Делия Росси - Обычная девушка [publisher: SelfPub]

Он не мог видеть ее такой! Не мог… И как же больно было осознавать, что это он виноват в тех переменах, которые произошли с его Катиницей. Он все испортил. Если бы тогда, в Венеции, он сумел преодолеть собственную гордыню! Как же, кто-то посмел давить на него, требовать признаний! Тем более, признаний, к которым он не был готов. Идиот. Если бы можно было вернуться в прошлое, он кричал бы о своей любви в полный голос. Обнял бы Катю и укрыл в своих объятиях от посягательств Строгова. Отстаивал бы свое право быть рядом с самой потрясающей женщиной на свете!

Жаль, что понял он это слишком поздно. Когда она ушла…

Тогда, в ресторане, Строгов задержал его своим разговором, но Костас думал, что Катиница вернется в номер, и он еще сумеет объясниться. Он ошибся. Катя улетела в Москву. Сбежала и от него, и от Сергея Леонидовича. Правда, потом все равно оказалась со Строговым. И изменилась. Очень сильно изменилась.

Костас уперся лбом в холодное стекло и закрыл глаза. Ему было физически больно ощущать пустоту там, где раньше ярко горел огонь. Катя… Она согревала его душу своим теплом, своей жаждой жизни, своей добротой.

А теперь он чувствовал себя так, как будто у него ампутировали руку или ногу. А может быть, и сердце. Правильно, к чему монстру сердце, если он не способен любить?

Константин резко вздохнул и выругался. Проклятье! Его словно лишили смысла жизни. Видно, есть все же высшие силы, которые наказали его за гордыню и вынесли свой жестокий приговор.

Катя со Строговым. Она его жена. Жена… Та, которую он любил всей своей искалеченной душой, стала женой другого. И ему некого винить за это, только себя.

– Константин Сергеевич, звонят из Мюнхена.

Борис вошел в кабинет и робко замер на пороге. Терсенов хмыкнул. Боится… Все боятся.

С той поры, как ушла Катя, он больше не брал в помощники женщин. И пил только по необходимости, перебиваясь случайными эмоциями. Полностью погрузился в работу, почти не бывал дома, дневал и ночевал в офисе. Димитрос ругался, обзывал его последними словами и пытался заинтересовать бесконечной чередой собственных девиц, но он даже смотреть ни на кого не мог. Ему не нужны были жалкие подделки. Ему нужна была Катя.

Он оторвался от окна и взглянул на секретаря.

Полянский переминался с ноги на ногу, глядя на него с опаской.

Костас хмыкнул.

– Хорошо, я отвечу. Соединяй.

Он прошел к столу и подвинул телефон. Мюнхен, партнеры, бизнес… Какое постылое однообразие…

– Hallo, Herr Meier! – произнес Константин, настраиваясь на долгую беседу. – Freuer mich, von ilhnen zu horen…

Спустя полчаса он положил трубку и устало откинулся на спинку кресла.

– Что, Франк? – спросил у тихо проскользнувшего в комнату пса. – Соскучился?

Ретривер молча положил голову ему на колени. Франки был стар и не любил ненужной суеты. Он предпочитал выражать эмоции минимумом движений.

– Ничего, мальчик. Ничего, – чуть слышно пробормотал Костас, машинально поглаживая длинную шерсть верного друга и снова погружаясь в воспоминания, которыми жил последние несколько лет.

Рассвет окрашивал спальню в розоватые тона.

Сначала едва заметные лучи скользнули по стенам. Потом медленно поползли по полу, подбираясь к кровати. А потом они коснулись лица спящей девушки и замерли, словно залюбовавшись ее прекрасным лицом.

Катя безмятежно спала, не обращая внимания на утреннее солнечное нахальство. И казалась такой чистой и невинной… Губы приоткрыты, длинные ресницы чуть подрагивают, щеки разрумянились. Ангел. Его ангел. Только его.

Он до сих пор не верил самому себе. Вернее, не мог поверить, что способен на такие сильные чувства. Катиница… Она сумела забраться ему в душу и что-то изменить в ней. Растопить, расшевелить, вдохнуть жизнь…

Странно было не то, что ей это удалось. Странно было, что только сейчас он сумел разглядеть ее красоту. Так поздно. А ведь она красива! Очень красива.

Эта чистая гладкая кожа, нежные, чуть припухлые губы, манящие глаза… А руки? Длинные, изящные… идеальные. И грудь… Его сводила с ума ее маленькая, аппетитная грудь. Такая чувствительная и отзывчивая на его ласки. А ноги? Нет, ну ноги-то он сразу заметил. Еще тогда, в кабинете, когда она уселась в кресло напротив и чуть одернула юбку, пытаясь прикрыть коленки. Стеснительная и одновременно храбрая девочка, пришедшая устраиваться на работу.

Костас усмехнулся.

Катины ноги сводили с ума не только его. Он до сих пор помнил, как на них реагировали его партнеры.

Да, что там, партнеры! Взять их теперешнюю поездку!

Каждый раз, идя рядом с Катериной по узким улочкам или ужиная в ресторанах, он готов был растерзать пылких итальяшек, беззастенчиво отвешивающих ей комплименты и громко завидующих его счастью.

Готов был спрятать ее, скрыть ото всех, увезти.

Он и увозил. В другой город, в другой отель, в другое измерение. Лишь бы подольше быть с ней рядом. Наслаждаться лаской ее улыбки. Ощущать тепло ее рук.

Катя… Его нежная девочка.

Он не говорил ей о своей любви. Вернее, он и сам себе боялся признаться, что то чувство, что поселилось внутри, в сердце, и есть любовь.

Та самая, в которую он никогда не верил.

Костас осторожно коснулся Катиных волос. Темные, густые, они рассыпались по подушке, красиво переливаясь в свете зарождающегося дня.

Он перебирал каштановые пряди, вдыхал их неуловимо-родной аромат…

– Костя?

Катиница открыла глаза и уставилась на него. Доверчиво и чуточку удивленно. Его всегда заводил этот ее взгляд. И та невинная радость, с которой она на него смотрела. И загорающаяся в зеленой глубине страсть.

– Спи, рано еще, – шепнул он, и тут же, в опровержение своих слов, не удержался и принялся ее целовать. Жадно, безудержно, ненасытно.

– Ко-о-остя, – обнимая его за плечи, простонала Катя и выгнулась, приникая к нему всем телом.

Он почувствовал, как напряглись горошины ее сосков, ощутил жар обнаженного тела и не сдержался.

– Катиница, – тихо выдохнул в самые губы. – Моя Катиница…

Костас прикрыл глаза. Сколько их было, этих неспешных, наполненных любовью рассветов и страстных бессонных ночей?

Много. И мало. Неизмеримо мало.

Что ж… Сам виноват. Сам все разрушил.

Он достал пачку «Treasurer» и дерганым, нервным жестом вытащил сигарету.

Зажигалка тихо щелкнула, и темноту кабинета рассеял маленький огонек.

Костя хмыкнул. Странная штука – одиночество. Раньше ему казалось, что одиночество – благо. Что оно приносит отдых от надоедливых эмоций и пустых, ненужных знакомств, помогает вынести суету деловых будней и является долгожданной наградой.

Когда-то ему нравилось оставаться одному, вдали от людей и их невкусной энергии. Нравилось ощущать вокруг себя пустоту. Но сейчас… Сейчас все изменилось.