Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки

...Каролина лежала в кровати, но сон не шел, ей не хватало ставшего уже необходимым ощущения, что рядом самый любимый человек, не хватало его тепла, его запаха, его легкого, такого милого посапывания, – хотя, Бог мой, как такое же посапывание раздражало ее когда-то у Андрюшкиного отца...

К утру она приняла решение.

Долой Пиррову победу! Она согласна ехать к Алексу и будь что будет!.. О чем она думала, когда яростно спорила с ним? Какое затмение нашло на нее? Или, может быть, в тот момент она еще не ощутила со всей силой то изумительное чувство покоя и защищенности, что возникало в его объятиях? Да сама мысль, что его не будет с ней каждую ночь, была страшнее любой женской нелюбви. В конце концов, когда свекрови любили невесток?

Каролина тихонько вернулась в номер Алекса, нырнула под одеяло, прижалась к его теплой мускулистой спине и принялась тихонько целовать в шею там, где курчавились завитки светлых волос.

Он проснулся, сел, покрутил головой, спросил сиплым со сна голосом:

–?Я проспал будильник?

–?Нет, я хочу тебе что-то сказать.

–?А утром нельзя?

–?Можно, но уже утро. Будильник зазвонит через полчаса...

–?Да? Самый сон...

–?Прости... но я не спала всю ночь и поняла, что я дура.

–?Стоило ли ради этого не спать ночь? – не смог удержаться сонный Алекс.

–?Ты можешь быть серьезным?

–?Могу.

–?Я поняла, что ты был прав и что мы должны ехать к тебе... – выпалила она и замерла в ожидании его реакции. Действительно, такая рань – не самое лучшее время для таких заявлений.

–?Вот и умница... – Он лег, обнял ее и притянул к себе: – Сколько, ты сказала, до будильника?

–?Полчаса, – недоуменно ответила она.

–?Я думаю, нам хватит времени, чтобы парафировать достигнутое соглашение.

–?Алекс, ты можешь хоть когда-нибудь говорить серьезно?

–?Иногда могу. – И его рука скользнула по ее телу вниз, к животу.

–?Алекс, варвар, с каких пор это называется парафированием?

–?С сегодняшнего утра.

В аэропорт они приехали за пятнадцать минут до начала регистрации. Стойка «Аэрофлота» располагалась в самом дальнем конце огромного зала, никого еще около нее не было. Алекс посадил Каролину в одно из кресел, что стояли у входа в отдел регистрации, а сам ушел рассчитываться за взятую напрокат машину. Вернулся, помахивая букетиком цветов. «Он всегда где-то обнаруживает цветы», – подумала Каролина и благодарно поцеловала его руку, когда он вручал ей оглушительно пахнущие гиацинты.

–?Ну что ты, смотрят...

–?Ну и пусть! Я люблю тебя!

Ровно в девять тридцать по московскому времени Алекс позвонил домой.

–?Мама? Доброе утро! Мы в Миланском аэропорту. Будем в Москве в пять по московскому. У меня просьба – распорядись, чтобы подготовили гостевые комнаты на втором этаже: спальню для нас и отдельную комнату для Лины. Ты меня слышишь?

«Она тебя слышит, – подумала Каролина. – Она переваривает... Как он сказал просто, но категорично: спальню для нас – и все!»

–?Да, мама. Да, я так решил. И пожалуйста, скажи Анатолию Андреевичу, чтобы он взял мою машину и встретил нас в аэропорту. Он знает, не в первый раз. Да, «Аэрофлот», миланский рейс, номер двести восемьдесят шесть. Целую, до встречи. – Он сунул сотовый в карман. – Анатолий Андреевич – наш автомеханик, но, если нужно, и шофер. В основном для моей бабушки, Берты Витальевны.

–?Дай, пожалуйста, телефон, я хочу позвонить Динке, пока мы не сели в самолет. Хочу, чтобы она встретила нас. Я ее сто лет не видела, страшно соскучилась. И если Андрей дома, пусть едут вместе...

–?Знаешь, странно, но я тоже соскучился... казалось бы, без году неделя знакомы... – отозвался Алекс и протянул Каролине сотовый.

–?Прости, милый, но мы с тобой тоже без году неделя знакомы.

–?Мы с тобой познакомились на несколько часов раньше, чем ты с Динкой.

–?Это ты к чему?

–?К тому, что ты сказал «странно».

–?С каких пор ты придираешься к словам?

Каролина не ответила, но подумала, что с того момента, как приняла решение ехать к нему.

Динка, как всегда, буффонила, кричала милые глупости и сказала, что обязательно приедет и будет стоять с табличкой «Свежие картины на любой вкус».

–?Может, не стоит?

–?Почему?

–?Не обидно ли ему покажется?

–?Что ты, мам. Ладно, я другую табличку придумаю...

–?Не надо. Мне кажется, Алекс на эту тему юмор не воспринимает.

–?Хорошо, будет не на эту тему...

Но никаких картонок с обидными или шутливыми надписями не было, а были восторги и даже, как показалось Каролине, подавленные слезы. Андрюшка показался ей ужасно повзрослевшим и немного подросшим. Она целовала и тискала детей и не могла успокоиться.

В машине они уселись на заднем сиденье, Каролина между детьми. Алекс сел рядом с водителем. Время от времени он оглядывался и смотрел на них с довольной улыбкой.

–?Алекс, вы объясните водителю, как ехать к нам? – спросила беспокойная Динка.

–?Не объясню, – ответил Алекс, посмеиваясь.

–?Почему?

–?Не хочу.

–?Алекс, – протянула Динка, и чуткое ухо Каролины уловило в ее голосе игривый упрек и легкое кокетство.

–?Потому что мы едем сейчас ко мне. Будет торжественный обед, а потом Анатолий Андреевич отвезет вас домой, и ты уже сама будешь ему показывать, куда и как ехать. Селезневка не так далеко от Ямских, так что никак не заблудишься.

Динку что-то насторожило в информации Алекса, и она задала матери разведывательный вопрос, даже не вопрос, а так, необязательное утверждение, замаскированное вопросительной интонацией:

–?Мы с Андрюхой не успели все к твоему возвращению приготовить...

–?Мама не возвращается. Она остается у меня, – пояснил Алекс как нечто само собой разумеющееся.

Несколько мгновений Динка сосредоточенно молчала, переваривая полученную информацию, потом обняла мать, поцеловала в щеку и сказала:

–?Вот и хорошо. А то у нас с Андрюхой не нашлось глаженой простыни для тебя – лентяйничали, не очень-то занимались хозяйством, а когда спохватились, поздно было затевать глажку.

Теперь задумалась Каролина. Приписать эти слова о простыне, вместо поздравления, наивности Динки? Что-то плохо верится... Значит, не сдержалась и уколола – но почему? Неужели она все же права в своих подозрениях и Динке нравится Алекс настолько, что даже сейчас это проявилось? В таком случае понятен и ее поспешный отъезд из Италии в Москву.

Каролина обняла за плечи дочь и шепнула:

–?Я ужасно боюсь...

–?Чего? – немедленно среагировала Динка.

–?Не чего, а кого. Мать и бабушку...

–?Чушь какая, – сказала мудрая взрослая дочь и добавила философски: – Бояться надо себя.

...Встреча была торжественной.

Инна вышла к машине в сопровождении горничной Маши и кухарки, как королева со своей свитой. Она была в шелковом платье, которое вновь входило в моду после долгого пребывания в забытьи, элегантная, с легким макияжем на лице, с относительно скромными, но явно очень дорогими – Каролина женским взглядом мгновенно определила это – бриллиантовыми серьгами на тонких платиновых нитях, чуть покачивающимися в ушах. Она обняла сына, мазнула губами по щеке Каролину, сдержанно поздоровалась с Динкой и улыбнулась Андрею.