой насчет опасности хождения по ночам и высокого уровня преступности, а потом, видимо, незаметно для самой себя, перешла на темы необходимости соблюдения приличий и Мишиного влияния на Верину успеваемость.

— Прекрати, мам! — резко заявила Вера. — Я взрослая самостоятельная девушка и сама знаю, что мне делать!

С этими словами она развернулась и протопала в общую с сестрой комнату.

— И на танцы совсем перестала ходить… — успела проворчать мать перед тем, как раздался выразительный хлопок дверью.

Через пару дней Вере попалось (впрочем, не без помощи родителей) объявление о намечающемся через две недели городском конкурсе по танцу живота. К радости домашних — впервые за лето девочку заинтересовало что-то, кроме этого ушастого Михаила! — решение об участии было принято мгновенно.

— На занятия ходить все равно не буду, — заявила Вера. — Скучно там, надоело. Объясняют каждый день одни и те же элементы! Да и вообще, всему, чему могла, я уже научилась. Пора, в самом деле, уже и в конкурсе каком-нибудь поучаствовать…

На следующий же день она узнала адрес единственного в городе магазина сценических костюмов и решительно, невзирая на то, что он находился на другом конце города, туда отправилась. Потратив на дорогу туда и обратно пять часов, четырежды заблудившись, сделав шесть пересадок, постояв в двух пробках, ужасно устав и израсходовав полторы тысячи рублей, она вернулась с увешанным монетками желтым поясом, таким же звенящим лифчиком и трехслойной полиэстровой юбкой в пол: «Правда, она на два размера больше… Но не страшно, мы ушьем…»

Теперь все то время, что Вера не думала о Мише, не гуляла с ним и не видела его во сне, она готовила свой танец. Вынужденные по тридцать раз на дню слушать одну и ту же арабскую мелодию, родители прокляли тот день, когда подсунули дочери объявление о конкурсе. А та, никогда не имевшая опыта танцевальных выступлений и постановок, делила выбранную песню на десятисекундные отрезки и увлеченно зарисовывала подходящие к ним движения.

На третий день подготовки Кира пришла домой печальная и неразговорчивая. Домашние решили не докучать ей вопросами. После ужина девушки как обычно ушли в свою комнату, Вера надела желтый костюм, завела мелодию, уже выученную наизусть, и закружилась перед сестрой, велев снимать танец на запрятанную в мобильник видеокамеру.

— Плечи слишком высоко поднимаю! — сокрушенно констатировала будущая конкурсантка. — Осанка не та! О руках забываю все время! А рожа! Смотри: ну и рожа! Как будто не танец танцую, а камни рублю!

— Да ладно тебе, — равнодушно ответила Кира. — Нормально выходит. А в этом костюме в десятку войдешь по-любому.

— На десятку я не очень-то надеюсь. Если буду не последней — и то хлеб, — сказала Вера. — Но костюм и правда классный. Он как будто помогает. Даже вроде как танцует за меня. Хочешь попробовать?

— Да что-то настроения нет…

— Попробуй!

— Спать хочу.

— Какой «спать», Кир, ты что, вообще?! Еще и девяти нет!

— Ну тогда иди пляши в прихожей. А я лягу.

— Но, Кира…

— Сказала: отстань от меня!? Что, не ясно!? Отстань!

Вера села к сестре на кровать. Обняла ее.

— Кир, расскажи, что случилось.

Старшая запиралась недолго. Уже через минуту она расплакалась и сообщила, что рассталась с Колей — тем самым парнем, любовь с которым закрутила после неожиданного поцелуя у Веры на дне рождения.

— Значит, он был тебя недостоин, — ответила Вера штампованной фразой. — И потом, у вас все так быстро началось, что не могло не закончиться так же быстро.

— Умная больно! — огрызнулась сестра. — От бабушки научилась?

— Да хоть бы и от нее… Разница-то какая?

— А такая! Я все эти слова «умные» могу себе на магнитофон записать и прокручивать сколько угодно! Скажи еще, что у меня все впереди и я обязательно встречу своего человека!

— Ну и скажу…

— Ну и скажешь! А сама-то ты хоть раз расставалась с парнем? Знаешь, что это такое?

Вера промолчала.

— Так у вас же не всерьез все было вроде? — неуверенно спросила она минуту спустя.

— Всерьез, не всерьез… Много ты понимаешь! Малявка… Вот разойдешься со своим ушастым, тогда будешь давать всякие советы!

Вера побледнела.

— Я с ним не разойдусь, — сказала она тихо, но твердо.

— Ага, конечно! — Кира усмехнулась. — И замуж за него выйдешь! И всю жизнь проживешь! И умрешь в один день, окруженная внуками и правнуками! Ха-ха! Не смешите мои тапочки!

— Злая ты, Кира.

— А ты глупая!

— С чего это я глупая? С того, что не хочу гулять со всеми подряд, сходиться и расходиться, а потом плакать, как ты?! Целоваться то с этим, то с тем, а в итоге сидеть в одиночестве — это, конечно, проявление большого ума!