Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Первое, что пришлось сделать, придя домой — это вытереть лужу, которую счастливая псина, не ожидавшая раннего прихода хозяйки, умудрилась сотворить тут же в коридоре. Потом пробежалась по всем комнатам — ни Тошки, ни его портфеля дома не было.

Постараюсь не волноваться. Сильно не волноваться. Да, он позвонил мне на работу, что уроки закончились и он идет домой, но ведь прошло еще не много времени — часа полтора. Мало ли, может, он пошел смотреть диски или еще что. Все-таки он уже не грудной ребеночек, нельзя кудахтать над ним, как наседка, сверх всякой меры. Лучше займись блинчиками — ребенок придет голодный. Он же позвонил, в конце концов!

Чего мне стоило приучить его к этим звонкам! По дороге в школу нужно перейти две оживленных магистрали. Поэтому я тряслась как осиновый лист и звонила домой через каждые десять минут, пока, наконец, Тошка не брал трубку и не сообщал, что он пришел и все в порядке. Понятно, что сослуживцы смотрели на истеричную мамашу, мягко говоря, очень даже косо. И, дабы не дразнить гусей, следовало уговорить ребенка, чтобы он сам звонил своей ненормальной матери. Ребенок был, конечно, глубоко убежден, что я таким образом наношу удар его повзрослевшему чувству собственного достоинства. Ведь никто из старших уже не сидит на столь коротком поводке. Но сыновние чувства все-таки взяли верх.

Итак, Тошка позвонил, что идет из школы. Прошло уже два часа. А его нет. Блины, как назло, не получались: то я пересыпала муки, то, пытаясь исправить, перелила сыворотки. Комом вышел не только первый блин, но и второй, и третий. На пятом блинчике я пошла обзванивать Тошкиных одноклассников.

Дозвонилась только до троих, у остальных никто не снимал трубку. Эти трое подтвердили, что — да, Антоша в школе был, да, ушел домой вместе со всеми, да, уже давно, а больше они ничего не знают — они пришли и стали делать уроки. Какие замечательно порядочные дети! А где же мой сын? Но ведь остальных-то — тоже пока нет. Надо не психовать, а просто все время звонить всем, кому еще не дозвонилась. Блины? Какие блины?! Там еще суп оставался, полкастрюли, разогрею. Все равно, ничего не могу делать…

Звонок!

— Да?!

— Привет, ты что кричишь в трубку?

— А, здравствуй, Вера. Я думала — Тошка звонит. До сих пор из школы не пришел.

— Придет, куда он денется. Заигрались где-то. А я чего тебе звоню — мой-то, знаешь, чего выкинул?..

— Ой, Верочка, ты извини меня, я телефон боюсь занимать. Давай попозже, а? Пожалуйста.

— Ну, как знаешь. Ты со своими детьми шизанутая прямо. А они вырастут — отблагодарят тебя еще, вот попомнишь мои слова.

Вера бросила трубку. Точно, обиделась. Надо будет потом перезвонить, извиниться. Все-таки человек поделиться чем-то хотел, а я — «давай, потом». Ладно, ну ее. Где же Тошенька? Я побегала по комнатам, постояла на балконе, позвонила еще двум девочкам-одноклассницам. Ни та, ни другая, конечно, ничего не знают. Надо позвонить в милицию и больницы, не было ли каких несчастных случаев. Я боюсь. Не могу, не буду, боюсь. Потом. Туда — потом. А пока — вон еще скольких детей нет дома, может, Тошка с кем-то из них?

Ксюшка пришла.

— Мам, привет. А ты чего дома?

— Ксюш, Тошку не видела?

— Не-а, а чего у нас поесть? Фу, дыма сколько. Ты чего, сожгла что-то?

— Блины. Ксюнь, где Тошка может быть?

— А я откуда знаю? Мам, да кончай морозиться, придет он, никуда не денется. Может, петарды с пацанами взрывать пошел.

— Какие петарды?

— А у малых сейчас развлекушка такая. Засовывают петарды в бутылки и взрывают на пустыре.

— Что?!

— Да чего ты? В пластиковые. В пластиковые бутылки, ясно? Нету там никаких осколков, не бойся.

О, Господи…

— Алло, алло… Сережа, ты дома? Это мама Антона. А ты не знаешь, где Антоша? Нет? Ну, извини, до свиданья.

Ту-ту-ту…

— Алло, Ирочка? Это мама Антона. Ты не знаешь, куда он пошел? Нет? До свиданья.

— Алло, Денис…

— Алло, Дима…

— Никитка, здравствуй. Ты не знаешь, где Антоша? Его до сих пор дома нет.

— Здравствуйте. А он к папе пошел.

— Куда?

— К папе.

— Никитка, а ты уверен? Откуда ты знаешь?

— Мы из школы шли, его папа встретил, и они ушли вместе.

— Зачем?

— А он говорит, что там компьютер классный, самые крутые игры идут. Да вы не волнуйтесь, он скоро придет. Он часто туда ходит.

— Спасибо, Никитка…

Ту-ту-ту…

— Мам, ты чего сидишь? Нашелся Антохин? Трубку-то положи, чего ты ее держишь?

Господи, обидно-то как! «Он часто туда ходит!». А мне — ни слова.

— Ксюша, а ты знала, что Тошка с отцом встречается?

— Так он у него? Вот видишь, а ты панику подняла. Я ж говорила — найдется твой Тошенька.

— Ксюша, так ты знала, что он у него бывает?

— А, так ты про это… Ну и что?

— Ксюша…

У меня было чувство, что мне дали под дых. Паралич мыслей и паралич жизнедеятельности.

— Мам, ты чего? Ты что, расстроилась?

Расстроилась? Да я… Да мне дышать нечем…

— Ксюша, как же так?

— Да чего ты? Он же к отцу пошел, не куда-то там. Ну, забыл тебя предупредить.

— Он к нему ходит, понимаешь? Он — к нему!!! — ходит! А мне — ни слова!

— Ну и что? А он обязан нас растить. До совершеннолетия.

— А ты?

— Что?

— Ты тоже к нему ходишь?

— Мамуль, у меня нет ни малейшего желания видеть его крысу. Мы с ним на нейтральной полосе встречаемся.

— Ты с ним встречаешься?

— Конечно. Мамочка, дети — тоже люди. А людям для жизни деньги нужны. На тебя мы сильно можем рассчитывать? Не можем. Значит, нужны другие источники. А что? Пусть раскошеливается, раз родил.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? Что ты предаешь меня ради денег.

— При чем здесь — предаешь? Я просто встречаюсь со своим собственным родителем, причем, только в периоды, когда мне необходима его материальная поддержка.

— Ксюха!

— Вот ты зря так это воспринимаешь. Смотри на все проще.

— И часто?

— Что — часто?

— Часто тебе его поддержка нужна?

— Ага, разбежалась. Из него много не выдавишь. Но хоть клочок шерсти урвать — и то хлеб.

Господи…

— Господи, Ксюша…

— Мам, успокойся. Так он все бабки на свою крысу спустит, а так — и нам что-то достанется. И у тебя просить меньше будем. Тебе что — хуже?

— Ксюш, а алименты?

— Алименты не он нам платит, алименты у него вычитают. А это, мамочка, — большая разница.

— А Тошка?

— А Тошку он компьютером покупает. Ну, так он маленький еще, поддается на такое.

— Значит, вам его не хватает. Вы по нему скучаете…

— Мам, не смеши. Он нас бросил.

— Но вы же его любите!

— Нельзя любить человека, который тебя бросил.

— Он меня бросил, а не вас.

— Мамочка, если бы мы были ему нужны, он бы хоть как-то зарисовывался. А то он только перед Тошкой папашку строит.

— А почему мне вы ничего не говорили?