Глафира Душа - В ожидании Романа

Однажды, правда, Самуил изменил своему правилу. Ну, тому самому, чтобы не поддаваться на уговоры. Дело было так. Уже сыграно две игры. На этот раз дед с внуком засобирались домой пораньше. Назавтра у Фимы начиналась сессия в институте, и он хотел не только выспаться, но и пролистать еще разок лекции. Тем более что предмет, который предстояло сдавать, назывался теорией вероятности. А к теории, да еще вероятности, Фима относился с особенным пиететом, умудряясь соотнести ее с практикой игры на бильярде. И хотя бильярд – не рулетка, не карты, а точность удара и специальным образом развитый мозг, Фима крутил в голове бесконечные формулы, пытаясь доказать самому себе, что и в этой игре вполне могут быть использованы научные законы.

Так вот. В тот раз к Самуилу подошел администратор клуба и тихо попросил:

–?Будьте добры, уступите, пожалуйста, тем людям.

Он показал глазами на дальний стол, возле которого сгрудились мужчины какой-то южной национальности.

–?Как уступить? – не понял тот.

–?Сыграйте с ними!

–?Нет, я не играю больше сегодня. У Фимы экзамен. Мы уходим.

–?Я очень вас прошу. – Голос администратора странно задрожал.

Самуила удивил его затравленный взгляд и неадекватность просьбы. Уже многие годы никто не спорил с ним, не просил, не уговаривал.

–?Я не понял. В чем дело?

Тут администратор приблизился почти вплотную к уху Самуила и прерывающимся шепотом выдохнул:

–?Сказали, убьют меня. Если не устрою им игры с тобой. Они могут. Умоляю тебя!

Самуил Осипович шепнул что-то Фиме. Тот послушно расчехлил кий. Подошли к столу.

–?Сколько? – спросил дед.

–?Две партии про две тысячи.

–?У меня нет с собой таких денег.

–?Ничего. Мы тебе поверим. Принесешь позже, если проиграешь. – И так свысока, так неуважительно, по-хозяйски.

Именно тон и не понравился Самуилу. Он выставил свое условие:

–?Одна партия. Пять тысяч.

–?Слышь, дед? Охолонись!

Вокруг них уже столпились люди. Все, кто был в этот вечер в клубе, создали живое кольцо вокруг дальнего стола.

–?Одна партия. Пять тысяч, – спокойно повторил Самуил. – Или я ухожу.

–?Ладно! Давай!

Толпа выдохнула, сдвинулась плотнее вокруг стола. Люди стали делать ставки между собой. Тихо, вполголоса, но от этого не менее возбужденно.

Первым разбивал Армен. Так противник представился Самуилу. Он был высок, худ, молод. Горящие глаза, острый взгляд, длинные пальцы. С первого удара ни одного шара не закатилось в лузу. И тогда выступил Самуил Осипович. Это был фейерверк. Он не просто не сделал ни одного неверного движения, он без перерыва уложил все шары один за другим, не дав опомниться ни Армену, ни его болельщикам, ни многочисленным зрителям. Удар – шар. Удар – очко. Удар – победа. Полный разгром.

Окружающие разразились аплодисментами.

А поскольку игра состояла из трех партий, а второй раз разбивать выпало соответственно Самуилу, то с первого удара шары так и стали падать в лузы, и противнику даже не удалось приблизиться к столу. Смысл третьей партии отпадал.

Ошеломленные и обескураженные южане выложили деньги. Самуил, не считая, забрал их. Фима зачехлил кий, и они вышли к своему такси.

На такие деньги можно было купить новую машину. За один вечер, за одну игру – автомобиль! Собственно говоря, дед давно уже решил это сделать. Он только дожидался совершеннолетия внука. Именно Фимке, именно ему, не себе – да, пусть будет. Мальчик заслужил, мальчик умница! Скоро ему как раз исполняется восемнадцать лет – пусть будет!

Фима без труда получил права. Теперь на машине он успевал гораздо больше. В институт особенно часто не ездил, чтобы не навлечь на себя зависть однокурсников и преподавателей. Зато отвезти деда то на рынок, то в поликлинику – это с удовольствием! И такси им теперь не было нужно. Сами справлялись.

После того случая дед долго не играл. Та игра показалась ему каким-то знаком. То был особенный вечер в бильярдной жизни Самуила, и он никак не мог его разгадать. Зачем ему дана свыше та ситуация? К чему это из ряда вон выходящее событие? Месяца два или три они никуда не ездили. Сидели вечерами дома. Фима купил детский бильярд с железными шарами, и дед в сотый, в тысячный раз объяснял и показывал внуку способы и приемы. Понятно, что ни силу, ни ловкость, ни мастерство невозможно было наработать на этом игрушечном столике. Зато подкрепить теорию элементарными живыми иллюстрациями – запросто! Удар резаный, удар крученый, обратный винт, винт прямой, удар Лемана, удар в полшара... На маленьких шарах, детским кием – ничего. Самуил чувствовал, что надо переждать какое-то время, залечь на дно, отойти от публичной игры. Но поскольку без бильярда жизнь была невозможна, значит, пока тренировали мозги. Придет время, и мастерство отточим.

Спустя несколько месяцев дед сказал:

–?Послушай, Фима! С той недели начнешь играть со мной!

–?Как с тобой? В паре, что ли?

–?Фима, ты же умный мальчик. Не надо казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Будешь играть против меня.

– Хорошо!

–?Не перебивай старших! «Хорошо»! – передразнил дед внука. – Играть будешь до тех пор, пока не выиграешь.

–?Ха-ха-ха! – Фима расхохотался в голос.

Дед не обратил на этот смех никакого внимания. Помолчал, пожевал губами, критично осмотрел свои узловатые пальцы, вздохнул и продолжал, будто и не было никакой паузы в разговоре:

–?Пока не выиграешь сто раз подряд.

–?Дед!!!

–?Тренировки ежедневно. Приходим в клуб к пяти. Чтобы к вечеру нас там уже никто не видел. Один раз проиграешь, счет начинаем сначала.

–?Это как?

–?Эх, Фима! И ты с такими мозгами собираешься играть на бильярде? А ведь умным парнем мне казался.

–?Ну, дед...

–?Выиграешь ты у меня, к примеру, восемьдесят шесть партий, а восемьдесят седьмую проиграешь... И мы опять начинаем с нуля. Пока не наберется сто побед подряд. Тогда будешь играть сам. А мне, чувствую, отдыхать пора. Но пока рано... Пока рано. Тебя на путь поставлю, тогда отдохну.

Они тренировались каждый день. По несколько часов. Порой Фиме казалось, что он ненавидит и стол, и желтый свет ламп над ним, и шары эти глупые, тупые эти шары... Иногда, наоборот, он ласково разговаривал с бильярдными атрибутами, он договаривался с кием, он придумывал ему ласковые названия и всегда мысленно благодарил за игру.

Дед стал сдавать. Фима видел это все отчетливее. На рынок он уже ездил сам, без деда. Медсестер и врачей по необходимости привозил из поликлиники домой.

Домработница получила новое задание – сопровождать деда на прогулке в отсутствие Фимы. И только в игре он преображался. Руки никогда не дрожали, глаз по-прежнему был меток, и один Фима понимал, как тяжело даются деду эти ежедневные выходы на тренировку.