Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки

Динка уселась на один из них и, как в плохой комедии, тут же очутилась на полу.

–?Ты не ушиблась? – бросился к ней Алекс.

–?Пи-пи-пи пи, – пропищала Динка.

–?Что с тобой?

–?Считай, что я высказалась. Знаешь, как по телику, скрытым текстом.

Алекс рассмеялся и объяснил ее странное поведение барону и Светлане.

–?Но сидеть действительно нельзя, – заключил он.

–?Может, только на том, который я выбрала? – предположила Динка.

–?Думаю, что с любым из этих антикварных изделий результат будет такой же, – заключил Алекс.

Барон долго извинялся и объяснял, что обычно они с друзьями возлежат на надувных матрасах.

–?Знаете, – улыбнулся он, – как римские патриции. Я просто не решился предложить вам такую фривольность.

–?Давайте, тащите ваши матрасы! – бесцеремонно потребовала Динка. – Лучше фривольно валяться, чем падать на каменный пол.

Барон удалился и вскоре появился, волоча два надувных матраса, сбросил их на пол и пошел за второй парой.

–?Надувайте ртом, к сожалению, насоса нет, – сказал он смущенно.

Они возлежали перед камином и неторопливо, получая удовольствие, потягивали вино. Есть уже никто не был в состоянии. Потом барон встал, скрылся в темноте и вернулся с бутылкой граппы.

–?Ну и ну! – воскликнул Алекс. – Из какого века вы извлекли эту бутыль?

–?Не волнуйтесь, – не понял юмора барон. – Это хорошая граппа, прошлогодняя.

Алекс, Дина и Светлана засмеялись.

–?Я что-то не так сказал? – растерялся барон.

Светлана перевела, после чего мужчины выпили граппу и, по достоинству оценив ее, налили по второй.

«Конца этому не будет», – подумала Динка и категорически от самогонки, как она выразилась, отказалась. Светлана чуть пригубила и тоже не стала пить.

–?Я спать хочу! – громко объявила Динка и для ясности добавила на своем школьном английском: – Ай вонт ту слип!

–?Кто тебе мешает, спи! – бросил ей Алекс, и по его тону она поняла, что он основательно поднабрался, соревнуясь с этим чертовым бароном. Почему-то стало обидно – весь день Алекс был заботлив, в его внимании проглядывало нечто, что волновало и беспокоило, и вдруг такая грубость. А почему, собственно, грубость? Может быть, просто она правильно предположила: он перебрал. Но ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке... Его слова можно понять просто – заткнись и спи. Вот завтра проснусь и полюбуюсь на их прекрасные с перепоя физиономии, ухмыльнулась она и с этой мыслью заснула.

...Проснулась Динка от того, что кто-то ее целовал и пытался забраться рукой в джинсы. Густо пахло перегаром. Первая, совершено паническая мысль была: Алекс! Ее мгновенно охватило восхитительное безволие, и она позволила нахальной руке проникнуть под ремень джинсов. Но тут нежную кожу щеки ожгло колючее прикосновение небритого мужского подбородка, а Алекс всегда брился и ненавидел моду на артистическую небритость. Значит – барон! Все в ней вздыбилось, взъерошилось, она несильно ударила ребром ладони, своим излюбленным приемом, барона за ухом, тот обмяк, она вскочила, подняла безвольную тушу и отбросила в сторону так, что он упал на Алекса.

–?Что такое? – вскочил Алекс, ничего не понимая, и отбросил от себя барона.

Тот скатился с него на пол.

–?Ничего особенного, барон ошибся матрасом.

Алекс мгновенно протрезвел.

–?Какой подлец! Я убью его!

–?Стоит ли? – протянула Динка. Было так приятно ощутить искреннюю мужскую злость и ревность Алекса.

–?Он у меня получит!

–?Не надо, Алекс, он уже свое получил и придет в себя не раньше, чем минут через пять.

–?Что ты с ним сделал? – донесся сонный голос Светланы.

–?Выключила не надолго, – ответила Динка, не обратив внимания на то, что Светлана обращалась к Алексу.

–?Я так и знала, когда он граппу достал. Есть в нем что-то чисто русское, Бог знает откуда. Ну точно как в России, где мужики вечно озабочены вначале, как бы добавить, а потом – с кем бы подраться.

–?Он не собирался со мной драться, – уточнил Алекс.

–?Это я его стукнула, – объяснила Динка.

–?Боже мой, этого еще не хватало.

–?Ничего страшного, проспится и не вспомнит, а вспомнит, промолчит – кому приятно быть нокаутированным девчонкой, – рассудительно сказала Динка. – Мне кажется, он уже приходит в себя. Точно... Давай-ка положим его на его матрас, а то еще простудится на каменном полу.

Они взяли барона и перенесли его на матрас, он сразу же свернулся калачиком, покрутил головой, устраиваясь без подушки и тихонько захрапел.

–?Барон, а храпит, – сказала Динка. – Давайте спать.

–?С тобой все в порядке? – Голос Алекса прозвучал почти трезво и на удивление виновато.

–?Все, все... Успокойся.

Динка легла, закрыла глаза, глубоко вздохнула, но вместо того, чтобы заснуть, вдруг ощутила опять тот восхитительный миг бессилия, когда подумала, что это Алекс. Она рассердилась на себя, приказала себе спать, но мысли вертелись вокруг одного и того же, и она все спрашивала себя, что с ней и почему ее так взволновало ночное происшествие.

Наконец, со всей безжалостностью девятнадцати лет она поставила диагноз: в ней просыпается отнюдь не дочернее чувство к Алексу. Она приняла решение – завтра же, нет, послезавтра возвращается в Москву. Полегчало. Она положила ладошку под щеку и уснула.

Утром барон, как и предположила Динка, повел себя так, словно не помнил ничего, что произошло ночью.

Алекс держался скованно, и Динка боялась, что он сорвется. И потому, когда барон пожаловался на головную боль, Динка предложила ему проверенное русское средство – опохмелиться. К ее удивлению, идею подхватил Алекс и пояснил механизм опохмелки барону.

Они выпили по чарочке граппы так торжественно, словно это были кубки мира. Алекс, подмигнув дамам, сказал барону по-русски: «Ты меня уважаешь?», Динка зашлась в нервном смехе, барон ничего не понял, и тогда, спасая положение, Света, как могла, объяснила эту тривиальную и традиционную присказку. Барон сделал вид, что понял, но, видимо, для него так и осталось загадкой – почему надо уважать друг друга только после выпивки.

Мужчины перешли к разговору о картинах. Они говорили на французском, поэтому Динка и Светлана ушли, объявив, что хотят подняться на башню.

Динка и Алекс появились в госпитале сразу же после ужина. Они только заскочили в гостиницу, чтобы переодеться и что-нибудь перехватить, и помчались к Каролине. Она сидела в кресле и читала детективный роман о преступлениях в мире коллекционеров картин. Тот самый, что ей рекомендовал Алекс, но до которого как-то не доходили руки со всеми процедурами, занятиями, тренировками и визитами.

Расцеловались. Каролина первый раз при дочери крепко, в губы, не торопясь поцеловала Алекса. И почувствовала, как вдруг напрягся Алекс, и крепко прижав ее, не спешил отпустить.