Мария Федорова - Хороша была Катюша

За столом Юрий Алексеевич усадил Катю рядом с собой, усердно подливал ей в бокал вино, подкладывал на тарелку закуски, занимал игривой беседой. Катя откровенно веселилась — она сама не ожидала такого эффекта. Этот старый павиан явно забыл о жене, о сыне, о том, кто он и где находится. Еще немного — и его рука начнет мять под столом коленку будущей невестки…

— Нет, нет, спасибо. Не наливайте мне больше. — Изящная ручка с ярко-красными ногтями прикрыла пустую рюмку.

— Катенька, это чудесное вино. Настоящее грузинское — мне привез коллега из Тбилиси. Мы подружились на симпозиуме, который проходил там лет двадцать назад… Вы не поверите, во всем городе долгое время не было ни одного вытрезвителя, а потом пришлось построить — исключительно для туристов. Грузины очень любят свое вино, пьют его в огромных количествах, но никогда не пьянеют и не спиваются. Так что можете не опасаться потерять голову…

— Или спиться… — сквозь зубы процедила Марина Васильевна. Она с тоской смотрела на мужа. Ей казалось, что возвращается прошлое — когда-то супруг мучил ее своей любвеобильностью, не пропускал ни одной юбки, волочился за ее подругами и их дочерьми, начиная с тринадцати лет. Правда, чисто платонически — жене он никогда не изменял. «Лучше бы изменил, но по-тихому», — часто думала Марина Васильевна. Даже ее безропотная натура бунтовала, когда Юрий Алексеевич приводил в дом очередную пассию под видом одаренной аспирантки. Ей казалось, что все ее мучения давно остались в прошлом. И тут — на тебе!

Сергей поминутно смотрел на часы. Затянувшийся визит навевал на него смертную тоску. Еще подростком он возненавидел эти игривые интонации отца, его суету вокруг каждой юбки, двусмысленные комплименты, старые литературные анекдоты о жизни великих людей, не чуждых простым человеческим удовольствиям. Он видел, что Катя откровенно потешается над стариком, и чувствовал возбуждение от ее присутствия рядом. Их спонтанная близость открыла для него новые грани Катерининой чувственности. Он не мог отогнать от себя мысли о том, как он овладеет ею в лифте, в ванной, на кухне — картины одна другой смелее проходили перед его мысленным взором, пока мама усердно накладывала ему в тарелку любимый салат и аппетитные куски домашнего мясного рулета.

— Да, да, мы обязательно будем приходить каждую неделю… — Катя пыталась вытащить свою ладошку из сильных рук Юрия Алексеевича. Пока безуспешно.

— Сережка много работает, вам, наверное, приходится скучать. Приходите за книгами — у меня множество редких изданий, я буду рад предложить вам любой жанр. Что вы предпочитаете? Фантастику, сентиментальный роман, классику?

— Я детективы люблю… Женские, которые сейчас выходят.

Юрий Алексеевич был поражен. Книголюб с многолетним стажем, он не мог себе представить, что кто-то покупает в киосках книжки, на обложках которых роковые красавицы держат в одной руке пистолет невиданных размеров, а в другой — колье с бриллиантом, подобных которому нет даже в Алмазном фонде. Для него только старушка Агата Кристи лишь благодаря своей долговечности и всемирной славе заслужила право называться писательницей. Всех этих современных, уверенных в себе дам, из-под пера которых каждый месяц выходило по новому шедевру, он откровенно презирал.

— Да, Катенька, боюсь, что такой литературы у меня вы не найдете.

— Пап, ты не расстраивайся. Катя читает очень немного, я сам смогу обеспечить ее всем необходимым. — Сергей покровительственным жестом обхватил Катины плечи. — Правда ведь, дорогая? Благо твои любимые детективы продаются на каждом углу. Вот сейчас пойдем и купим. Почитаем на ночь…

Сергей едва дождался, когда за ними закроется дверь родительской квартиры. Пока ждали лифта, он сильно сжимал Катину руку, а едва они очутились в тесной кабинке, набросился на нее с первобытной жадностью.

— Сережа, что с тобой? — Катя опешила от такого напора. — Мне кажется, что ты меня сейчас изнасилуешь… Просто маньяк! — Она отстранила его лишь в тот момент, когда лифт остановился на первом этаже. — И кстати, я теперь понимаю, в кого ты такой. Твой папенька, похоже, едва себя в руках держал. Не ожидала от старика такого пыла…

— Да ты кого хочешь с ума сведешь.

Они целовались в подъезде, пока не хлопнула входная дверь. На улице Сергей поднял руку.

— Давай такси поймаем — хочу скорее домой попасть. Только я сяду на переднее сиденье. Боюсь, что на заднем я тебя действительно изнасилую…

Под утро, засыпая в Сережиных объятиях, утомленная Катя с тоской подумала: «А ведь он так и не сказал родителям, когда свадьба…»

Катя сидела на краю ванны и терла ладонями виски. Спросонья трудно было принять правильное решение, а ошибиться ей, как саперу, было нельзя. Продуманный план срывался. Критические дни начались на неделю раньше срока и жутко не вовремя. Она проснулась от отвратительного ощущения влажного и липкого белья — на простыне алело большое пятно крови. Видимо, они с Сережей вчера переборщили… Имитировать выкидыш надо сейчас или никогда. Но как? Сережа — не дурак, ему нужно будет подтверждение ее потерянной беременности…

Ну конечно же, мама!!! Вот кто сможет ей помочь… В ее больнице есть гинекологическое отделение, там работает Ирина Петровна, мама всегда к ней обращается. Она однажды лечила Катю, с ней можно будет договориться…

Катерина вернулась в постель, улеглась, вздохнула и громко застонала. Сергей ничего не услышал, с его стороны кровати доносилось ровное дыхание с редкими похрапываниями. Стон повторился. Никакого эффекта. Кате надоело стонать, она потрясла Сергея за плечо:

— Сережа, Сережа, проснись.

— А? Что… Нет, нет, все нормально. Спи… — Сергей перевернулся на другой бок и натянул на голову одеяло. Пришлось чувствительно толкнуть его в мягкий бок. Катя начинала злиться — ей еще целый спектакль играть, а приходится тратить силы на побудку главного зрителя…

— Сережа, проснись, мне плохо…

— А?! Что случилось? — Он был похож на щенка, у которого впервые открылись глаза. Такой лохматый ньюфаундленд… Исключительно бестолковый.

— Мне плохо. Вызови, пожалуйста, «скорую»… Или нет, лучше отвези меня в мамину больницу. Надо только позвонить туда, узнать, она дежурит или нет…

— А что случилось-то?

Катя молча откинула одеяло. В тусклом свете ночника пятно казалось черным и страшным.

— Что это?! А ребенок? — Сходство с ньюфаундлендом усилилось. Кате показалось, что Сергей начнет сейчас трясти головой, будто стряхивая с себя сон и ужас.

— Может быть, его еще спасут… — Катя всхлипнула, закусила губу и закрыла лицо руками. Ее плечи тряслись от рыданий. Сережу будто подкинула громадная пружина.