Альма Либрем - Вера Алексеевна в академии боевой магии

Девушка медленно высвободилась из крепких рук Альбина, непроизвольно притянувшего её к себе, покачала головой, когда он попытался придержать её, и двинулась к Олафу. Свеннсен всё это время не сводил с неё торжествующего взгляда, словно не ждал никакого подвоха.

И вправду, тело двигалось против воли самой Верены. Она больше не управляла собой. То, что она считала своим, на самом деле было плодом чужой магии, и Олаф руководил этой силой с такой лёгкостью, словно тренировался заниматься этим всю свою жизнь.

Если б её отпустили, то Верена, наверное, упала бы без сознания ещё на полпути. Но Свеннсен не мог позволить прерваться его единственному мигу торжества.

Наконец-то девушка поднялась на сцену и встала рядом с Олафом. Она чувствовала, как тяжело билось в груди сердце, но руки не дрожали, и сама Верена смотрела на окружающих безжизненным, погасшим взглядом.

- Улыбнись, Веренушка, - подбодрил её священнослужитель, и губы девушки растянулись в улыбке против её собственной воли.

Она читала о таком, смотрела какое-то кино даже, но не думала, что подобное может произойти на самом деле. Её тело не подчинялось ей самой. Сознание билось, как в клетке, пытаясь обрести власть над тем, что ему не принадлежало.

Теперь к Верене очень ясно пришло осознание – она никогда не была хозяйкой собственного тела. Это просто чужое творение, а её единственным предназначением было исполнить эту роль, сыграть немного наглую, немного беспардонную, ничего не понимающую в боевой магии девицу, которой, по правде, следовало бы сидеть, закрыв рот, и не высовываться.

Она даже не могла посмотреть на Альбина и понять, что он думает, потому что не могла даже повести глазами. Ничто ей не принадлежало.

- Если кто-нибудь вдруг вздумает мне помешать, - протянул Олаф, словно предчувствуя, что его могут атаковать, - то если пострадаю я, пострадает и она. И очень серьёзно. Надеюсь, это понятно? А теперь перейдём к рассказу…

Верена попыталась пошевелить хотя бы пальцем, как-нибудь пробиться сквозь пелену равнодушия собственного тела, но ничего не получалось.

- Когда меня учили моей профессии, я всегда задавался вопросом, как появились наши предки, первые из нас. И пришёл к выводу, что нас создали с помощью магии более сильные, чем мы. И я понял, что тоже смогу это сделать, если буду достаточно аккуратен. Я старался, приложил все возможные усилия… И у меня получилось. Представляете? Получилось!

На его губах заиграла улыбка безумца.

Верена попыталась хотя бы моргнуть лишний раз, не подчиняясь чужому приказу, но Олаф действительно управлял её телом.

- Я долго собирал магию, пока её наконец-то не стало достаточно. Я жил рядом с семьей, где росла юная полуэльфийка, и она показалась мне достаточно красивой, чтобы послужить прообразом для моего творения. Я даже назвал её похоже. Верена. Верена Лексен! К сожалению, одного тела оказалось мало… У меня была красивая кукла, не более. Полуэльфийка, настоящая, из плоти и крови, но не обладающая сознанием, и я понял, что до полной победы мне далеко. И тогда я решил провести ритуал. Ритуал, после которого мне пришло письмо, лишившее меня моей Веренушки.

Лишившее! Да у него и не было никогда никакой Веренушки. Существовала только Вера Алексеевна, чудом попавшая в это заколдованное тело…

Но она же жила каким-то образом всё это время? Дышала, ела… И не только это, между прочим. Да, конечно, основу составляли человеческие чувства, доставшиеся ей вместе с сознанием, с душой, коль будет угодно так сказать, но ведь её тело тоже как-то существовало! И подчинялось ей. Верена была ему такой же хозяйкой, как и Олаф – пусть попавшей со стороны, случайно, пусть отвоёвывающей его сейчас на правах захватчицы… Но если она попала в этот мир и стала обладательницей созданного с помощью магии тела, почему не может руководить им сейчас?

- Удивительно, но оказалось, что ритуал подействовал, - продолжал вдохновлённый рассказ Олаф, кажется, наслаждаясь удивлёнными возгласами всех присутствующих. – Это оказалось правдой! И моя драгоценная Веренушка обрела не только рукотворное тело, но и рукотворную душу… И теперь мы видим плод моего колдовства. Теперь я подчинил вечность! Я – новое божество…

- Надо же, - фыркнул кто-то – кажется, Джеймс? – какая заносчивость! Неужели кто-то в самом деле верит в то, что можно кого-то создать с нуля?

- И с чего ты взял, - раздался другой голос, старый, наверное, принадлежавший Джерому, - что ты – её господин? Может быть, она сама по себе, а ты – всего лишь инструмент для того, кто над нами?

Верена не хотела сейчас вникать в вопросы веры, но эти слова её вдохновили. Почему она не может властвовать над своим собственным телом?!

- Глупцы! Ведь она – моё творение. Она подчиняется мне, как своему творцу. И скоро таких, как она, будет множество… Ведь я запомнил, как это делать. Я знаю, что больше не будет ни одной ошибки. И я больше не отпущу своё творение в какую-то разруху-академию! А теперь, - гордо закончил священнослужитель, глядя на всех присутствующих, словно это были его игрушки, - я докажу вам, что моё творение полностью в моей власти. Веренушка… Умри.

Её сердце действительно собиралось остановиться. Верена поняла это, хотя и не почувствовала боли – просто услышала зазвеневший в голове приказ умереть, стремительно распространявшийся по её телу…

Но ведь она не обязана была подчиняться его воле! Зачем? Ведь Верена больше всего на свете в это мгновение хотела жить…

Тело всё ещё прислушивалось к чужому требованию. Казалось, оно медленно застывало, решив, что если не способно просто так умереть, то хотя бы превратится в каменную статую, чтобы не достаться никому. Но уже даже это было маленькой победой.

Верена знала, что она больше не улыбалась. В её глазах вспыхнул неподдельный ужас, причиной которого был не приказ Олафа, а сам факт его властвования над нею. Тело отказывалось подчиняться сознанию… Но ведь в ней было немного больше, чем просто мясо да кости, разве нет?

И не только сознание.

В Верене ещё была магия.

Она знала, что ничего не сможет сделать с Олафом сама, но надеялась, что хоть кто-то поймёт, что это совсем не опасно. Она слышала – краем уха, толком не вникая в слова, - как кто-то просил Олафа оставить её в покое, обещал всемирное признание. Знала, что все застыли в неверии, когда священнослужитель приказал ей умереть – потому что никто не предполагал от него такой невероятной жестокости к собственному творению.

Верена пошатнулась, чувствуя, что тело всё-таки берёт гору над сознанием, но всё равно ещё была жива. Её сердце продолжало пусть с трудом, но биться, и если бы сейчас кто-нибудь остановил Олафа, сделал ему хоть что-то… Если б Альбин не боялся причинить ей самой вред…