Галина Куликова - Жених секонд-хенд

Как только подъехал поезд, они торопливо вошли в ярко освещенный вагон, но не стали садиться, а остановились возле противоположных дверей, взявшись за вертикальный поручень – одна рука над другой. Катерина подняла голову, посмотрела Павлику в лицо и улыбнулась. Ей было приятно, что он гораздо выше и крупнее, чем она. С Лёвой она против воли ощущала себя какой-то матерью-командиршей, иногда думая, что даже простая анатомия заставляет ее довлеть над мужем. Конечно, как всякой нормальной женщине, ей иногда хотелось почувствовать себя нежной и незащищенной. Но с Лёвой это было совершенно нереально, потому что невозможно почувствовать себя слабой рядом с человеком, которого она, если бы по-настоящему захотела, могла бы победить в честном бою. А уж в нечестном и подавно…

Когда вагон качнулся, Павлик поддержал ее за локоть. От его прикосновения сердце у нее подпрыгнуло, как у школьницы, которую одноклассник впервые взял за руку.

«Что это со мной? – в который уже раз за вечер подумала Катерина, не решаясь признаться себе, что Павлик нравится ей до безумия. – Я взрослая, умудренная опытом женщина, которая умеет владеть своими чувствами. Мы просто друзья, так что не стоит строить никаких иллюзий».

Однако эта попытка самовнушения немедленно потерпела крах, и Катерина продолжала таять только от того, что Павлик стоит с ней рядом.

Поезд набрал скорость и понесся вперед, стуча колесами. Им против воли пришлось замолчать, потому что за шумом трудно было разобрать смысл сказанного. До сих пор, пока они разговаривали, все было нормально – слова как будто притягивали разбушевавшиеся эмоции, присоединяли к себе и переводили в безопасную плоскость. Но теперь они просто стояли и молча смотрели друг на друга, и от этого Катерина почувствовала себя немного неловко. Она попробовала отвести глаза, но Павлик не отвернулся. Тогда, замирая от волнения, она тоже стала смотреть на него. Так они и стояли, глядя друг на друга, и им обоим было очень хорошо и одновременно немного страшно. Казалось, что пока поезд мчался по привычному пути, они оба ухитрились сойти со своих собственных маршрутов.

Павлик первым шагнул из вагона и галантно подал руку даме. Это была твердая рука уверенного в себе мужчины.

«И что это такое странное рассказывала про него Анжела? – подумалось вдруг Катерине. – Будто бы бывшая жена буквально вытирала об него ноги. Ерунда какая-то! Разве такой мужчина позволит кому-нибудь себя унизить? Он такой сильный! Рядом с ним любая женщина может чувствовать себя в полной безопасности».

Павлика, в свою очередь, приводило в восторг то, что эта независимая, уверенная в себе женщина в его присутствии раскрепостилась, разулыбалась и превратилась в невероятную красавицу. Она смотрела на него с таким доверием, что ему немедленно захотелось защитить ее от какого-нибудь хулигана, чтобы это доверие оправдать. Глаза у Катерины были удивительные, в них горел огонь, заставлявший его сердце стучать с удвоенной скоростью. С каждой минутой Катерина нравилась Павлику все больше, и он неожиданно почувствовал, что ему ужасно хочется ее поцеловать. С этого момента мысль о поцелуе прочно засела в его голове.

На эскалаторе, когда Катерина оказалась на две ступеньки выше и повернулась к своему спутнику лицом, он улыбнулся ей своей самой нежной улыбкой – призывной и немного тревожной. Они стояли нос к носу, словно двое влюбленных, и каждый чувствовал дыхание другого на своем лице.

Катерина понимала, что еще немного, и они оба рухнут в пропасть, из которой им уже не будет возврата. Собравшись с силами, она честно попыталась разорвать окутавший их дурман, разрушить очарование момента.

– Ты знаешь… – громким голосом сказала она, но Павлик не дал ей закончить. Он приложил палец к ее губам и покачал головой. Глаза его при этом были глубокими и очень серьезными.

– Давай еще немного помолчим, – предложил он, и Катерина покорно кивнула.

С виду Павлик казался вполне спокойным, но на самом деле вибрировал, словно электрический провод, по которому пустили ток высокого напряжения. Сознание его было восхитительно ясным, и он видел все так отчетливо, словно стоял на краю обрыва и собирался броситься в пропасть. Пока эскалатор двигался вверх, вся жизнь промелькнула у него перед глазами, как будто он попал в ужасную катастрофу и вот-вот расстанется с жизнью. Впрочем, он действительно попал в катастрофу. Это была катастрофа чувств, лобовое столкновение его прошлого и будущего. Павлик хорошо понимал, что либо выйдет из нее покалеченным, потерявшим все, либо спасется и обретет свое единственное настоящее счастье.

Когда они наконец-то оказались наверху, сдерживаться больше не было сил, и Павлик, обхватив Катерину за талию, привлек ее к себе. Они стояли близко, ближе некуда, и быстро поцеловались, как будто обжегшись друг о друга. Лица у обоих пылали от осознания того, что должно с ними случиться. Они и жаждали этого и боялись, но чувства, в конце концов, победили, и, взявшись за руки, Павлик с Катериной почти бегом бросились к выходу. По дороге они едва не застряли, потому что ринулись в один и тот же проход между турникетами. Они посмотрели друг на друга и расхохотались каким-то нервическим смехом. Бдительный служащий что-то крикнул им вслед, но они даже не обернулись.

Неподатливые двери выбросили их на улицу, в сверкающую огнями ночь, где их мгновенно окатило прохладой. Мимо прошелестел автобус, благородно собирающий припозднившихся пассажиров. Пассажиры сидели в ярко освещенном салоне, мерно покачиваясь, разобщенные, но уже не чувствующие себя одинокими.

Чтобы пропустить автобус, Катерине и Павлику пришлось остановиться на переходе. И тут они снова начали целоваться – с какой-то юношеской страстью, словно впервые в жизни поняли, что значит потерять голову от любви.

Больше всего на свете им хотелось остаться наедине, поэтому они двигались торопливо, тяжело дыша и не разговаривая друг с другом. Вошли в подъезд и, спотыкаясь, добрели до квартиры Катерины. Как только дверь за ними захлопнулась, их швырнуло друг к другу с такой силой, словно сам мир покачнулся, заставив их стать на время единым целым.

Все бизнесмены рано или поздно начинают отличать хорошие звонки от нехороших. Этот был нехорошим. Лёва отложил бритву в сторону и на цыпочках подошел к входной двери. Почему-то ему на секунду стало страшно, и он даже зажмурился. Потом все же прильнул к глазку и сразу издал тоскливый стон. За дверью стояла Катерина! Мучительница, с которой ему удалось ни разу не встретиться с того самого момента, когда он бежал из дома.

– Кто там? – спросил он обреченным тоном. Просто так спросил, чтобы потянуть время. Потому что все равно бессмысленно делать вид, будто его нет: Катерина, если ей приспичит, может караулить на скамейке возле подъезда хоть до второго пришествия.