Дарья Волкова - Ох, Мороз, Мороз...

Она какое-то время смотрела на него молча. При общей несуразности у нее, оказывается, большие и красивые глаза. И очень выразительные.

— Честно? — она потянулась к пачке и зажигалке, а потом вдруг остановилась. Кажется, смутилась.

— Конечно, честно, — мягчайшим бархатным голосом ответил Паша. — И курите, ради бога, если вам надо.

Инга задумчиво щелкнула зажигалкой, но так и не прикурила. Дежа вю. Вчерашний сценарий повторялся. Да и какого черта! Уже и так все самая неприглядная правда всплыла наружу. А врать и что-то придумывать — не по ее части. И сил нет.

— Я бы все отменила, — она все-таки закурила. — И сделал бы проект заново. С другой фирмой.

Напускная мягкость слетела с мужского лица, сжались челюсти, резко очертились скулы, прищурились глаза.

— Значит, шанса нет… — задумчиво проговорил Павел. Ставший уже привычным холодок медленно пополз по спине. Значит, все-таки провал…

— Вот что самое подлое во всем этом… — девушка резко встала, затушила сигарету и принялась за свое предыдущее занятие, стала нарезать круги — правда, сейчас меньшего диаметра и вокруг Паши, — что шанс есть! Я нутром чую — все это можно срастить и заставить работать!

— В чем тогда загвоздка? — тихо-тихо спросил Павел.

— В том, что я как в тумане! И ответ может быть где-то рядом, но я его не вижу. Хотя чувствую — оно должно работать! — в голосе Инги слышалось практически отчаяние.

— Так почему как в тумане? — Пашин мозг работал четко, как суперкомпьютер. Ему надо понять. И принять решение.

— Вы знаете, что такое легаси-код?

— Смутно, — нахмурил брови Паша. — Но если это важно…

— Не важно, — отмахнулась девушка. — Все, что вам надо знать — что это код, который как-то работает — но никто уже не знает как. Потому что сменилось не одно поколение разработчиков, и он как-то работает — но детали уже никому не известны. Понятно?

— Понятно, — серьезно кивнул Паша.

— Ну вот в этих дебрях есть ключик, которые откроет нужную нам дверь. Но где он…. — Инга махнула рукой и снова плюхнулась на стул, вытянув ноги.

— Значит, шанс все-таки есть? — Павлу нужны были ясные и четкие ответы.

— Один из тысячи.

— Да почему?! — он все-таки повысил голос. — Если ответ есть — ты сама сказала. Осталось его только найти.

— Да, осталось только найти, — вздохнула Инга. — Только у меня может уйти на это полгода. Вы готовы ждать полгода?

Павел молчал. Он все понял.

— Хотя мне кажется, что ответ у меня перед носом, — она снова щелкнула зажигалкой, затянулась. — Прямо перед носом. Но я его какого-то хрена не вижу.

Они смотрели друг на друга. Генеральный директора сотовой компании и разработчик программного обеспечения. Весьма далеко стоящие друг от друга люди, как по социальной лестнице, так и по прочим параметрам, еще вчера не знавшие друг друга. Но сейчас — сейчас они понимала друг друга с полувзгляда.

— Дайте мне эту ночь… — негромко проговорила Инга. — Если не получится — я умываю руки. У меня есть, — она кивнула на листок, — еще пара идей.

— Хорошо, — медленно кивнул Павел. А потом так же негромко добавил: — Инга, если вам что-то нужно для более комфортной и плодотворной работы — скажите. Обеспечу всем.

— Всем? — зачем-то уточнила она.

— Всем, — подтвердил Паша. — Что вам нужно?

— Да ничего, — вздохнула Инга. — Ну разве что пару чернокожих рабов-нубийцев. С опахалами.

— Нубийцев? — уточнил Павел, вставая и берясь за телефон. — Кенийцы или марокканцы не подойдут?

Инга закатила глаза.

— А если я захочу мужской стриптиз для стимуляции мозговой деятельности?

— Это я и сам могу.

Инга фыркнула. Павел взялся за верхнюю пуговицу. И она сдалась. Уставилась на него ошарашенно.

— Не надо ничего, пожалуйста! Разве что…

— Что? — он так и не убрал пальцев с ворота рубашки.

— Не успела поужинать. Пару бутербродов и…

— Кофе?

— Чай, — призналась она. — С лимоном. Я на кофе уже смотреть не могу.

Паша разблокировал телефон. Вспомнил, что опустил Лауру. Да что он, сам пару бутербродов не сделает, что ли? Когда-то во времена студенческой юности, в общаге у него была репутация великого кулинара — потому что он лавровый лист в пельмени клал.

— Пятнадцать минут. И будет чай с бутербродами.

Бутерброды и чай Павел сделал и отнес. Получил рассеянное «спасибо» и ясно понял вдруг, что ему лучше сейчас Дубининой не мешать. Вернулся на свой этаж. А там осознал, что не уедет сегодня домой. Он должен быть здесь, в офисе. Именно здесь и сейчас, этой ночью, решается все. Павел не отдавал себе отчет, что таких «все» у него бывает по несколько штук за год. Но так уж Паша был устроен. Не мог иначе. Каждый проект — будто дело всей жизни, и проиграть нельзя. Где-то он читал, что такова жизненная парадигма победителей. Победителем Паша себя не считал. Но проигравшим быть точно не намерен.

В «крокодильей ферме» находился небольшой жилой блок. Пользовался им только Паша, хотя теоретически любой из состава топ-менеджеров компании мог остаться на ночь в этом блоке. Но таковое служебное рвение во всей компании было присуще только генеральному директору. Аскетичная спальня, в которой шкаф, тумбочка и зачем-то огромная двуспальная кровать. Небольшая гостиная — два кресла, журнальный столик, бар, телевизор на стене. И санузел.

Туда-то Паша и направился. Логикой предполагалось в таких апартаментах сделать удобный и функциональный душ, но вопреки логике предыдущим владельцем там была помещена ванная. Большая супер-навороченная джакузи. То, что Павлу сейчас и надо.

Он не спеша разделся. Поглядел на сброшенные вещи. Вздохнул — и пошел и развесил все на плечики в шкафу в спальне. Нет никакого желания завтра утром тащиться домой и переодеваться. Значит, надо сохранить одежду в презентабельном виде.

А вот трусы и носки можно оставить валяться на полу. И ступить в теплую, почти горячую воду с колющими пузырьками.

Пристроился затылком на бортик, потянулся за телефоном. Надо предупредить Алену.

Павел: Не жди, домой не приеду, переночую в офисе. Очень много работы, ничего не успеваю.

Алена: Завел себе любовницу — имей смелость признаться.

Паша даже не вздохнул. Он не удивился. Ничему уже не удивляется.

Павел: Ален, ну какая любовница. Добиваю документы и ложусь спать. И ты ложись.

Алена: Одна? Кто-то обещал мне супружеский долг!

Павел: Завтра, ок?

Ответа он не дождался. Положил телефон на бортик, голову пристроил снова туда же. Взбил ногой воду.

Как так вышло, что он, здоровый тридцатитрехлетний мужик, при мысли о сексе, не испытывает ничего, кроме раздражения? Ранняя импотенция? Павел принял сидячее положение, посмотрел сквозь прозрачную пузырящуюся воду на свой пах. Да все как обычно там, вроде. Уже не встает по каждому поводу и без повода, как в двадцать, но биомеханика функционирует исправно. Только вот с мотивацией у нас проблемы. Сильнейшие. А ведь он женат на вполне привлекательной женщине. По крайней мере, так считает сама Алена, ее подруги и сколько-то там тысяч подписчиков в инстаграм. А то, что Паша с такой красоткой сексом заниматься не хочет — так это он импотент, факт.