Даниэла Стил - Возраст любви

В особенности с теми, что открылись ему вчерашним вечером. Джек был от них просто без ума.

— Только не надо делать из этого трагедию, — сказал он спокойно. — Давай лучше примем душ, выпьем по чашечке кофе и пойдем погулять. Вот увидишь, все грустные мысли исчезнут!

Он постарался вложить в свои слова максимум убедительности, но они не возымели своего действия. Аманда горестно покачала головой и воскликнула с отчаянием в голосе:

— Я просто шлюха, Джек! Такая же, как и все девчонки, с которыми ты спишь. Я ничем не лучше их…

В это время снова зазвонил телефон, но и на этот раз они не обратили на него ни малейшего внимания.

— Ты не шлюха, — возразил Джек. — И потом, если хочешь знать, я не буду больше встречаться ни с кем, кроме тебя. Ты понимаешь, что это значит? С тех пор как ты пришла на вечеринку в моем магазине, я ни разу не взглянул на другую женщину. Ты перевернула всю мою жизнь, Аманда, и теперь я уже не могу с тобой расстаться. В конце концов, мы любим друг друга, и я имею на тебя такое же право, как и ты на меня. Мы можем быть счастливыми и будем. Я, во всяком случае, твердо обещаю, что не позволю тебе изуродовать свою и мою жизнь из‑за глупости, из‑за дурацкого каприза. Надеюсь, тебе это понятно?

— Но это не значит, что я могу спать с кем попало в постели мужа, — упрямо возразила она, и Джек почувствовал, что снова начинает терять терпение. Глубоко вдохнув воздух, он медленно сосчитал про себя до десяти, потом шагнул к ней и, крепко взяв за руку, заставил подняться.

— Пошли выпьем кофе, — сказал он миролюбиво. — И поговорим. Вот увидишь, после завтрака все будет выглядеть иначе.

— Пока я вижу только одно: вам, сэр, не мешало бы прикрыться. — Аманда было нахмурилась, но тут же фыркнула. Она тоже не потрудилась накинуть на себя ни халата, ни ночной рубашки, но, как ни странно, нисколько не стыдилась этого. Можно было подумать, что они уже давно живут, словно муж и жена, и привыкли видеть друг друга без одежды.

— Хорошо, дорогая… — Джек рассмеялся и, взяв ее за руку, потащил за собой на кухню. Там он быстро сварил кофе и, наполнив им самую большую чашку, протянул ее Аманде. Кофе был очень крепким и горячим, словно расплавленный свинец. Первый глоток едва не обжег ей горло, но, отдышавшись, Аманда сразу почувствовала себя спокойнее. Усевшись напротив Джека на табурет — Аманда по‑прежнему была без всего, а Джек повязал фартук, — она потягивала маленькими глотками кофе и внимательно смотрела на него.

— Не хочешь взглянуть на утренние газеты, дорогой? — самым светским тоном осведомилась Аманда, и Джек тупо кивнул, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Только что она не знала, куда деваться от стыда и острого чувства вины, а теперь сидит перед ним голышом и как ни в чем не бывало предлагает ему газету.

— Конечно. Я очень люблю читать газеты по утрам.

— Хорошо, я сейчас принесу.

Держа в руках чашку с кофе, Аманда вышла в прихожую и, открыв парадную дверь, присела, чтобы взять с крыльца газеты. Дверь особняка совершенно не просматривалась с улицы, поэтому она не боялась, что ее могут увидеть. Но не успела она выпрямиться, как вдруг раздался шум автомобильного мотора, и Аманда, подняв голову, с ужасом увидела на подъездной дорожке машину Джен. Джен и Пол смотрели на нее, разинув рты, и Аманда, схватив газеты, торопливо юркнула в дом. Захлопнув дверь, она ринулась обратно на кухню, пролив по дороге кофе.

Когда Аманда вбежала в кухню, Джек удивленно воззрился на нее.

— Что случилось? — спросил он спокойно.

— Ты должен немедленно уйти!

На лице Аманды был написан такой ужас, что Джек тоже невольно взволновался.

— Сейчас? — переспросил он.

— Да‑да, сейчас… То есть нет, нельзя. Они ведь там!.. Лучше всего через черный ход. Дверь там, в коридоре, сразу же за кладовкой. Иди же!

И Аманда в панике взмахнула рукой, указывая ему, в какую сторону следует бежать.

— В таком виде?! — изумился Джек. — Или, может быть, я все‑таки могу сначала одеться?

Аманда не успела ответить. Зазвонил звонок у входной двери, и Аманда подпрыгнула чуть не на целый фут.

— О боже!.. — ахнула она и побледнела. — Это они! Что делать, Джек?.. Что мы им скажем?!

Она снова готова была заплакать, но Джек только расхохотался.

— Кто это — «они»? — спросил он. — Проповедники‑адвентисты или коммивояжеры? Гони их в шею! В конце концов, сегодня Новый год, и никто не имеет права…

— Это наши дети! — взорвалась Аманда. — Они видели меня, когда я поднимала газеты.

— Какие дети?

— Наши, наши дети! Пол и Джен. О боже, должно быть, они подумали, что я спятила!

— Что ж, если они и ошиблись, то совсем немного. Хочешь, я пойду открою им?

— Нет, я хочу, чтобы ты как можно скорее ушел. Или нет… Лучше поднимись наверх и спрячься в одной из гостевых спален.

— Успокойся, родная, не надо так волноваться. Просто скажи им, что ты занята и не можешь их принять. Пусть приедут в другой раз.

— Ты думаешь?.. — Она с сомнением посмотрела на него. — Хорошо, я попробую. Но ты все равно спрячься.

Джек послушно встал со стула и скрылся в спальне. Аманда закрыла за ним дверь и, поборов в себе желание запереть ее на ключ, пошла к парадному входу, на ходу натягивая халат. Приоткрыв дверь ровно на два дюйма, она выглянула в щель и улыбнулась стоявшей на пороге Джен.

— Привет, — сказала Аманда. — С Новым годом!

— Мама!.. С тобой все в порядке?

— Н‑нет… То есть — да. Со мной все в порядке, только я очень занята. У меня… у меня голова болит. Должно быть, с похмелья. Вчера вечером я выпила два бокала шампанского, и вот результат. Должно быть, у меня на него аллергия.

— А почему ты… Почему ты выходила на крыльцо голая? Ведь тебя могли увидеть!

— Никто меня не видел.

— Мы видели.

— Ну, извини… Я же не знала, что вы приедете. Спасибо, что заглянули, но мне действительно не до гостей. Может быть, вы оба заедете попозже? Скажем, сегодня вечером? Или завтра? Это было бы просто великолепно…

Аманда тараторила, не переставая, и Джен посмотрела на нее с удивлением.

— Разве нам нельзя зайти сейчас? — спросила она, но Пол, деликатно стоявший вне поля зрения Аманды, дернул жену за рукав. Он уже понял, что они приехали некстати. Еще когда они пытались дозвониться в особняк, чтобы предупредить Аманду о своем визите, он сказал Джен, что раз никто не подходит, значит, ее либо нет, либо у нее какие‑то дела, но Джен, разумеется, настояла, что они непременно должны заглянуть к матери и поздравить ее с Новым годом.

И вот чем это обернулось.

— Нельзя, потому что… потому что у меня болит голова. Я сплю. То есть спала…

— Ничего ты не спала. Ты вышла за газетами! Что происходит, мама?!

— Ничего, Джен. Абсолютно ничего. Мне очень приятно, что вы приехали навестить меня, но вам, право, следовало сначала позвонить. Даже к родной матери не следует являться… без предупреждения. Но я все равно рада, что вы… В общем, поговорим после.