Анна Берсенева - Стильная жизнь

– Слушай, да тут целые хоромы, – сказала она, обводя взглядом небольшую, чисто выбеленную комнатку. – Это что, все нам? И веранда еще?

– Черт его знает! – Кажется, Максим и сам не ожидал такой чистоты и прохлады. – Валерка в прошлом году в другом месте жил, а я его прежнему хозяину позвонил, а у того уже все занято, ну, он к этому Глеб Семенычу и направил…

– Ладно, – решила Аля. – В конце концов, какая разница? Не пятизвездный отель все-таки, расплатимся как-нибудь. Или другое место пойдем искать. Хотя жалко, – добавила она.

Счастливое чувство, которое охватило ее с той самой минуты, когда она вышла из сломавшегося автобуса и увидела ясную линию гор, парящую над морем, – продолжалось в этом тихом флигеле под тремя ливанскими кедрами.

– Аль, ты не сердись… – сказал Максим.

– За что? – удивилась она.

– Ну, что я сказал, что ты моя жена. Понимаешь, – начал объяснять он, – ты же в ресторане собираешься петь. Представляешь, что это такое? Каждая пьянь будет приставать… А так – жена, и никаких гвоздей, – улыбнулся он. – Все-таки народ частную собственность уважает.

А она-то уже и забыла, что он сказал про жену!

– Спасибо, Макс, – улыбнулась она. – За заботу.

Вернувшийся через час хозяин Глеб Семенович оказался маленьким лысым старичком. Лысина его успела слегка обгореть – наверное, пока добирался по жаре от Феодосии.

– Да живите вдвоем, ребята, – сказал он, узнав о наличии жены у московского музыканта. – Там же две кровати – сдвигайте. Никого я больше пускать не собираюсь, так что можете не беспокоиться. Я вообще-то в первый раз за двадцать лет сдаю, самому неудобно, – смущенно добавил он. – Да вот пенсию три месяца не платят…

– Чего ж тут неудобного? – удивился Максим. – Такой флигель роскошный – чисто, прохладно. Мы вдвое больше будем платить, раз я не один приехал.

– Нет, как договаривались, – отказался старичок. – С земляков больше не возьму.

– А вы разве сами из Москвы? – обрадовалась Аля. – А на какой вы улице живете?

– В Доме на набережной жил, – улыбнулся Глеб Семенович. – Знаете, напротив Кремля? Я ведь, милое дитя, полярный летчик.

«Вот это да! – ахнула про себя Аля. – Такой маленький, такой смешной, такой лысый – полярный летчик!»

Впрочем, это был день незаметных сюрпризов, и удивляться не приходилось. Хотя, конечно, не было ничего удивительного в обыкновенном крымском поселке, когда все давно уже катались на Кипр, в Испанию, в Грецию. Илья говорил, что летом они с Алей непременно съездят куда-нибудь не ближе Мальдивских островов…

– Нравится тебе здесь? – спросила Аля, стоя на веранде и глядя в просветы виноградных лоз.

– Ничего, – из комнаты ответил Максим. – Деревня как деревня. Не Канары, но жить можно. Помоги-ка!

Аля заглянула в комнату. Максим стоял, взявшись за никелированную спинку одной из кроватей.

– Я на веранде буду спать, – не глядя на нее, сказал он. – А ты в комнате.

Ничего не говоря, Аля помогла ему перенести тяжелую кровать на веранду.

– В кабаке в этом раз в день и есть дают, – рассказывал Максим по дороге к морю. – Валерка с Наташкой в прошлом году так и питались. Фрукты только покупали, да еще кильку малосольную брали на сейнере – говорят, полный кайф. Ты кильку любишь?

– Я все люблю, – улыбнулась Аля. – Мне вообще-то и раз в день достаточно есть.

– Ну, не скажи, – заметил он. – На море знаешь как есть хочется? Оно же силы вытягивает – смотри, огромное какое!

Огромное море сверкнуло в конце улицы Десантников россыпью блестящих пятен.

Владелец ресторана «Водолей» отнесся к ее появлению не так доброжелательно, как Глеб Семенович.

– Ну, чувак, ты даешь, – хмыкнул он. – Жену зачем-то приволок… Мы насчет жены не договаривались! Я теперь, выходит, двоим платить должен? Мне тут хоровое пение не нужно, тебя одного хватит.

– А я на подтанцовке буду, – с ходу оценив ситуацию, предложила Аля. – Ты телевизор смотришь? Любой приличный исполнитель с подтанцовкой поет. А сама могу вообще рта не открывать, если не хочешь.

– Да? – Он окинул Алю быстрым, оценивающим взглядом, и в его глазах мелькнул интерес. – А что, может, и ничего… Выглядишь ничего! На артистку какую-то похожа. Ты не артистка случайно?

– Нет, – покачала головой Аля. – Показать, как танцую?

– Ладно, – решил хозяин. – Вечером оба покажете. Мы с Валеркой в прошлом году хорошо спелись, авось и вы не обманете. К пяти часам приходите, гляну.

– Он вообще-то неплохой парень, – говорил Максим, когда они с Алей медленно шли по набережной. – Мне Валерка про него только хорошее рассказывал. Его Витек зовут, фамилия Царько, инженер, из Харькова сам. Тоже дорожник… Ну, какие тут теперь дороги, тут хорошо если лет через сто что-нибудь построят, кроме дач для «новых украинцев». В Польшу за шмотками мотался, прошлым летом ресторанчик этот открыл. Аж в Симферополь ездил за разрешением, к местной мафии. Теперь вроде ничего, устаканилось, хорошо раскручиваться начал. Валерка говорил, у него все инструменты свои, синтезатор неплохой…

Аля слушала вполуха. Ей одинаково безразличны были и Витек, и симферопольская мафия, и качество синтезатора. В три часа дня набережная раскалилась под солнцем как сковородка, даже ноги жгла сквозь босоножки. Французское крепдешиновое платье в мелких цветочных букетиках, которое она в Москве считала летним, здесь казалось ей тяжелым, как бронежилет.

И в этом тоже было ощущение другого, словно на далеком острове существующего, мира.

– Хватит, Макс! – взмолилась Аля. – Еще не искупались даже! Вдоль моря ведь идем…

– Надо же было доложиться, – оправдывающимся тоном ответил Максим. – Теперь же купаться идем, не дрова заготавливать.

Его знаменитая положительность не претерпела изменений за тот год, что они не виделись.

Аля окунулась в море с таким наслаждением, что даже о насморке забыла. Она с детства помнила это неповторимое ощущение – первого прикосновения морской воды, первой упругой волны, подхватывающей разгоряченное тело. Она даже удивилась на мгновение: а что же это я так давно на море не ездила? Но тут же забыла об удивлении – обо всем забыла, с головой погрузившись в прохладную, живительную воду.

Она сразу отплыла далеко от берега, с непривычки устала и поплыла уже не быстро, а лениво, неторопливо, оглядываясь по сторонам.

Июньское небо казалось таким же раскаленным, как набережная, и силуэты гор едва угадывались в сияющей синеве. Теперь они уже не были лиловыми – они вообще не имели цвета в этом струящемся горячем воздухе. Но линия их все равно была отчетлива и прекрасна.

«Как хорошо! – медленно, в такт всплескам волн, подумала Аля. – Так плыть бы и плыть, смотреть на горы и ничего не ждать. Все-таки надо слушаться подсказок судьбы! Ведь случайно решила сюда поехать, и вдруг…»