Клер Кросс - На третий раз повезет

Он пригляделся повнимательнее и все же разглядел в Фил черты матери.

Но лишь смутно.

Там, где черты Фил приобретали подвижность, в ее матери они были словно высечены из камня. Ник привык к бурным встречам, объятиям и поцелуям. Но Фил лишь поцеловала воздух в сантиметре от щеки матери, и та улыбнулась, словно ничего другого и не ожидала.

Беверли подала Нику руку, и рука эта оказалась холодной.

– Так это и есть друг Филиппы, о котором столько говорят?

Непривычно было слушать обращение к себе в третьем лице, особенно учитывая ее оценивающий взгляд. Фил, похоже, язык проглотила, поэтому Нику ничего не оставалось кроме как ответить прохладной улыбкой.

– Рад встрече, миссис Коксуэлл.

– Неужели? – Накрашенные губы Беверли изобразили улыбку, а в глазах на мгновение вспыхнул огонек. Позади нее раздались шаги, и огонек погас. Беверли кивнула и отошла в сторону, чтобы уступить место супругу.

Роберт Коксуэлл был таким же импозантным, каким Ник его помнил. А вблизи это было еще заметнее. Он был высок, седовлас и роскошно одет. Костюм сидел безупречно, а рубашка была нереально белой.

Он не удостоил Фил даже взглядом, зато Ника осмотрел с ног до головы.

– И ты еще набрался наглости явиться сюда после того, что сделал? – спросил он, не скрывая враждебности. – Если бы на месте судьи тогда оказался я, то ты бы все еще отбывал срок. В колонии строго режима. Вождение в нетрезвом виде – это очень серьезное правонарушение, молодой человек.

Фил кашлянула, но ее голос звучал до непривычного неуверенно:

– Обвинения сняли за недостаточностью улик. – Отец бросил на нее сердитый взгляд:

– Не встревай. Обвинения сняли потому, что О'Нилл некомпетентный болван, а Тапер слишком сентиментален, чтобы быть хорошим судьей. Улики всегда можно найти, главное, знать, где искать.

Ник негодовал, но умело скрывал свое состояние. Он ответил совершенно спокойно:

– А мне казалось, что в этой стране человек невиновен, пока не доказано обратное.

– Не надо цитировать передо мной закон. – Роберт прищурился. – Тебе повезло, только и всего. Я слышал, в машине нашли марихуану.

От Ника не ускользнула ироничность данного обвинения. Особенно если учесть, что вся семья уже собралась в холле и слушала.

Зак Коксуэлл вытворял и не такое, но всегда оставался недосягаем для закона. В результате именно к Заку проще всего было обратиться за косячком или чем-нибудь посерьезнее. Он никогда не задавал глупых вопросов – деньги на бочку, и получи, что просишь. Из царственных отпрысков семейства Зак был самым юным, но, как ни странно, самым уважаемым в Розмаунте. Однако ни у кого даже мысли не возникло привлечь его к ответственности.

– Вас неправильно информировали. – Ник улыбнулся. – В отличие от некоторых я не пью и не курю.

Зак покраснел, но его отец ничего не заметил.

– С трудом верится.

– В любом случае я здесь не для того, чтобы держать ответ за то, что случилось пятнадцать лет назад. – Ник обнял Фил за талию и почувствовал, как она дрожит. – Насколько я понимаю, сегодня у вас приятное событие? С днем рождения, мистер Коксуэлл.

Фил, похоже, расстроилась из-за случившегося больше всех. А это о многом говорило.

От внимания отца не ускользнул жест Ника, а главное – то, как он был воспринят его дочерью.

Роберт Коксуэлл повернулся к Фил и заговорил грубо:

– Ты пожалеешь об этом мятеже, Филиппа Элизабет Коксуэлл. Попомни мои слова. И если ты надеешься, что я прощу тебе это оскорбление, когда ты придешь за помощью, то ты глубоко заблуждаешься.

Он развернулся и пошел в комнату, а Ник и Фил так и остались стоять в дверях.

Добро пожаловать домой. Только сейчас Ник понял, насколько права была Фил в своих страхах. Даже Беверли, казалось, была удивлена поведением мужа, однако она быстро нашлась.

– Проходите, что же вы стоите в прихожей! – воскликнула она и потеснилась, как будто раньше мешала им пройти.

– А действительно, почему бы и нет? – пробормотал Ник чуть слышно.

Фил улыбнулась, как бы извиняясь за случившееся. Ник недоумевал, как она выжила в таком окружении, как эта атмосфера не отравила ее чистую душу. Он едва порог переступил, а уже готов был скальпы снимать.

Фил не заслуживала такого обращения. Но, судя по всему, ее регулярно встречали именно так, ведь она даже не удивилась.

Ник разозлился, а такого с ним давненько не было.

– Я же предупреждала, что теплого приема не будет, – прошептала Фил, а Ник все еще держал ее за талию.

– Да, надо было верить тебе на слово, – сказал он и погладил Фил по спине, чувствуя, как напряжение уходит из ее мышц.

Он уведет ее пораньше.

Внутри атмосфера была не лучше, хотя Роберта поблизости не было. Фил представила собравшихся, а напряжение так и висело в воздухе. Ник, разумеется, помнил ее братьев, потому что в Розмаунте их знали все. Впрочем, он ни с кем из них не общался, даже с Заком, хотя по возрасту они были ближе всего.

Похоже, родные Фил не знали, как реагировать на его появление, но склонялись к позиции отца. Старшего из братьев звали Джеймс – точная копия отца. Та же уверенная манера держаться и тот же безупречный вкус в одежде. Волосы такие же каштановые, как у матери, но с сединой на висках. Он производил впечатление красивого, однако резкого, нетерпеливого и амбициозного человека.

Ник догадывался, что его вожделенной мечтой было положение главы семьи. Очевидно, Джеймс был старшим партнером отца по семейному бизнесу и не без основания претендовал на львиную долю наследства в будущем.

– Держись, Филиппа, – только и сказал Джеймс, слова с трудом просачивались сквозь плотно сжатые губы. Он пожал руку Ника так, словно мог подхватить какую-нибудь заразу.

Но если Джеймс был точной копией отца, то его жена Марша не выдерживала никакой критики рядом с Беверли. Ее даже можно было бы назвать красивой, если бы не губы, которые застыли в недовольной гримасе. Это сильно портило общий вид. Она походила на мегеру, да и говорила так же.

На ней было дорогое платье, однако сидело оно неважно. Помада местами смазалась, а драгоценности не мешало почистить. Но ей, видимо, было все равно.

– И чего это ты решила все испортить, Филиппа? – заныла Марша. – Обычно этим занимается Зак. У него хотя бы смешно получается.

– Я еще не сказал свое последнее слово, – вставил Зак в надежде отшутиться. – Но на этот раз Филиппа, пожалуй, перещеголяла меня.

Никто не рассмеялся.

Джеймс и Марша гарантировали продолжение династии, родив двоих сыновей. Джеймс-младший и Джон были симпатичными мальчуганами с озорными глазами и одинаково прилизанными волосами. Им было лет восемь-девять, и, похоже, они были погодками. Они вежливо пожали руку, не задумываясь ни о каком подтексте, и по их поведению было понятно, что они терпеть не могут костюмы, которые родители заставили их надеть по случаю праздника. Джон дергал узел галстука с таким видом, будто его душат, за что и получил от отца, да так сильно, что мог и шрам остаться.