Елена Граменицкая - Паноптикум мотыльков

Уилл — Лодж, как и несколько домов, купленных мною в Италии, Франции и Алжире отныне принадлежит тебе. Можешь продать все, кроме нашего родового поместья в Кенте и потратить вырученные средства на благотворительность, я не против.

Теперь ты богата и независима, принадлежишь лишь себе. Наслаждайся свободой, Софи.

Это самое малое, чем я могу отблагодарить любимую за испытанное напоследок счастье.

Вместе с этим письмом курьер доставит еще одно, адресованное леди Элен Коллинз. Там находится кольцо, которое необходимо ей передать и несколько строк, что я черкнул на прощанье жене моего любимого друга.

Дорогая Софи, я позволяю тебе прочесть письмо к ней, но предостерегу от поспешных выводов.

Так же не буду иметь ничего против, если захочешь самолично передать ей кольцо.

Извести об этом моего адвоката, господина Кронненберга, который позвонит тебе на днях. Он летит в Англию и будет не против, составить тебе компанию.

Вот, пожалуй, и все.

Силы оставляют меня. Холод сковывает тело. Бьется лишь сердце, полное любви.

Пришла пора прощаться.

Если позволишь, я вернусь к тебе во снах.

Стоит лишь пожелать.

Навсегда твой Гай Фердинанд Лендол.

София отложила прочитанное письмо в сторону.

Изматывающая душу боль миновала, пришедшая ей на смену безмятежность, окутала тело теплом, согрела, словно объятия любимого.

— Спасибо тебе, — прошептала София, нежно прикасаясь к телу, в котором зарождалась новая жизнь.

Не скрывая облегчения, Агнесса Карстен вышла проводить отъезжающую Софию.

Та, задержавшись на мгновение у порога, поймала взгляд пожилой швейцарки.

— Хотя Вам не интересно знать мое имя, все же я его назову. Меня зовут София Томилина, и я до конца дней буду молиться за Вас, фрау Агнесса. Спасибо, что вытащили меня из петли.

Швейцарка покраснела. Дрожащими руками начала поправлять передник.

— Умоляю, дайте мне шанс отблагодарить Вас. Назовите самое заветное желание! Я постараюсь его исполнить.

Точно чокнутая! Феей прикинулась… Быстрей бы уж уехала! — перегоняя друг друга промелькнули в голове Агнессы мысли. Потом еще одна.

С ненормальными надо вести себя спокойно, во всем соглашаться.

— Ну что Вы, как можно о таком просить… — женщина задумалась,

Чтобы такое сказать, чтобы дамочка быстрее исчезла?

— Есть одна мечта. Устала я в чужих краях, хочу вернуться на родину, в Германию, в местечко Варнемюнде. Там у меня родные, а здесь, после смерти Клауса осталась лишь завистливая стерва Кларисса. Хотелось бы купить маленький домик на берегу моря, эти потом продам, но я уже пожилой человек, столько забот…

— Оставите мне свой адрес и телефон, фрау Карстен. Я постараюсь Вам помочь. Поймите — это лишь малая толика того, чем я Вам обязана. Не прощаюсь…

Дождавшись, пока старушка напишет ей на листочке бумаги адрес, София села в машину и улыбнулась замершей в удивлении швейцарке.

Уверена, приняла меня за чокнутую. Не удивительно…

Агнесса еще долго смотрела вслед удаляющемуся такси, потом трижды перекрестила воздух и тяжело вздохнув, вернулась в дом.

Людвиг Кронненберг был неплохим парнем. Его немного портили старомодные роговые очки, выглядящие на тонком скуластом лице нелепым анархизмом, памятью о любимой бабушке. Но в остальном швейцарец, уроженец маленького города Тальвиль был не только первоклассным юристом, но и замечательным собеседником. Но это качество целили лишь его близкие друзья.

Он связался с Софией на следующий день, после ее отъезда из пансиона фрау Агнессы. Женщина сняла номер в гостинице на набережной Лозанны.

Ее желание полететь в Лондон не удивило Людвига, напротив он был рад компании привлекательной дамы. Страдалицы, если судить по голосу. Но он готов был поклясться, стоит глупышке по прошествии времени, необходимого на соблюдение формальностей, по настоящему осознать, насколько она будет богата, от грусти и следа не останется. Он то знает!

Где это видано, чтобы потомственный аристократ, наследник старинного рода, который из поколения в поколение курировала адвокатская семья Кронненбергов, оставил завещание в пользу любовницы. Согласен, наследников по прямой линии у Гая Лендола не было, старик умер бездетным и неженатым. Но, если поискать, то найдутся двоюродные сестры или братья, или уж точно племянники. Нет, клиент был непреклонен. Он связался с ним три дня назад, позвонив из Франции, что уже удивительно. Уже с пол года, как господин Лендол добровольно заключил себя в дом престарелых для, мягко говоря, умалишенных, располагающийся на территории закрытой клиники под Лозанной. Удивительно, сейчас звонок определился из Эвиана. Следом по сети с факсимильной подписью пришло новое завещание, где он назначал другого наследника. Людвиг Кронненберг смотрел сквозь пальцы на шалости взбодрившихся стариков, почувствовавших прилив крови ниже пояса, оставляющих огромные состояния малайским потаскухам, ой, прошу прощения, в данной ситуации русской гражданке, которая, по всей видимости, даже не осознает счастья, что на нее свалилось. Воля клиентов для него закон.

Спустя две недели, перекинувшись с адвокатом несколькими приветственными словами, новая владелица многомиллионного состояния, Уилл Лодж и еще десятка домов, раскиданных по миру заснула в самолете, стоило пристегнуть ремни. Она показалось ему апатичной, вялой особой, индифферентной к происходящему извне. Что, кроме роскошной рыжей гривы и стройных ног нашел в ней покойный сэр Лендол? Хотя… На вкус и цвет…Похоже, красавица искренне печалится о кончине клиента. Странно. Разница в возрасте значительная, не позволяющая поверить в искренность чувств. Скорее всего, дамочка неплохая актриса. Хотя, его дело маленькое. Доставить прах покойного, захоронить. В дальнейшем оформить документы наследования. И все. Если новая хозяйка поместья захочет, он останется в ее распоряжении.

София, заснула сразу, стоило стюарту попросить пристегнуть ремни. Полет из Женевы в Лондон продлится не более часа, но, тем не менее, она подалась желанию отдохнуть. Последнее время София спала не менее двух раз в день.

Вчера утром, перед отлетом, она почувствовала недомогание. Апельсиновый сок за завтраком, единственное, что она могла выпить до того как началось тошнота.

Умывшись после приступа, София взглянула в зеркало и счастливо улыбнулась. Я беременна, это правда.

Не задержавшись в Лондоне, они сразу пересели на скоростной поезд, направляющийся в Мейдстоун, столицу графства. В окне замелькали урбанистические пейзажи. После возведения Норманом Фостером пресловутого Огурца, здания страховой компании, лик города поступательно менялся. Набережную Темзы затянули здания с зеркальными окнами, пытающиеся отразить ускользающий облик старинны. Все новые тенденции в архитектуре выходили на первый план, затмевая английскую готику, оставив далеко позади георгианский и нормандский стиль.