Дарья Волкова - Львица по имени Лола

Мой давно уставший микрофон.

***

— Что ты натворил, а? — причитал Гаврилов. — Вот что ты натворил?!

Левка не отвечал. Точнее, он попробовал, но вышел лишь какой-то хрип.

— Сорвал-таки голос, — с упрямым злорадством констатировал Гавря. — Добвы*бывался! Марш на диван, пока не упал. Федор! — заорал в приоткрытую дверь.

— Да, коньяку хочу, — просипел Левка.

— Щас прямо! — рявкнул Гаврик. — Молоко тебе тёплое с медом и маслом, горе ты наше лукавое.

За дверью раздался какой-то шум, и Гаврилов спешно выскочил из гримерки. А Левка сполз по спинке дивана и прикрыл глаза. Но сначала посмотрел на часы.

Два часа. Два часа он бел на бис. Потом ещё почти час — общался с публикой, вопреки собственной же договорённости с Яном. Да те договорённости касались Лолы.

А после концерта публика рвала на клочки и сувениры именно его. Льва Кузьменко. Он с кем-то разговаривал, ему что-то рассказывали, он кому-то расписывался на салфетках и подставках для пива, фотографировался, обменивался контактами. И это никак не желало заканчиваться, пока его практически за шиворот не уволок из зала Гаврилов.

— Пей!

Лев открыл глаза. Перед носом его красовалась большая белая кружка. Лев взял ее в руки и принялся осторожно пить мелкими глотками.

Амброзия. Теплое, сладкое, мягко обволакивает горло. Он даже глаза прикрыл от удовольствия.

— Ты мне одно скажи — про Ванинский порт ты откуда песню знаешь?

— А я знаю? — Левка лениво открыл один глаз.

— Ну пел же!

Да чего он только в этот вечер не пел. В ход шло все — и эстрада, и шансон, и народные песни. На два голоса, на три, целыми компаниями. Гаврилов сошел с ума, стаскивая людей со сцены. И если писающихся от восторга дамочек было легко скинуть, то серьезных дяденек, просивших спеть про столицу Колымского края, спровадить было не так-то просто. Но больше всего проблем доставили шустрые столичные блоггеры — те нутром чуяли жареное, то на чем можно завтра взорвать инстаграм. Если успеть.

Наверное, как-нибудь потом память отдаст из своих тайников все, что происходило в эти три часа. Но сейчас Лев не помнил ничего, не знал ничего и ничего не чувствовал. Кроме того, что теплое молоко с медом и сливочным маслом мягко течет по горлу.

— У тебя котлеты никакой нет? — Левка потихоньку возвращался к жизни. К нему стал возвращаться голос. И лютый, практически волчий голод.

— Полные карманы котлет! — махнул на него рукой Гаврик. — Сейчас кликну дядьФедора, чтоб он тебе какой-нибудь бутерброд сообразил.

Спустя пять минут Лев уминал за обе щеки сэндвич с курицей, запивая его уже чаем — но тоже с медом. Ел и не знал, что где-то там, в цифровом мире, происходит революция. Рождается миф. Миф в его честь. Постятся фото и видео, пишутся посты, придумываются и раздаются хэштеги, ставятся лайки, делаются репосты. Создается легенда. И наутро он проснется знаменитым. По-настоящему.

Но он сейчас этого не знал и с аппетитом уминал сэндвич с курицей, запивая его теплым чаем.

***

— Ну все, я поехал, — Левка встал с дивана. И качнулся.

— Щас прямо, поехал. Полетел. Орел! — в голосе Гаври слышались какие-то интонации, каких раньше не было. Ну собственно, они теперь друг другу никто, Лев больше не звезда «Синей каракатицы» и Гаврилову не указ.

— Доползу как-нибудь.

— С закрытыми глазами? — хмыкнул Гаврилов. — Ты ж заснешь за рулем.

— Не засну.

— Ай, не переспоришь тебя! — махнул на него рукой Гавря. — У тебя вещи какие-нибудь есть, кроме этого гроба? — ткнул пальцем в футляр с аккордеоном. — Шмотки забирать будешь?

Лев непонимающе смотрел на секьюрити. Состояние сытости окончательно окутало его коконом отупения.

— Чего глазами хлопаешь? — буркнул Гаврилов. — Я тебя домой отвезу. Ты же едва живой, а инструмент свой и поднять-то не сможешь. Шмотки, спрашиваю, брать будешь? Или оставишь Яну на долгую память?

— Не, заберу, — Лев тряхнул головой в попытках согнать сонное оцепенение. — Нельзя ничего оставлять, если не хочешь вернуться. Я не хочу. И… спасибо.

— Давай собирать, — Гавря кинул ему пакет.

***

— Только меня не домой, — Левка щелкнул ремнем безопасности.

— Да мне один хрен, ты адрес скажи, — Гаврилов сдавал задним ходом, выруливая с парковки. — Чай не слепой и не глухой, соображаю, к кому ты «не домой» едешь.

Левка улыбнулся. Действительно, секрет — так себе. И назвал адрес.

Машина летела по пустым и уже почти предутренним улицам Москвы — впрочем, темным. Не доехал бы он сам — Левка это вдруг понял. Спасибо Гаврику, реально выручил. И в руках сил нет, и инструмент бы не дотащил. Зачем он такой едва живой Дине?

А нужен. Точно знал. Нужен любой. И ждет его любого. Улыбнулся, достал телефон.

Лев: Ждешь?

Дина: Жду.

Лев: Еду.

Убрал телефон, достал из кармана рубашки записку.

Ты самый лучший. Люблю. Жду.

— Здесь направо или налево? — Гавря притормозил перед перекрестком с мигающим желтым светофором.

— Налево вроде, — Левка, гася мечтательную улыбку, убрал записку обратно в нагрудный карман. К сердцу. Где она была с ним последние три часа. — Навигатор бы включил, — неожиданно и смачно зевнул.

— Ни хрена они не знают, эти ваши навигаторы, — пробурчал Гаврик, поворачивая налево. И тихонько забасил себе под нос: — Лежал впереди Магадан, столица Колымского края…

Голос у Гаври оказался неожиданно приятным, мелодия простенькая, он почти не врал. И под это арестантское мурлыканье Левка таки отрубился.

***

— Даже не спорь! — Гаврик вытаскивал, пыхтя, с заднего сиденья футляр с аккордеоном, пока Лев стоял и зевал, ежась на ночном ветру. — До квартиры доведу, хозяйке на руки сдам — и тогда уеду. А то, может, ты в лифте заснешь!

— Третий этаж, какой лифт?

— Чего, не пойдет на третий этаж лифт, что ли? — Гавря деловито запер машину, сунул ключи Левке в карман рубашки. — На себе, чтоль, тащить этот гроб?

— Ходит, наверное, но я всегда пешком.

Лифт на третий этаж их милостиво поднял.

— Ну вот я и на месте, — Лев протянул руку Гавре. — Спасибо за все. Правда, выручил. Телефон мой у тебя есть, не пропадай.

— Да погодь ты прощаться! — отмахнулся Гаврилов. — Иди, в дверь стукни, я бандуру твою помогу дотащить.

— Да я сам…

— Иди, говорю, в дверь стукни, — упрямо повторил Гаврилов. — Я тут в стороне постою, пока вы там… это… ну… здороваться будете. А потом имущество твое занесу — и все, исчезну.

— Ладно, — Левка не стал спорить. Мысль о том, что сейчас увидит Дину, что обнимет ее — разогнала сонный морок с сознания. И он подошёл и тихонько постучал в дверь.

Открыли ему сразу. Только за дверью стояла не Дина.

С той стороны порога прямо Левке в переносицу смотрело дуло пистолета.

Глава 15. О, как же сложно контролировать себя иногда, особенно когда за тридцать тебе.