Галина Куликова - Жених секонд-хенд

– Сегодня ночью, – понуро ответила Катерина.

– С ума можно сойти. – Лёва задумчиво потеребил нижнюю губу. – А есть ли шанс, что Павлик во всем признался Анжеле?

– Никаких шансов, – убила его надежду Катерина. – Мы довольно быстро поняли, что поступили ужасно опрометчиво. Мне было так стыдно! И я взяла с Павлика клятву, что Анжела ни о чем не узнает. И ты тоже будешь молчать! – добавила она, неожиданно переходя на грозный тон. – Ты понял, Лёва?

– Понял, не дурак, – ответил тот и тут же снова закинул удочку. – А что, если ты упускаешь свое счастье? Что, если Павлик – твоя вторая половинка?

Катерина, которая всю ночь думала о том же самом, все же не пожелала сдаться.

– Мне не нужна половинка, которую считает своей моя лучшая подруга! – с пафосом воскликнула она.

Потом лицо ее скривилось, и она снова расплакалась, уткнувшись в ладони.

– Нет, но как тебе удалось совратить Павлика? – все никак не унимался Лёва.

– Это вышло случайно. Он поехал меня провожать, а по дороге мы почувствовали такое взаимное притяжение, что начали целоваться прямо в метро.

– Ушам своим не верю. А я-то надеялся, что ты вся из себя страдаешь после нашего разрыва.

– Я честно страдала, – заверила Катерина. – Но потом увидела Павлика…

– И начала страдать из-за него. Здорово! – хмыкнул Лёва и в волнении заходил взад и вперед по кухне. Потом он наконец затормозил напротив бывшей жены и решительно заявил: – И все равно я считаю, что твое решение отказаться от Павлика только потому, что это именно Анжела нашла его на курорте, неправильное.

– Но он тоже решил отказаться от меня! – с надрывом возвестила Катерина.

– И кто из вас испугался первым?

Она всхлипнула и ничего не ответила. На самом деле, они оба были потрясены случившимся. И оба не знали, как поступить. После Катерининых слез раскаяния они решили расстаться и сделать вид, что ничего не случилось. А потом еще целый час целовались, не в силах разомкнуть объятий. Павлик уехал совершенно несчастный, оставив Катерину проливать слезы в одиночестве.

Она и сама не знала, из-за чего так страдает: из-за того, что предала Анжелу, или из-за того, что не увела у нее Павлика окончательно и бесповоротно.

Задумчивый Лёва напоил Катерину чаем, позволил ей умыться и даже выдал чистое полотенце. Хотя при этом внутренне сжался – полотенце, конечно, никто не выгладил. Однако она ни на что не обращала внимания и, в конце концов, ушла, сгорбленная и несчастная. В коридоре Лёва помог ей вывернуть пиджак и надеть его как полагается, а про босоножки вообще ничего говорить не стал, чтобы не добивать окончательно.

Конечно, Катерина капельку успокоилась, но только капельку. Ситуация казалась неразрешимой. С Павликом ей было так хорошо! И при мысли о том, что это «хорошо» больше никогда не повторится, на нее нападала звериная тоска. С другой стороны, ни о каком повторении не могло быть и речи. Если один срыв еще как-то можно оправдать, то настоящую подлую измену – никогда! Как бы она себя чувствовала, если бы Анжела подложила ей такую свинью? Она бы записала подругу в гнусные предательницы и безжалостно разорвала с ней отношения. Вот и Анжела вправе поступить точно так же.

Как теперь смотреть ей в глаза? Как смотреть в глаза Павлику?!

Захлопнув за Катериной дверь, Лёва вернулся к прерванному занятию и взял в руки бритву. Потом окинул взглядом свое отражение в зеркале, скривился и воскликнул:

– Дурак ты, дурак! Это ты во всем виноват! Ты заварил всю эту кашу, чертов сводник… Вот что теперь делать?

Отражение совершенно точно не знало, что делать. Если снова насесть на Анжелу, она просто его пошлет. Она живет себе с Павликом и полна решимости выйти за него замуж. Она честно думает, что будет с ним счастлива. Но теперь-то Лёва точно знает, что это не так! Однако рассказать правду не может. Вот если бы Павлик сам все рассказал… Но нет, он не станет этого делать, потому что побоится подставить Катерину. К тому же он дал ей слово. Сама же Катерина скорее умрет, чем признается Анжеле в предательстве. Получается замкнутый круг. И кроме Лёвы, разорвать его просто некому. Потому что больше ни у кого нет полной информации обо всей этой запутанной истории.

Чувствуя на плечах тяжелую ответственность, Лёва зарылся в рубашки, висевшие в шкафу, выдернул ту, которая не мялась, и быстро надел. Виктория уехала в командировку, поэтому на новоселье к Терентию Лёва шел один. Сначала сей факт его огорчал, но теперь, в свете открывшихся обстоятельств, он даже обрадовался. Скрывать от Виктории то, что он узнал сегодня от бывшей жены, ему было бы трудно. Но и посвящать ее в новые подробности тоже не слишком хотелось. Она и так сердилась на него за то, что он натравил Анжелу на Павлика, и до сих пор была уверена, что это было страшной ошибкой. Как же она оказалась права!

Взяв с собой бутылку коньяка в качестве презента, Лёва отправился в путь. Из-за Катерины он, конечно, опоздал, но ни капельки не расстроился по этому поводу. Ему и так будет тяжело лицезреть Павлика и Анжелу, зная точно, что она рисует на руке крестики, чтобы не забывать о собственном счастье, а он вчера ночью изменил ей с ее же лучшей подругой.

Если Лёва и злился на Павлика, то, увидев его воочию, злиться тут же перестал и даже преисполнился сострадания. Если бы какому-нибудь живописцу вздумалось писать картину под названием «Смятение чувств», взяв Павлика в качестве образца, он наверняка создал бы шедевр.

– Не обращай на Павлика внимания, у него вчера был трудный день, – пояснила Анжела, когда Лёва вошел и поздоровался с собравшимися.

– Да, очень трудный выдался денек, – поддакнул Павлик, пожимая гостю руку.

Рука была ледяной. И немудрено. Если бы Лёва изменил Виктории, он, наверное, тоже чувствовал бы себя трупом. Впрочем, изменять Виктории он не собирался. Это было совершенно немыслимо.

– Как тебе моя квартирка? – спросил Терентий, у которого совершенно точно было плохое настроение.

Удивительно, но плохое настроение как-то сразу вылезает на поверхность, как бы человек ни пытался его скрыть. Достаточно одной фразы, одного движения бровей и – опля! – сразу понимаешь, что к чему.

«Отличный намечается праздничек, нечего сказать! – саркастически подумал Лёва. – Хмурый хозяин, ничего не ведающая Анжела и находящийся в эмоциональном шоке Павлик. И еще я сам – исполненный цинизма и негодования одновременно».

– Квартирка хорошая, – похвалил он, имея в виду внушительный метраж и удачное расположение комнат. – А кто ее обставлял?

– Я и обставил, кто же еще? – признался Терентий. – Нравится?

– Да, ничего. Только хотел узнать, почему диван у тебя синий, а кресла зеленые?