Дарья Волкова - Ох, Мороз, Мороз...

— Павел Валерьевич, ну я, право, не знаю, — картинно развел руками Горовацкий. — Откуда эти фанта… — осекся под острым и одновременно тяжелым взглядом светлых до льдистого глаз. — Все совсем не так, как вам кажется, честное слово.

— Мне не кажется — я знаю, — Мороз методично чеканил каждое слово — негромко и веско — Это раз. Я не верю в честное слово — это два. И три — видите, что это? — он взял лежащий перед ним лист и повернул его к собеседнику. — Это уведомление о расторжении контракта.

— Вы этого не сделаете, — ответ побледневшего Горовацкого получился почти шепотом.

— Сделаю, — не меняя тона, ответил Павел. — Я уже дал поручение службе PR готовить заявление о причинах сдвига сроков запуска системы на более поздние, чем проанонсировано. Служба ИТ тоже получила определенные указания. И юристам я тоже дал… соответствующие распоряжения, — Мороз помолчал. — Да, это будет значительный удар — прежде всего репутационный. Я к нему подготовлюсь. Я его выдержу. А вас я уничтожу. Я затаскаю вас по судам. Я не оставлю от профессиональной репутации «Ди-Диджитал» даже тени.

— Павел Валерьевич, голубчик…

— Вы в своем уме? — тон Павла изменился едва уловимо, но оставил ощущение крика. Вопля. Ора. Даже удара. — Какой я вам голубчик? Вы меня обманули. Я вас уничтожу.

— Нет, нет, погодите! — Горовацкий всплеснул руками. — Все совсем не так, как вы говорите.

— Тогда расскажите мне — как? — опасно мягчайшим тоном. — Я желаю знать правду.

Борис Юрьевич тяжело сглотнул. Павел щелкнул ручкой над листом бумаги.

— Стойте, — тихо произнес Горовацкий, — прежде чем разрушать все, выслушайте меня. Потому что надежда все запустить есть.

— Говорите, — так же тихо ответил Павел. Но «паркер» из рук так и не выпустил.

Посетители давно ушли, Павел был в кабинете один. Но он не мог найти в себе сил даже встать с кресла. Все тело налилось какой-то свинцовой неподъемной тяжестью. Он двинул пальцем, и золотой «паркер» неохотно перекатился на пару сантиметров и достиг края уведомления о расторжении контракта.

Паша уперся локтями в стол, а лбом в костяшки стиснутых рук. Как это произошло? Как?! Он мог блефовать перед Горовацким — в вопросах ведения бизнеса и переговоров тот явно был слабее Павла, разные лиги. Но сути проблемы, стоящей теперь уже во всей красе перед Пашей, это не меняло. Это был удар.

Проект на опережение, проект, о котором говорят на самом высоком уровне и в довольно широких кругах уже почти год. Проект, в который вложено так много — денег, сил, времени, интеллекта многих и многих людей — этот столь значимый проект висел теперь под угрозой срыва.

И нет ни одной внятной мысли, как это произошло. Ведь у «Ди-Диджитал» — безупречная репутация, они одни из лучших в своем деле, их предложение выглядело самым перспективным и привлекательным. И что? И где мы оказались? Как это произошло, где просчет, кто ошибся?

Впрочем, на последний вопрос Паша ответ знал. Он ошибся, и вина вся на нем. И все висит на тоненькой-тоненькой ниточке. На лохматой, несуразной, курящей как паровоз ниточке в драных джинсах и кедах. Как там ее бишь… Он медленно выпрямился, прижался спиной к коже кресла, положил голову на спинку. Да, точно.

Дубинина. Инга. Михайловна.

Паша вдохнул, медленно выдохнул. Повел плечами, разминая затекшую спину. И потянулся к телефону.

— Зачем ты рассказала ему все?! — Борис Юрьевич мерил переговорную широкими шагами, на ходу глотал какие-то таблетки и запивал их. Вода лилась отчасти мимо рта и капала на серую рубашку.

— Что я рассказал и кому? — осторожно спросила Инга. Ответил вместо шефа Ярик.

— Морозу. Слила информацию. Как это непрофессионально, Инга Михайловна.

— А что сразу я? — привычно начала было отпираться Инга. — Может, он телепат?

Ее версия не получила одобрения. Горовацкий рухнул на ближайший стул. Ярик встал, забрал у него стакан, налил воды из кулера и поставил перед шефом. Только тут Инга поняла, что выглядят они оба… неважно. На Ярика похрен, а Бориса Юрьевича все же жалко.

— Зачем, Инга, ну вот зачем? — устало проговорил шеф.

— Что — зачем?! — жалость как-то быстро превратилась в злость. — Он сам все знал! Он меня спросил в лоб: «У нас проблемы?» Что я могла ему сказать? Да, Хьюстон, у нас проблемы.

— Не могла соврать? — тут же встрял Ярик.

— Не могла! — рявкнула Инга. — Не умею, не обучена. По этой части ты у нас мастер.

— Инга, ну можно же было как-то выкрутиться! — тут уже и Горовацкий перешел на повышенный тон, чего за ним обычно не водилось. — Зачем было сдавать всех и все?

— Да ничего я не сдавала! — тут Инга окончательно вскипела. — Буквально двумя словами я с этим вашим Морозом перекинулась.

— Тебе и двух слов хватило, талантливая ты наша, — снова ехидно встрял Ярик.

— Я талантливая, да, — Инга ощутила уже не гнев, а холодное бешенство. — Поэтому я не работаю с клиентами, знаете ли. Не имею нужного подхода… к людям. Я и к этому вашему Морозу не просилась. Сидела, никого не трогала, пилила новые версии служебных библиотек. И не просила меня никуда дергать! Так нет же. Вы решили именно моей жопой заткнуть пробоину!

— Инга! — картинно прикрыл рот Ярик.

— Странно, что ты не знаешь слова «жопа», Ярослав, — Ингу понесло. — Я прямо удивляюсь, как же ты без этого слова…

Поволяев пошел красными пятнами. Горовацкий залпом выпил полный стакан. А Инге стало стыдно.

— Извини, Ярослав, — она даже сделал шаг навстречу Поволяеву. Но одним и ограничилась — Ярик смотрел на нее с нескрываемой ненавистью. — Правда, извини. Это было… Я… слушайте. Если вы хотите, чтобы я работала и что-то сделала для «Т-Телеком» — избавьте меня от Мороза, а? Вот и все. Мне просто нужен их офис — вы же знаете, Борис Юрьевич. И чтобы Мороз не мешался у меня под ногами.

— Что, торчать с тобой неотлучно там? — проворчал Ярик, к которому не торопился возвращаться его родной цвет лица.

— Это же самый важный проект данного года, — устало выдохнула Инга. — Вы же сами мне об этом говорили. И потом, я же там торчу. Сутками напролет, практически. Если я не умею обращаться с этим вашим Павликом Морозовым, и по двум моим словам он делает долгоидущие выводы — избавьте меня от него. Хоть тут возьмите удар на себя.

Горовацкий с Поволяевым переглянулись, и Борис Юрьевич медленно кивнул.

— Инга, ты только сделай что-нибудь. Прошу тебя.

— Я постараюсь, — буркнул она. Этот разговор оставил после себя крайне неприятное впечатление. А Инге еще работать и работать сегодня.

— Сань, — Инга отхлебнула безнадежно остывший кофе. — Сань, ты умный человек, скажи мне, как я дала себя втянуть во все это бл*дство?