Наталья Штурм - Школа строгого режима, или Любовь цвета юности

Таня оторопела. В голосе Мухаммеда не было ни грамма любви. Он даже не боялся, что она обидится.

– Что с тобой? – расстроенно посмотрела на любимого Таня. – Я хотела договориться о твоем знакомстве с моими родителями. У тебя плохое настроение?

Мухаммед серьезно взглянул на Татьяну и неожиданно громко рассмеялся.

– Ты дура? Или притворяешься? Нет, скажи, мне просто интересно! Ты дура?

Таня молчала, и вдруг ее пронзила догадка.

– Ты меня не любишь?

Мухаммед истерично расхохотался.

– О какой любви ты говоришь? Ты похотливая сучка, мне стыдно даже рядом с тобой сидеть!

Таня не верила своим ушам, не верила своим глазам. Ее ласковый страстный Мухаммед, с которым она встречается уже полтора года, за которого собирается замуж, смотрит сейчас на нее холодными глазами, и на его лице выражение брезгливости.

– Почему ты так переменился? – используя старый прием, заплакала Таня. – Обними меня, пожалуйста, скажи, что это прикол, что ты меня разыграл. Любимый…

Мухаммед встал с лавки, огляделся по сторонам – нет ли знакомых – и заговорил:

– Хорошо, я постараюсь тебе объяснить, если ты такая глупая… Ты хоть раз задавала себе вопрос: кто ты есть и зачем это мне?.. Внутри тебя какофония. Душа и тело, возраст и мысли, желания и средства их достижения – все дисгармонично, разобрано, как части конструктора. Я хотел быть инженером, соединить эти детали и создать шедевр. Но я решил сперва проверить, стоит ли эта девушка моего времени и сил. И я выяснил – не стоит! У тебя развратная душа. Тобой можно только пользоваться, а любить тебя нельзя. Объяснений этому нет.

Таня крикнула:

– Есть! Моя любовь к тебе!

Мухаммед ухмыльнулся тонкими губами:

– Это когда мой друг трахал твою задницу? Это ты называешь любовью?

Таня сжала кулаки, она готова была броситься на него от ярости.

– Ты сказал, что это испытание верностью! Что, пройдя через все это, можно воспитать в душе любовь к единственному человеку на всю жизнь! Я готова была на все, чтобы доказать тебе мою любовь!

Мухаммед иронично посмотрел на Таню.

– Смешная ты девушка… Тебя ведь, наверное, родители в детстве учили словам «плохо» и «нельзя». Так вот, слепое подчинение кому-либо – это плохо. А спать с кем попало – нельзя.

– А издеваться надо мной можно?! Я тебе доверяла. Верила, что иду через тернии к звездам, а ты просто глумился надо мной?!

– Я не глумился. Мне хотелось понять, как далеко тебя может завести жажда плотских развлечений. О, выяснилось, что очень далеко! Ты голая танцевала перед посторонними мужиками, я трахал проститутку на твоих глазах, а потом ты без боя сдалась моему другу. Но что при этом читалось на твоем лице? Стыд? Сомнения? Может, раскаяние? Нет! В твоих глазах было только величайшее удовольствие! Кайф от того разврата, в который ты сама себя погрузила. Плачешь? Да брось! Тебе просто не нравятся слова, которые я говорю, а если бы сейчас я предложил тебе переспать еще и с моим дядей, ты согласилась бы.

– Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу! – закричала Таня и кулачками ударила в грудь парня.

– Ненавидь на здоровье, – равнодушно произнес Мухаммед, перехватывая ее руки. – Хотя правильнее будет мне спасибо сказать.

– Ты урод, придурок самовлюбленный! Тебе спасибо? Ты меня унизил, как последнюю дешевку! Тебя в тюрьму надо посадить за совращение малолетней!

Мухаммед широко улыбнулся и ласково сказал:

– А вот здесь ты погорячилась. Я тебя не тронул. Как ты ни просила, я не лишил тебя девственности. Поэтому ты, дорогая моя девочка, выйдешь замуж невинной как овечка. Вот за это и скажи мне спасибо. Я научил тебя всему. Не каждая опытная тетка умеет то, что умеешь ты в свои семнадцать. Но при этом ты осталась целой и невредимой. Уверен, ты еще не раз меня вспомнишь в своей жизни. Засим остаюсь твой Учитель и Наставник, Мухаммед ибн Магомед Первый. Удачи!

Он послал Тане воздушный поцелуй, развернулся на каблуках и легкой походкой направился к корпусу.

Таня схватила лежавший на тротуаре булыжник и запустила им в спину Мухаммеду. Промахнулась. А он нервно обернулся, покрутил пальцем у виска и трусцой побежал в здание. Такой жалкий. Испугался.

«Значит, свадьбы не будет, – обливаясь слезами, думала Таня. – Теперь надо мной все будут смеяться! Подлец… Развратник… Как же я теперь буду жить без него?!.. Любимый… Сволочь… У меня был парень, а теперь его нет. Я совсем одна и никому не нужна…»

Танька опустила двушку в телефонный аппарат и набрала мой номер.

Вместо голоса я услыхала отчаянные взрыдывания:

– Он бросил меня! Сволочь… Гадина! Он бросил меня! Что делать?

Я опешила. Слишком быстро развиваются события – то с родителями свадьбу обсуждают, то расстаются.

– Ты не плачь, а внятно объясни, что у вас приключилось?

Танька удивительно быстро умела переходить от истеричных воплей к обстоятельному рассказу:

– Я пришла к нему в универ договориться о встрече с родителями. А он сказал… ну, что я его не достойна. Что он издевался надо мной просто ради забавы… А еще он сказал, если я пересплю с его дядей, то тогда он вернется…

Меня резанула не только последняя фраза. Или я что-то напутала, или подруга врушка.

– Таня, подожди, ты же говорила, что вопрос о встрече с родителями уже решен и он сделал тебе предложение? Ты так говорила?

Таня пару раз всхлипнула для разгона, а потом зашлась в рыданиях по новой:

– Какая теперь разница? Я собиралась поговорить с ним сегодня. А вопрос о свадьбе был решенным делом!

– Значит, не решенным, раз ты сейчас рыдаешь… Сама завралась и всех запутала. Какие советы я могу тебе давать, если ты правду не говоришь?

Таня агрессивно завопила:

– Только тебя мне не хватало с нотациями! Мне и так плохо!

Я обиделась:

– Если только меня не хватало, извини, что я тебе позвонила.

И повесила трубку. Пусть знает, как обижать подруг.

Настя переживала неподдельно и глубоко. Первая и единственная ссора с Борисом все-таки случилась, хотя ее могло и не быть. Настин эмоциональный характер проявился в неподходящий момент: на выставке работ Франциско Гойи ребята разошлись во мнениях. Настя проявила бестактность, назвав любимого художника Бориса мракобесом и сумасшедшим.

– Если в своих картинах мастер рисует чудовищ – это не обязательно демонстрация внутреннего мира, через это он показывает мир вокруг себя, полный трагизма и мрака, – терпеливо объяснял Борис Насте.

– Творчество должно нести в массы позитив и оптимизм! – по-коммунистически отрапортовала Настя. – У меня настроение испортилось и руки дрожат от страха, стоит взглянуть на эти картины! Шабаш ведьм, крысы летающие… Фу, жуть, пошли отсюда!