Даниэла Стил - Клуб холостяков

– Может быть, как-нибудь сходим на балет? – предложил Чарли, и у Кэрол загорелись глаза. Чарли тут же пообещал позаботиться о билетах. Ему так хотелось порадовать Кэрол! Радости жизни только начинались!

Кэрол пробыла у Чарли до полуночи, и несколько раз они принимались целоваться. Уже совсем поздно они отправились на кухню, чтобы перекусить. Чарли приготовил сандвичи, и они сели за кухонный стол.

– Я знаю, Чарли, это звучит глупо, – начала Кэрол, заметно волнуясь. – Я всю жизнь не выносила богачей с их экстравагантностью, снобизмом и апломбом. И для себя не хотела такой судьбы. Дело здесь не в зависти, просто материальный успех ничего для меня не значил. Мне хотелось жить по другим правилам – помогать бедным и несчастным. Когда я покупаю что-то, чего не могут себе позволить другие, или трачу деньги, которых у других нет, меня начинает мучить совесть. Я и не трачу, правда, и возможностей особых у меня нет. Но если б и были, я бы все равно не стала. Такая вот я.

Чарли уже знал это и потому не удивился. Кэрол никогда не рассказывала о своих родных, и он понятия не имел, какой был достаток в ее доме. Но, судя по всему, можно было заключить, что семья была не из богатых. Скорее всего – добропорядочная семья скромного достатка. Родителям, вероятно, пришлось напрячься, чтобы отправить дочь учиться в Принстон.

– Я тебя понимаю, – ответил он. – На тебя так подействовала моя яхта?

– Нет, – ответила Кэрол. – Только я бы ее покупать не стала, даже если бы у меня были деньги. Но ты имеешь полное право распоряжаться своими деньгами, как тебе нравится. Ты много делаешь для людей через свой фонд. Я же считаю своим долгом жить так, чтобы все отдавать другим.

– Но надо же думать и о себе.

– Я думаю. Но мне даже зарплату в центре получать неловко. Потому что кому-то эти деньги нужны больше, чем мне.

– Но питаться, платить за квартиру ты же должна! – воскликнул Чарли. Его подобные угрызения совести никогда не мучили. Он в юном возрасте унаследовал огромное состояние и на протяжении долгих лет распоряжался им очень ответственно. Он получал удовольствие от роскоши, от предметов искусства, которые коллекционировал, а больше всего – от своей яхты. И никогда ни перед кем за нее не извинялся, да ему подобная мысль до знакомства с Кэрол не пришла бы в голову. У них были разные жизненные позиции, но Чарли надеялся, что это не повлияет на их отношения.

– Наверное, я впадаю в крайности, – продолжала Кэрол. – Но, живя так аскетично, я верю, что искупаю свои грехи.

– Что-то я не вижу никаких грехов, – серьезно возразил Чарли. – Я вижу замечательную женщину, всю жизнь посвятившую служению другим и работающую до изнеможения. Тебе надо больше отдыхать.

– Вот я с тобой и отдыхаю, – кротко проговорила она. – Я всегда отдыхаю душой, когда мы вместе.

– Я тоже. – Он улыбнулся и снова ее поцеловал. Ему нравилось с ней целоваться, хотелось пойти дальше, но он пока не осмеливался. Он знал, что Кэрол страшится привязанности, боится снова обжечься, да и своих страхов у него хватало. Он боялся того же и вечно выискивал какую-нибудь скрытую причину, чтобы разорвать отношения. В случае с Кэрол эта причина была прямо на поверхности, развеваясь, словно флаг. Кэрол была человеком другого круга. Она не молодая богатая наследница, не светская львица, она даже осуждает его образ жизни, хотя полностью принимает его самого. Самый большой вопрос был в том, сумеет ли Кэрол преодолеть свое предубеждение и принять его образ жизни. Если они решат быть вместе, ей придется сделать над собой усилие и принять это несоответствие, впрочем, и ему тоже. В данный момент Чарли почти не сомневался, что с этой проблемой они справятся. Это в большей степени зависело от Кэрол, чем от него. Это ей предстояло примириться с его шикарной жизнью и перестать ее бояться, побороть в себе стремление бежать.

Он отвез ее на такси домой и поцеловал на прощание. Кэрол не пригласила его к себе, ведь она уже говорила, что у нее беспорядок. Он еще ни разу не был у нее дома, но представлял себе, что жить в такой тесноте непросто.

Прощаясь, Чарли чмокнул ее в нос, и она рассмеялась, увидев, что он перепачкал лицо ее зеленым гримом, который она до конца так и не смыла.

– Завтра я позвоню, – пообещал Чарли, возвращаясь в машину. – Насчет балета не беспокойся, на той неделе обязательно сходим.

Она помахала рукой и скрылась за дверью.

Чарли вернулся домой. Без Кэрол его квартира казалась совсем пустой. Кэрол одним своим присутствием оживляла пространство его жизни, заставляла биться с надеждой его сердце.

Секретарша сообщила Чарли, что билеты на балет куплены на пятницу. Давали «Жизель», знаменитую постановку. Чарли оставил сообщение для Кэрол и сел просматривать почту. Пришло, в частности, новое издание каталога выпускников Принстона, и он ради интереса стал искать в нем имя Кэрол. Чарли знал год ее выпуска, так что это было несложно. Чарли пролистал соответствующие страницы, но не нашел ее фамилии и удивился.

Постарался припомнить получше и повторил поиск. Фамилии Кэрол в каталоге не было. Странно. Он решил оказать Кэрол услугу, чтобы ей не пришлось тратить время самой, поскольку в том, что она захочет внести исправления, он не сомневался. Он поручил своей секретарше связаться с ассоциацией выпускников и указать на оплошность. Продиктовал полное имя – Кэрол Энн Паркер – и назвал год выпуска.

После обеда Чарли сидел над финансовыми отчетами, когда по селектору позвонила секретарша. – Мистер Харрингтон, я дозвонилась до ассоциации выпускников, как вы просили. Сообщила им сведения о ней и год выпуска. Мне сказали, что среди выпускников Принстона такой выпускницы не было. Я попросила перепроверить, они посмотрели еще раз. Похоже, она не училась в Принстоне. Во всяком случае, в ассоциации мне сказали именно так.

– Абсурд какой-то! Дайте мне их номер. Я сам позвоню. – Его разозлило это сообщение. Можно себе представить, как будет раздосадована Кэрол. В ее автобиографии черным по белому написано, что она окончила Принстон.

Он позвонил, и ответ был тот же. Надо сказать, там тоже были раздражены и уверяли, что ошибки быть не может. Кэрол Энн Паркер никогда не училась в Принстоне. И даже больше того: никто с таким именем никогда туда не поступал, ни на один факультет. Обескураженный Чарли повесил трубку. По спине пробежал холодок. Презирая себя, он набрал номер факультета социальной защиты Колумбийского университета. И услышал тот же ответ. Она и в Колумбии никогда не училась. Он положил трубку, уверенный, что роковой изъян найден. Женщина, в которую он влюбился, оказалась мошенницей. Кем бы она ни была, как бы бескорыстно ни трудилась на ниве социальной защиты, у нее не было тех дипломов, какими она хвалилась, а значит, миллион долларов из его фонда она выманила обманным путем, за счет подложных рекомендаций и лживой репутации. Это было практически преступление – только деньги она брала не для себя, а на помощь другим. Чарли не знал, что ему делать с этой информацией. Требовалось время ее осмыслить и переварить.