Наташа Апрелева - Посторонним В.

02.00

Там-то ко мне, имею в виду новоселье Олафовской конторы, и подрулила Крестьянка Анна, она трудится вместе с Олафом, только в цеху, простая рабочая девушка, поклонница коротковатых широких штанов и полусладкого липкого шампанского.

Ей удалось сразу произвести достаточно убедительное впечатление: потрясая какими-то желтеющими бумагами, она спросила меня тихо и заинтересованно: «Скажите, а вы хорошо разбираетесь в медицине?»

«Плохо, – ответила я, – плохо, а что?» Тут Анна сунула мне под нос свои листочки, оказавшиеся справками, анализами и прочей шнягой.

«Врач подозревает, что у меня в животе ипполиты», – отчетливо произнесла она. «ЧЧЧто?» – переспросила я. «Ипполиты, ипполиты, – уже раздраженно повторила она, – неужели трудно понять?»

Спаслась от нее бегством, долго смеялась в туалете.

Не помню, была ли она уже тогда похожа на Дональда Дака.

02.30

«Женщины в Игре без правил» – есть такой отличный роман Галины Щербаковой, про любовь, естественно. Удивительно точно вот это: игра без правил.

Эмилия – филолог, кандидат наук, умница и красавица, а ее муж, тоже, кстати, умница и большой молодец, длительное время был безумно увлечен водительницей троллейбуса с умением выполнять слесарные работы, она была старше его на девять лет, принципиально не брила подмышки, в жаркие дни черные кудри там глянцевито поблескивали.

Машка моя, дорогая подруга, просто Богиня домашнего очага, и еще Родина-мать: верная. настоящая, всегда поможет, во всем поддержит, а Военный Человек ушел к молодой толстой Гретхен, выпускнице ПТУ (Помоги Тупому Учиться – говорилось в мои школьные годы) и пойманной за руку в чужих и невоенночеловеческих штанах непосредственно в первый месяц близости.

Алькин бывший муж, покинув Альку, профессорскую, между прочим, дочку, большую умницу, последовательно сменял симпатии: сборщица часов, лепщица пельменей, продавщица мороженого, – пока твердо не остановился на дежурной по станции, в метро. Такая сидит в прозрачном стакане, объявляет: «Подберите длиннополые вещи!»

Никак не могу отделаться от этакого интеллектуального снобизма, конечно.

03.00

Эмилия сочинила новый флешмоб: написать про свой идеальный отдых, мужчину, попутчика и нос.

Я не хочу никого разочаровывать, все ждут насчет отдыха чего-то либо круто эротичного, либо про путешествия в Индокитай, нет-нет, не этого я хочу сейчас. Я хочу: находиться в своем доме, но пустом. Пусть дети будут далеко-далеко заниматься чем-то отличным и здоровским, пусть у них все будет хорошо, я буду об этом знать и радоваться за них. В лагере на Черном море? Пусть. Пусть муж тоже где-то далеко-далеко ходит в поход, он любит, сплавляется по рекам, поет хором, хлопает на щеке мясистых комаров, очаровывает полных, свежих туристок и не бреется. Пусть мама с теткой уедут далеко-далеко, в Иерусалим, вечный город, они давно мечтают, Стена Плача, Гроб Господень, что там еще? гора Царя Соломона, его копи, его решение, пусть. А я пусть останусь одна, без никого и телефонов, с ноутбуком, который я заложу рядом с собой на подушки, я имею возможность брать с работы роскошный ноутбук, подозреваю, намного более мощный, чем мой бедный зайчуган-компьютер, но все как-то муж против, считает, что ноутбук крадет меня у него, хаха. И еще раз: хаха. И не остановиться, хихикаю, правда, если бы было так просто.

В общем, желаю лежать в подушках с ноутбуком, книжкой, а восставать только в туалет и к чайнику. Из жратвы мне хватит булочек «Упле-тайка», можно черствых, и кофе, разумеется. Ну и сахару.

И так я хочу проваляться много времени. Пока не надоест. Одновременно я могу воображать себе идеального мужчину, очевидно, это буду как бы я, но мужеского рода, потому что кому еще придет в голову сделать что-то такое, чего я вправе ожидать от идеального?

Скууууучно, не хочу идеального мужчину, а идеального попутчика хочу – пусть меня сводит/свозит куда-нибудь недалеко, типа в Загородный парк? Пусть он будет мне Никто, ни о чем не говорит, просто идет рядом, потому что я уже соскучилась здесь одна! Да. И пусть мы туда приедем на трамвае или 61-й маршрутке и будем бесцельно слоняться по сырым от недавно стаявшего снега аллеям и малым тропам, и пусть мы спустимся по общеизвестной лестнице к Волге, и пусть он меня вежливо спросит: не холодно? а я вежливо отвечу: нет-нет, спасибо. И совру, потому что мне холодно почти всегда. Но как он есть мне никто, он не заподозрит обмана и улыбнется.

И тогда я обращу внимание, как у него забавно морщится нос, и отмечу, что он правильных пропорций, с прямой спинкой, аккуратными крыльями и четко выделяющимися двумя косточками на переносице, и подумаю: идеальный?!

03.30

Привлеченная странным шумом из дочериной комнаты, заглянула. Ребенок Лиза танцевала безо всякой музыки.

Моя фонотека в телефоне изрядно устарела, последнюю мелодию я подгружала туда чуть раньше чудесного праздника Нового года, и это был изнуряющий меня «Last Walz» от Rasmus. Ночью как-то особенно приятно громко и тайно слушать музыку в наушниках, и я как-то особенно хорошо представляю тебя.

В автомобиле, правой рукой отыскивающего в эфире что-то более-менее приемлемое, пролистывающего раздраженно стародревнее неопознанное: «светила полная луна, в лесу была ты не одна и никогда потом об этом не жалела…», стародревнее ужасающее: «окончен школьный роман…» и лет пятнадцать назад как опостылевшее «Jonny, oooeee…».

Упражняешься с настроечной ручкой, снобистски ругая «гопниковский» формат популярных радиостанций ФМ, и знать не знаешь, что я тут, совсем недалеко, осваиваю недлинную дорогу Радистки Кэт, работаю, надсаживаясь и волнуясь, на ржавом-ржавом ключе, писклявой, точечно-тирешной морзянкой передавая для тебя кое-что.

Так, полнейшую ерунду, набор слов, лишенных смысла.

Вот, кстати, о песенках: дядя Федор Чистяков, группа «Ноль», когда-то намного лучше меня про это…

«йа эл-йу-бэ-эл-йу тэ-йэ-бэ-йа»

Ну и еще раз.

«йа эл-йу-бэ-эл-йу тэ-йэ-бэ-йа»

Рацию спрячу в привычный подпол, временно свободный от партизан и бочек с квашеной капустой, замаскирую лаз комодом или пусть той же пустой бочкой, для правдоподобия.

А ты наконец отыщешь нечто успокоительное, умиротворенно вздохнешь и посмотришь на дорогу. Какая-то такая музыка, что примирит тебя с плохой погодой, гадким настроением и зудом в правой ладони (буду здороваться? с кем? оставь… это профессиональное).

Я не знаю, что ты выбрал, но почему-то вспоминаю Эннио Марриконе «In the deth car», с таким неожиданно русским многоголосьем в припеве.

00.15

Внезапно противно запел что-то восточное и гадкое Филипп Киркоров, это старушка-соседка за стенкой развлекается, «…он дантист-надомник Рудик, у него приемник – Грюндиг, он его ночами крутит, ловит, контра, Фэ Эр Гэ…». [16]Соседка предпочитает радио «Дача», правда, тоже по ночам.