Анна Берсенева - Стильная жизнь

Вдруг Аля услышала какой-то шорох, доносящийся из комнаты, и испугалась. Мало ли что может случиться, когда целыми днями никого дома, да еще замок такой хлипкий, и даже кода нет внизу!

Она быстро прошла по темному коридору. Дверь в комнату была приоткрыта, и оттуда доносились шорохи и неясные звуки. Она легко толкнула дверь, та открылась шире – и Аля остолбенела на пороге.

Совершенно непонятно, почему она сразу подумала о самом невероятном – о каких-то ворах! Просто Илья был дома среди дня, и был не один. Расширившимися от изумления глазами Аля смотрела на него, на Нельку, на разбросанные по полу вещи…

«Семь покрывал! – мелькнуло в голове. – Наверно, даже больше…»

Их одежда валялась на полу беспорядочно, словно еще сохраняя замершую силу вожделения. Нелька лежала на животе поперек широкой тахты, широко раскинув ноги, и выгибала спину в такт движениям нависшего над нею Ильи. Глаза ее были закрыты от удовольствия, сиреневая челка падала на лицо. Она едва слышно постанывала, закусив губу.

С его полуоткрытых губ, наоборот, не срывалось ни звука. Але показалось только, что она слышит поскрипывание его зубов. Илья стоял на коленях, сжимая ногами Нелькины бедра, а руками вдавливая в кровать ее плечи. Движения его были резкими, грубыми, как удары. Наверное, они доставляли Нельке даже боль, смешанную с удовольствием, и заставляли постанывать.

С Алей, во всяком случае, это бывало так…

Глаза Ильи были открыты, но голова закинута назад, и поэтому он не сразу заметил Алю. Их взгляды встретились только через несколько минут. Несколько минут, показавшиеся ей бесконечными, Аля смотрела, как он бьет бедрами, как напрягаются мускулы и блестят от пота густые волосы на его груди.

Он не сразу смог остановиться, даже когда уже заметил ее. Еще несколько раз по инерции дернулись его бедра. Потом он замер, не сводя глаз с Алиного лица.

Нелька тоже не сразу поняла, почему он вдруг остановился. Наконец она открыла глаза, повернула голову, через плечо оглядываясь на него. Потом, увидев выражение его лица, медленно перевела взгляд на Алю – и тоже замерла.

Неизвестно, чего они ждали от нее – крика, истерики, слез? Аля чувствовала только одно: неодолимое, физическое отвращение. Спазмы подступили к горлу, она даже испугалась, что ее сейчас вырвет прямо на ковер. Только поэтому она повернулась и выбежала из комнаты: до тех двоих ей в эту минуту не было дела…

Она пулей вылетела на лестницу – и очутилась совсем в другом мире. Здесь по-прежнему стояла кромешная тьма, а теперь еще пахло дымом и гарью. Хлопали двери на всех этажах.

– Пожар! – несся чей-то истошный вопль. – Да что ж это делается – пожар, пожар!

Аля машинально нажала кнопку лифта, забыв, что он не работал уже когда она шла сюда. Потом, ничего не соображая, но не в силах стоять на месте, она побежала по лестнице вниз. Мелькали этажи, двери со старинными, времен старого МХАТа, медными табличками, новые двери – железные, с сейфовыми замками… Аля ничего не видела и не слышала.

Разве что Басин крик, доносящийся со второго этажа, она расслышала еще на пятом. И, пока мелькали лестничные пролеты, звучал знакомый голос:

– Паразиты, чтоб вам повылазило! Говорила, сожгут нас бомжи – никому дела нет! – Далее следовало такое коленце, что Аля невольно улыбнулась на бегу. – А чего ждать в таком доме! Миша, что ты меня тянешь в квартиру, ты хочешь, чтоб я сгорела? Чего, говорю, ждать, если они дом из храма Христа Спасителя построили, сволочи!

– Бася, выйдем на улицу, – увещевал Мишенька. – Какой храм, чего ты бушуешь? Сейчас приедут пожарные и все потушат!

– Куда – на улицу? – тут же откликнулась Бася. – Ты хочешь, чтоб нас за это время обокрали? Как какой храм, а откуда гранит взяли на этот дом в тридцать седьмом году, чтоб им подохнуть, паразитам, тебе каждый скажет!

Сопровождаемая криками Баси, Аля выскочила из дымного подъезда – и ясное майское солнце ударило ей в глаза.

Илья догнал ее на углу Козицкого переулка. Он схватил ее сзади за плечо, попытался остановить.

– Алька, ну успокойся, подожди! – тяжело дыша, выговорил он. – Да стой ты, можешь ты минуту меня послушать?

Она остановилась, но не оттого, что ей хотелось его слушать, а только чтобы не отбиваться от него посреди улицы.

Она давно его не видела, но он совсем не изменился. Даже сейчас, наверняка одевшись второпях, Илья выглядел изящно. На нем были темно-синие, низко сидящие на крепких бедрах джинсы и светлая джинсовая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутой медной заклепкой у ворота.

Аля даже удивилась, что в такую минуту может разглядывать его одежду. Но ведь одежда и всегда была в первую очередь заметна на нем…

– Алька, подожди! – повторил он, переведя дыхание и по-прежнему не отпуская ее плеча. – Ну подожди, давай поговорим! Это, если хочешь знать, даже хорошо – что ты пришла…

– Уж куда лучше, – усмехнулась она, удивляясь своему спокойствию. – О чем нам только говорить, не понимаю.

Они неторопливо пошли рядом по Козицкому, вверх к Тверской.

– Ну, ты сейчас, ясное дело, разволновалась, – сказал он. – Но взгляни на все это трезво!

– А я и не пила, – по-прежнему насмешливо ответила она. – Я сразу взглянула совершенно трезво. Трезвее некуда!

– Ты ушла, слова не сказала, – продолжал он, не обращая внимания ни на слова ее, ни на тон. – Для меня это, между прочим, оскорбительно. Об этом ты подумала?

– Оскорбительно? – переспросила Аля. – Что ж, за оскорбление извини. Что еще?

– По-моему, я не дал тебе никакого повода так со мной себя вести! Ну, объясни, если можешь: что тебя не устраивало?

– Не могу, – покачала головой Аля. – Ты меня правда извини, Илья, я тебе и в самом деле ничего не объяснила. Но ты бы все равно не понял.

– Где уж нам уж, – усмехнулся он. – Это у вас великие порывы, а у нас одни презренные расчеты! Интересно, на что б ты жила, если бы я был восторженным романтиком?

– Да не требую я от тебя никакой романтики, – поморщилась Аля. – Ничего я от тебя не требую и ни в чем не обвиняю. Это только во мне… Мне с тобой скучно стало, вот и все. Так скучно, что хоть волком вой, понимаешь? Вот я и ушла. Разлюбила тебя, наверно.

– Скучно, разлюбила… – пожал он плечами. – Извини, дорогая, но это только ты можешь считать объяснением. Может, я и в самом деле голый прагматик, но мне хотелось бы услышать что-нибудь более вразумительное.

– Зачем? – удивилась она. – Ну хорошо, в таком случае: я тебя застукала в постели с моей лучшей подругой. Этого тебе тоже мало?

– Ну, уж это вообще! – хмыкнул Илья. – Ни за что не поверю, будто ты не понимаешь. Есть же требования физиологии, не могу же я месяц без женщины!

– Снял бы хоть проститутку…