Кейси Маккуистон - Еще одна станция [litres]

– Ты когда-нибудь замечала, что оно как бы…

– Волшебное, – заканчивает Девушка Из Метро. – Оно волшебное.

Огаст закусывает губу. Волшебство – это не про нее. Но, когда они впервые встретились, Огаст подумала, что сделает все, что скажет ей эта девушка, и ее мнение, похоже, не меняется, что пугает.

– Я удивлена, что они до их пор меня не уволили, – говорит Огаст. – Вчера я опрокинула пирог на пятилетнего ребенка. Нам пришлось бесплатно дать ему футболку.

Девушка Из Метро смеется.

– Ты освоишься, – уверенно говорит она. – Этот гребаный мир тесен, да?

– Да, – соглашается Огаст. – Этот гребаный мир тесен.

Они молчат, все улыбаясь и улыбаясь друг другу, и Девушка Из Метро добавляет:

– Клевый шарф, кстати.

Огаст опускает взгляд – она забыла, что он на ней. Она начинает его снимать, но девушка поднимает руку.

– Я же сказала, чтобы ты его оставила себе. К тому же, – она сует руку в свою сумку и вытаскивает клетчатый шарф с кисточками, – у меня теперь другой.

Огаст чувствует, как ее лицо краснеет под стать шарфу, как гигантский бисексуальный хамелеон-заика. Ошибка эволюции.

– Я, да… еще раз спасибо большое. Я хотела… ну, это был мой первый день учебы, и я совсем не хотела выглядеть ужасно…

– Ну, ты не то чтобы выглядела ужасно , – возражает Девушка Из Метро, и Огаст знает, что цвет ее лица уже вышел за рамки румянца и дошел до уровня солнечного ожога в День памяти. – Просто ты… выглядела так, будто нуждалась тем утром в чем-то правильном . Так что. – Она небрежно отдает честь.

По внутренней связи раздается голос диктора – более искаженно, чем обычно, но Огаст не может понять, это из-за хреновых динамиков или крови, бьющей у нее в ушах. Девушка Из Метро показывает на табло.

– Бруклинский колледж, да? – говорит она. – «Авеню-Эйч»? – Огаст поднимает взгляд: ой, она права. Это ее станция.

Закидывая лямку рюкзака на плечо, она понимает: ей может больше так не повезти. В Нью-Йорке больше восьми с половиной миллионов людей и только одна Девушка Из Метро, которую потерять так же легко, как и найти.

– Я буду работать завтра утром. В «Билли», – выпаливает Огаст. – Если захочешь зайти, я могу стащить для тебя сэндвич. Чтобы отплатить.

Девушка Из Метро смотрит на нее с таким странным и нечитаемым выражением лица, что Огаст задумывается, когда она успела облажаться, но лицо девушки проясняется, и она говорит:

– О боже. Я с радостью.

– Ладно, – говорит Огаст, идя спиной к двери. – Ладно. Супер. Круто. Ладно. – Когда-нибудь она перестанет твердить слова. Правда.

Девушка Из Метро смотрит, как она уходит, из-под упавших на глаза волос, с веселым видом.

– Как тебя зовут? – спрашивает она.

Огаст спотыкается о порог поезда, чудом не попав в зазор. Кто-то толкает ее в плечо. Как ее зовут? Она не помнит. Все, что она слышит, – это шепот клеток ее мозга, вылетающих через аварийный выход.

– Эм… Огаст. Я Огаст.

Улыбка Девушки Из Метро смягчается, как будто она так и думала.

– Огаст, – повторяет она. – Я Джейн.

– Джейн. Привет, Джейн.

– Шарф все равно тебе больше идет. – Джейн подмигивает, и двери закрываются прямо перед лицом Огаст.

Джейн не приходит в «Билли».

Огаст все утро топчется снаружи кухни, смотря на дверь и предвкушая, как Джейн войдет внутрь, словно Брендан Фрейзер из «Мумии», небрежно и со своими классными растрепанными от ветра волосами. Но она не приходит.

Конечно, не приходит. Огаст наполняет бутылки для кетчупа и задается вопросом, какой демон внутри проснулся и заставил ее пригласить горячую незнакомку терпеть ее ужасное обслуживание субботним утром в своем бывшем месте работы. Именно таким и должен быть флирт в общественном транспорте: старые коллеги и потная идиотка, проливающая сироп на стол. Какое чрезвычайно сексуальное предложение. Ты просто сногсшибательная киска, Лэндри.

– Все нормально, – говорит Уинфилд, после того как выпытал у нее причину ее нервного хождения туда-сюда. Он почти не обращает внимания, строча на куске нотной бумаги, воткнутой в планшет для чеков. У него есть пристрастие к тому, чтобы выдавать посетителям визитки своей фортепианной и саксофонной группы, состоящей из одного человека. – К нам за неделю приходит сотня горячих лесбиянок. Найдешь себе другую.

– Да, все нормально, – напряженно соглашается Огаст. Все нормально. Ничего такого. Просто она продолжает свою гордую семейную традицию смерти в одиночестве.

Но наступает понедельник.

Наступает понедельник, и каким-то образом, в безумном совпадении, которое Нико назвал бы судьбой, Огаст заходит в поезд, а там сидит Джейн.

– Девушка С Кофе, – говорит Джейн.

– Девушка Из Метро, – говорит в ответ Огаст.

Джейн откидывает голову назад и смеется, и Огаст мало во что верит, но сложно поспорить с тем, что Джейн посадили в «Кью» для того, чтобы испортить всю ее жизнь.

Огаст встречает ее еще раз днем, по пути домой, и они смеются, и она понимает: у них одна и та же дорога. Если она правильно подберет время, то сможет ездить с Джейн каждый день.

И вот так, в свой первый месяц в квартире на углу Флэтбуш и Парксайд над «Попайс», Огаст узнает, что «Кью» – это время, место и человек.

Есть что-то в том, чтобы иметь свою остановку, когда чаще всего ты проталкиваешься через длинный поток из ничего. Когда-то была Огаст Лэндри, которая разбирала этот город на то, что ей понятно, которая бежала от каждой страшной вещи, давящей на стены ее спальни, и сравнивала улицы с венами. Она пытается оставить эту жизнь в прошлом. Без этого сложно понять Нью-Йорк.

Но есть поезд, который приходит около 8:05 на станцию «Парксайд-авеню», и Огаст ни разу не пропустила его с тех пор, как решила, что это ее поезд. И это поезд Джейн, а Джейн никогда не опаздывает, так что и Огаст не опаздывает.

И поэтому «Кью» – это время.

Может быть, Огаст еще не поняла, как вписаться в те пространства, которые она занимает, но в «Кью» она склоняется над сумкой, чтобы поесть сэндвич, украденный с работы. Там она читает «Атлантик» [4] Американский литературный журнал. , подписку на который может себе позволить только из-за того, что крадет сэндвичи с работы. Поезд пахнет мелочью и иногда помойкой, но он всегда, всегда к ней приходит, даже если опаздывает.

И поэтому «Кью» – это место.

Он качается на путях и отсчитывает станции. Он гремит и мычит, и он привозит Огаст туда, куда ей нужно. И каким-то образом всегда, бесперебойно он привозит и ее . Девушку Из Метро. Джейн.

Может быть, поэтому иногда Огаст не заходит в поезд, пока не замечает черные волосы и еще более черную кожаную куртку через окно. Может быть, это не просто совпадение.

С понедельника по пятницу Джейн заводит дружбу с каждым проходящим мимо человеком. Огаст видела, как она предложила жвачку раввину. Огаст наблюдала, как она опускалась коленями на грязный пол, чтобы смягчить шутками задиристых школьниц. Огаст затаивала дыхание, когда Джейн разнимала драку несколькими тихими словами и улыбкой. Всегда улыбка. Всегда одна ямочка на щеке. Всегда кожаная куртка, всегда пара разношенных кед, всегда темноволосая и разрушительная, всегда на месте, утром и днем, пока звук ее низкого голоса не становится очередной успокаивающей ноткой в белом шуме транспорта. Огаст перестала носить наушники. Она хочет слышать.