Альма Либрем - Снегурочка на заказ

— Не болит, — отозвалась я немного удивленно. — А почему ты так на меня смотришь? Что-то не так?

— Все так. Думаю просто, будут ли откровения, — он сел на кровати, и я вдруг обнаружила, что её вчера мы так и не расстелили, уснули поверх покрывала, и Даниил укрыл меня пледом. — Иди ко мне, — Котовский протянул руку, и меня как током ударило.

Это происходило на самом деле. Мне ничего не приснилось. Я действительно несла всю эту чушь, признавалась Котовскому в любви… Господи, да я даже к нему приставала — настолько, насколько мне вообще на это фантазии могло хватить. Какой кошмар…

— Да не переживай ты так, — верно поняв мое выражение лица, протянул Котовский. — Ты не совершила ни одной катастрофической глупости, о которой можно потом пожалеть. Ну, немного пооткровенничала. Мне было приятно. Правда, — он улыбнулся. — А посторонних тут не было. А то, думаю, ты бы высказала Богдане или Вите, что ты о них думаешь.

— Какой ужас, — искренне выдохнула я.

Признаться, я даже не знала, жалеть ли о том, что я ему наговорила, или радоваться, что в самом деле созналась. Но ответные слова? Они были попыткой просто успокоить девушку, которая немного не в себе, или Даниил действительно говорил искренне, и это дурацкое совпадение, что сказал он это именно в тот момент, когда я была в не особенно адекватном состоянии?

— Ну чего ты, — Даниил всё-таки поймал меня за руки и потянул к себе, а потом невесомо, будто пытаясь убрать след от пуговиц его рубашки, поцеловал в щеку. — Я не лгу женщинам. Даже немного нетрезвым. Но скажи мне, что ты выпила?

— Я не помню, — выдохнула я.

В самом деле, в голове не было ни единого воспоминания о том, почему я вообще оказалась в таком состоянии. Я действительно что-то пила, но что? Никогда не испытывала пагубной страсти к алкоголю, да и не пьянею я настолько сильно, чтобы от бокала вина или даже рюмки водки настолько разоткровенничаться. Скорее похоже на действие какого-то медицинского препарата, но я почему-то не решилась сказать об этом Даниилу. Глупые предположения были бы очередной тенью на репутации Богданы, а она, как мне казалось, и так не особенно счастлива в жизни и имеет не лучшие отношения с братом, только меня ещё до полной кучи с моими идиотскими, скажем прямо, предположениями не хватало.

— Точно? — тихо спросил Котовский. — Ты уверена в том, что ты не помнишь, что ты пила? Может быть, тебе кто-то что-то наливал?

— Да не знаю я, — я пожала плечами. — А что, от меня пахло алкоголем?

— Нет, — вздохнул Даниил. — Потому и спрашиваю. Но ты себя хорошо чувствуешь?

— Вполне, — кивнула я. — Только мне немного стыдно, если честно…

Не удержавшись, я всё-таки опустила глаза, чувствуя себя, если честно, последней дурочкой, которая ни в чувствах нормально сознаться не может, ни мужчину отпустить. Просто морочу ему голову, да и только.

Но Котовский не стал убеждать меня в том, что все случившееся совершенно нормально и естественно. Вместо этого он подался вперед и нежно, осторожно, будто боясь спугнуть, поцеловал меня в губы.

Какая-то часть меня потребовала отодвинуться и сообщить, что сказанное спьяну правдой считать нельзя, но я отогнала подальше эти дурацкие мысли и велела противному голоску умолкнуть. Хочу я того или нет, а сказанное Даниилу было правдой, пусть немного приукрашенной и гиперболизированной… Или нет, просто я сознательно стараюсь угасить то, что испытываю к нему, и обманываю себя саму, считая, что отношения у нас — только временная выдумка, чтобы отогнать лишних охотниц за его, Даниила, сердцем?

Поцелуй, впрочем, был удивительно целомудренным — и страстным при этом. Мне хотелось раствориться в руках Котовского, насладиться тем, что мы так близко друг к другу… Не отпускать его ни на минуту.

— Давай куда-нибудь сходим? Просто прогуляемся? — предложила я ни с того с сего, когда поцелуй наконец-то прервался. — Здесь же лес рядом? И погода хорошая, красиво так…

— С чего это ты вдруг захотела прогуляться? — удивленно изогнул брови Даниил.

— Да давно хотела предложить, — пожала плечами я, на самом деле до конца не понимая, с чего это мне в голову пришла идея прогуляться. — А то мы всё сидим в четырех стенах, над проектом этим… Ой! Проект же!

— Проект можно и потом закончить, — решительно заявил Котовский. — Там же совсем немного осталось. Если хочешь гулять, пойдем гулять. Хоть прямо сейчас. Только… Завтрак? Ты голодна?

— Ни капельки, — даже не солгала я. На самом деле есть не хотелось совершенно, я даже до конца не понимала, почему, но очень сомневалась в том, что способна всунуть в себя хотя бы кусочек чего-то питательного.

— Значит, идем гулять, — решительно заявил Даниил. — Только надо привести себя в порядок.

Тут он был прав — не идти же куда-то в помятой одежде, да и на голове у меня, наверное, самое настоящее гнездо, если уж и у Котовского волосы торчат в разные стороны, спутанные донельзя, а у него-то они короткие, а не как у меня…

Я выбралась из кровати с решительностью и надеждой наконец-то насладиться прогулкой, прохладой улицы, вкусным морозным воздухом, и даже была свято уверена в том, что этому коварному плану ровным счетом ничего не может помешать, пока не добралась до зеркала, вооруженная расческой. Ни первая, ни вторая, ни десятая попытка распутать весь этот кошмар не увенчалась успехом.

Даниил остановился за моей спиной, и в зеркале можно было увидеть его мягкую, ласковую улыбку.

— Помочь? — поинтересовался он.

— Да я сама справлюсь, — почему-то тут же смутилась я. — Это же всего лишь волосы…

— Ну, тебе, может, и всего лишь волосы, — покачал головой Котовский. — А мне всё-таки хочется, чтобы моя невеста оставалась со своими роскошными локонами, а не сделала искусственное прореживание.

Я хмыкнула. Слово "невеста" прозвучало как-то неожиданно и почему-то искренне, как будто Котовский и думать забыл о том, что мы всего лишь притворялись. Вот только факт оставался фактом, мы — всего лишь выдуманная пара, и не факт, что когда-нибудь станем настоящей.

Вот только мне совершенно не хотелось об этом думать.

— Так ты позволишь? — Котовский подошел ко мне вплотную, обнял за талию, склонил голову, и я вздрогнула, когда его губы коснулись моей шеи.

Хотела запротестовать и заявить, что ему этого не разрешала, но вместо этого только разжала пальцы, выпуская гребень, и почти обреченно вздохнула, невольно подавшись навстречу его прикосновениям.

Насколько было бы проще, если б наши отношения, пусть без ярлыка "жених и невеста" были хоть чуточку более правдивыми, а не начинались с попытки сыграть роль перед родственниками! Я бы чувствовала себя уж точно гораздо комфортнее, только вот понимала, что вряд ли решусь сказать об этом Котовскому вслух. Всё-таки, довольно трудно переступить через все преграды, которые существуют в голове, чтобы быть предельно искренней как раз в тот момент, когда это больше всего нужно.