Даниэла Стил - Клуб холостяков

Во второй половине дня Кэрол позвонила, и он впервые за все время их знакомства не поднял трубку. Он не мог просто взять и исчезнуть из ее жизни, ему требовалось объяснение. Но сперва нужно было привести в порядок мысли, ведь через два дня им так или иначе предстояло идти на «Жизель». Чарли решил до этого ничего не предпринимать и ни о чем не говорить Кэрол. Ближе к вечеру он перезвонил ей, сказал, что в совете учредителей решаются неотложные вопросы и они не увидятся до пятницы. Она ответила, что все понимает, у них такое тоже случается. Однако, положив трубку, Кэрол мысленно удивилась его непривычной холодности. На самом деле Чарли с трудом сдерживал себя. Он чувствовал себя обманутым, все его надежды рухнули. Женщина, которая завладела его сердцем, оказалась лгуньей.

Следующие два дня превратились в мучительное ожидание. Перед театром он заехал за Кэрол в центр. Кэрол выглядела обворожительно. Она надела подобающее случаю маленькое черное платье, туфли на высоких каблуках и даже скромное меховое манто. Все как положено, даже жемчуг в ушах, – Кэрол сказала, что это серьги ее матери. Теперь он не верил ни единому ее слову. Солгав насчет Принстона и Колумбии, она зачеркнула все, что могло между ними быть. Он ей больше не верил. Кэрол заметила, что Чарли как-то неестественно напряжен. Спросила, все ли в порядке, Чарли молча кивнул. По дороге в Линкольн-Центр он не проронил ни слова, в театре тоже отмалчивался. Кэрол видела, что у него ужасное настроение. Оставалось только предположить, что у него в фонде случилась какая-то катастрофа.

В антракте они пошли в бар выпить по бокалу вина, а прежде чем вернуться в зал, Кэрол направилась в туалет, но только она сделала несколько шагов, как наткнулась на какую-то пару. Кэрол резко отвернулась, словно не хотела быть узнанной. Чарли застыл на месте, Кэрол, повернувшись к нему, буркнула, что это друзья ее родителей, которых она на дух не выносит, и исчезла. Женщина, с которой столкнулась Кэрол, двинулась к Чарли, и он узнал пару: это была чета известных светских сплетников, которых он тоже не жаловал.

Женщина без умолку трещала о великолепном спектакле, но заметила, что прошлогодняя постановка была интереснее. Она стала буравить Чарли своими маленькими глазками и отпустила загадочную реплику, смысл которой дошел до него не сразу.

– А вы, я вижу, сделали удачный ход, а? – сказала она ехидным голоском. Чарли сначала не понял, о чем она, и молился, чтобы Кэрол вернулась поскорее. Он хоть и злился на нее, но стоять рядом с ней было куда приятнее, чем попасть в руки этой ужасной женщины и ее велеречивого мужа, который льнул к Чарли, памятуя о его высоком положении. – Говорят, когда муж ее бросил, она была на грани нервного срыва. Зачем он ей понадобился, никак не пойму, у Ван-Хорнов денег куда больше, чем у него. Он только за ее деньгами и гонялся. Ван-Хорны – крупнейшее состояние в Штатах! – Чарли никак не мог взять в толк, зачем она завела разговор о Ван-Хорнах. Он был знаком с Артуром Ван-Хорном, хотя не очень близко. Один из самых больших консерваторов, невероятно правильный, страшно нудный, а вот размер его состояния Чарли нисколько не интересовал.

– Ван-Хорны? – рассеянно переспросил он. Эта безумная особа, как завзятая сплетница, осыпала его деталями истории, которая была ему абсолютно неинтересна. Говорила о какой-то женщине, которую бросил муж, – это она, кажется, была из рода Ван-Хорнов. У Чарли голова шла кругом, а она смотрела на него, как на идиота.

– Да-да, Ван-Хорны. Я вам говорю об их дочери. Разве это не она сейчас с вами была? – Она укоризненно посмотрела на него, и тут до Чарли дошло. Его словно молния ударила.

– Конечно. Простите. Я задумался. Мисс Ван-Хорн. Конечно, это была она.

– Вы что, встречаетесь? – бесцеремонно допытывалась дама. Такие женщины не ведают смущения. Их главная забота – выудить как можно больше информации, чтобы потом было о чем рассказать другим, демонстрируя, в какие высокие сферы они якобы вхожи.

– Мы партнеры по бизнесу, – сказал Чарли. – Мой фонд спонсировал ее детский центр. Они ведут колоссальную работу по реабилитации детей – жертв домашнего насилия. А кстати, как ее фамилия по мужу? Не припомните?

– Не Мосли ли? Или Мосси? Что-то в этом роде. Ужасный человек. Сколотил астрономическое состояние. После Кэрол, кажется, женился на еще более молоденькой. Печально, что ее это так подкосило.

– Но его фамилия была не Паркер? – допытывался Чарли. Он решил выяснить все до конца, не важно – из какого источника, хоть бы и из уст завзятой сплетницы.

– Да нет, конечно! Это девичья фамилия ее матери. Ну, «Паркер-Банк» в Бостоне, вы же знаете! Не такое, конечно, состояние, как у Ван-Хорна, но тоже ничего себе. Кэрол получит наследство с двух сторон. Везет же некоторым!

Чарли покивал. Уже возвращалась Кэрол. На высоких каблуках она заметно выделялась из толпы, и он махнул ей, давая знать, что подойдет сам. Поблагодарил своих собеседников и откланялся. За последние два дня ему открылось о Кэрол столько нового, что он не знал, чему теперь верить.

– Прости, что бросила тебя с этой мерзкой женщиной. Я побоялась, если заговорю с ней, мы от нее вообще не отвяжемся. У тебя, наверное, кругом голова идет?

– Это точно, – согласился Чарли.

– Величайшая сплетница в Нью-Йорке, только и знает: кто на ком женился, кто чей внук, кто какое наследство отхватил, кто с кем развелся. Одному богу известно, откуда она все это берет. Терпеть ее не могу.

Чарли кивнул, и они вместе вернулись в зал. Почти сразу подняли занавес, и Чарли с каменным лицом стал смотреть дальше. Скрытый изъян Кэрол, как он на днях обнаружил, был не тот, что лежал на поверхности, и заключался не в том, что она из другой среды и других убеждений и чувствует себя неловко в его окружении. И даже не в том, что она мошенница, как он было решил. Ее роковой изъян, как оказалось, намного проще: она обыкновенная лгунья.

Когда спектакль закончился и опустился занавес, Кэрол с улыбкой повернулась к Чарли:

– Чудесный спектакль! Спасибо тебе, Чарли, я получила огромное удовольствие.

– Я рад, – коротко ответил он. Он хотел после театра вместе с Кэрол отправиться в ресторан, но передумал. Ему надо было ей многое сказать, но только не на публике. И он предложил поехать к нему. Кэрол улыбнулась и пообещала приготовить омлет. Чарли кивнул и всю обратную дорогу с трудом поддерживал ни к чему не обязывающую беседу. Кэрол никак не могла взять в толк, что на него нашло, но видно было, что он не в своей тарелке. И ей не придется долго ждать объяснений.

Чарли отпер дверь, зажег свет, прошел в гостиную. Кэрол последовала за ним. Чарли, едва сдерживая гнев, повернулся к ней.