Татьяна Тронина - Фата из дождя

– Валя...

– Скажи честно, я ведь заслужила! – закричала она.

– Валя, я очень тебя люблю, – серьезно начал он, но Валя нетерпеливо его перебила:

– Ванечка, чего ты хочешь? Остаться с Марьяной или вернуться ко мне?

– Марьяна тут ни при чем. Я... я сам не знаю, чего хочу. Я люблю тебя, но мне совсем не хочется разрушать свою прежнюю жизнь.

– Так я и знала... – прошептала Валя. – Но ты должен выбрать. Ты должен выбрать!

– Сейчас?

– Да, сейчас! Окончательно! Я не умру, если узнаю правду. Я все выдержу, если ты будешь со мной честным до конца...

– Валя, я негодяй и скотина... Я себя презираю...

– Ну смелее!

– Валя, я не вернусь.

«Так я и знала! – подумала она, положив трубку. – Я же чувствовала это... Не хватало только того, чтобы он сам подтвердил это. Я снова потеряла Ванечку. Но как глупо... Боже, как глупо и неразумно было дважды ставить свою жизнь на одну карту! Сказано же было – не сотвори себе кумира...»

У нее появилось ощущение, что она падает куда-то вниз, в бездонный, глубокий колодец, и тьма проглатывает ее окончательно.

В это время телефон зазвонил снова. «Он передумал! Он понял, что ошибся... Он хочет сказать, что вернется!» – встрепенулась Валя.

– Алло!..

– Валя, это Герман Коваленко. Я тут подумал...

– Ах, это вы... то есть ты... – разочарованно пробормотала она, вновь падая в бездонный колодец. Но этот настырный Коваленко вдруг в последний момент словно схватил ее за руку, затормозив падение.

– Ну да, мы теперь на «ты»... – довольно запыхтел он. – Послушай, Валя, что ты сегодня делаешь? Я тут подумал, что мы вполне могли бы встретиться...

– Что? – растерянно спросила она. – Зачем?

– Просто так. Поехали куда-нибудь, а? Далеко-далеко...

Это «далеко-далеко» вдруг заставило ее встряхнуться. В самом деле, ей надо куда-то уехать, хотя бы на время. Далеко-далеко...

– Поехали, – просто сказала она.

Он прибыл через полчаса, с букетом роз, взволнованный и торжественный.

– Только розы и нашел... – оправдываясь, произнес он. – Хотел эти... купавки, но их нигде нет. По крайней мере, в городе.

Они сели в машину и поехали – просто так, куда глаза глядят. Долго кружили по городу, стояли в пробках, болтали ни о чем. Валя старалась вести себя так, словно того разговора с Ваней не было. И вообще не было ничего. Могло же быть такое, что с ней случилась амнезия и она забыла обо всем, что было до сегодняшнего дня?

– Последний месяц лета... Ты любишь август?

– Не знаю... Мне все нравится – и зима, и лето... Нет, лето мне все-таки нравится больше. Да, я люблю август! – с удивлением констатировал он. – У тебя когда день рождения?

– Четвертого декабря.

– А я родился тридцатого апреля... Куда дальше?

– Сверни налево... И не смотри на указатели – давай потеряемся, давай заблудимся!

– Это невозможно!

– Все возможно – просто езжай вперед и ни о чем не думай.

– Валя, Валя, я по этой дороге сто раз ездил, – засмеялся Герман.

Они выехали из города. Сначала машин было много, а потом движение стало не таким оживленным. Они ехали быстро – мелькали мимо дачи, деревья, автобусные остановки...

– Быстрее! – требовала она.

– Я не могу быстрее, – сердился он, но все-таки прибавлял чуть-чуть скорость.

Часа два они мчались по шоссе, потом остановились у заправочной станции – бензин подходил к концу, да и им самим захотелось перекусить, а при станции было летнее кафе. И опять поехали дальше.

А дальше была река.

Они вышли и долго сидели на берегу, глядя на воду. Валя покусывала травинку и чувствовала, как солнце согревает ее всю. Она была счастлива, потому что сумела спрятаться от своего горя. Теперь оно было далеко-далеко...

– Не знаю, что бы со мной было, если бы ты не позвонил мне сегодня. И именно в ту самую минуту, – неожиданно призналась она.

– А что было бы? – с любопытством спросил он.

– Не знаю... Но все было бы по-другому. – Она сняла босоножки, зашлепала босыми ногами по мелководью. – Совсем теплая...

– Вот видишь, я тебе в очередной раз пригодился! – с удовлетворением произнес Герман. – Я для тебя полезный.

– Какую ты ерунду говоришь! – засмеялась она. – Впрочем, я не права. Ты настоящий друг.

– Только друг – и все?

– А разве этого мало? – пожала она плечами. – Искупаться бы... Знаешь, еще с древности люди приписывали воде божественный характер. Индусы чтили Ганг, египтяне – Нил, германцы – Рейн, для славян был свят Дунай...

– Москва-река – для москвичей, – продолжил с усмешкой ее спутник. – Здесь никого нет – правда, вполне можно искупаться.

– Ты думаешь? – она оглянулась. – Это было бы здорово, потому что у меня нет с собой купальника. Кстати, со временем вода из средства достижения чистоты тела сделалась символом внутреннего очищения души. Священные омовения предписывались Зороастром, Магометом и Моисеем. А христианство удержало символическое значение воды вместе с таинством крещения...

– Откуда ты все это знаешь?

– Дед когда-то рассказывал...

– Тогда представим, что нам надо очистить свои души! – с воодушевлением предложил Герман. – Ты будешь здесь, а я отойду чуть дальше, за березу.

– Какие мы стеснительные! – засмеялась она. – Ладно, иди за свою березу...

Она скинула одежду и медленно вошла в воду. Мелкие рыбешки сновали вокруг ног. У берега было прохладно, а чуть дальше течение оказалось теплым. Она поплыла, потом увидела, что ее догоняет Герман.

– А ты шустрая! – крикнул он. – Ну ничего, мы тоже умеем!

Они плавали наперегонки, кричали, брызгались, ныряли – совсем как дети. Вокруг не было ни души.

– Сегодня последний день, – вдруг очень серьезно произнес Герман.

– Что?

– Я говорю, сегодня последний день, когда можно купаться, потому что завтра – второе августа.

– Ну и что – второе августа? – удивилась она.

– Эх ты, знаток древних обрядов... Второе августа – Ильин день.

– О господи... – Валя хлебнула воды и закашлялась. – Правда, я забыла. Именины моего мужа.

– Будешь его поздравлять? – встревожился Герман.

– Вот еще! – Она вылезла на берег, завернулась в свое платье.

Герман встал рядом положил руки ей на плечи, спросил заботливо:

– Холодно?

– Нет.

– Неправда...

Он обнял ее, прижал к себе.

– Что ты делаешь?

– Ничего...

– Неправда...

Он запрокинул ее голову и поцеловал.

«Мне все равно, – с ужасом и восторгом подумала она. – Пусть целует!»

Потом они опять гнали по шоссе неизвестно куда, и Валя требовала, чтобы он ехал еще быстрее. Герман ругался и смеялся, но не мог ее ослушаться, хоть понемножку, но прибавлял скорость, пока на одном из поворотов машина не подпрыгнула – дорога на этом участке была разбитой – и не вильнула в сторону. Нырнула носом в кювет и остановилась. Валю с Германом здорово тряхнуло. Выскочила подушка безопасности, а из-под смятого капота повалил дым.