Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Мужчина, а с вами вообще никто не разговаривал. Держите свои эмоции при себе, — процедила сквозь зубы Женька и полезла к выходу.

— Жуй, давай, свой билет.

— Женька, отцепись, — я оглянулась в поисках урны.

— Не смей выбрасывать. Удачи не будет. Это я точно тебе говорю.

— Ладно, я его спрячу. В кошелек. Успокоилась?

— Теперь у тебя в кошельке всегда будут деньги!

— Хорошо бы — покрупнее…

Мы бодренько зашлепали по лужам к любимым Женькиным «охотничьим угодьям». Назвать это магазином я бы затруднилась. Скорее, это — огромный ангар, вечно забитый толпой людей, причем, что интересно, самых разных социальных слоев. Великолепно одетые дамочки, припарковав свои тачки на широченной автостоянке (только для своих покупателей), шли рыться в шмотках и не уходили без добычи — какой-нибудь вещицы, выглядевшей, словно с витрины дорогущего бутика. В то время как мои сослуживицы, презрительно сморщив носики («фу, чужие обноски!»), отдавали по ползарплаты за турецкие или гонконгские поделки. Что ж, деньги любят тех, кто их считает.

Постепенно и я поддалась женскому азарту, и мы за сорок минут лазания отрыли десятка полтора разных кофточек, свитерков, брюк. Женька откопала даже вполне приличную курточку. После примерочной количество отобранных вещей резко уменьшилось: у меня остался простенький свитерок, без всяких наворотов, но зато как великолепно он сидит на фигуре! И стоит всего ничего — видимо, из-за цвета (красный) и фасона («основа» в книгах по вязанию) он не привлек ничьего внимания и его доуценили донельзя. А Женька оставила себе куртку и белые джинсы.

— Зачем тебе белые джинсы на зиму?

— А по контрасту со снегом. Знаешь, как смотреться будут! — Да, действительно. Учитывая, что снег зимой имеет грязно-серый цвет, джинсы на его фоне будут просто сиять своей белизной!

Довольные, мы подошли к кассе. И тут я обнаружила на боку моей сумочки филигранно выполненный порез размером с ладонь. Кошелька в сумке, конечно, не было. Пока я рылась в чужих вещах, кто-то очень удачно поохотился в моих.

— Женька, это — все. Это были все мои деньги, — губы отказывались меня слушаться.

— Что, дома заначки нет?

Я безнадежно помотала головой.

— Вот дура, кто ж все деньги с собой таскает?! А много там было?

— Нет, но до зарплаты мы б дотянули.

— А когда зарплата?

— Через три дня.

Вокруг нас стал скапливаться народ. Всегда приятно собственными глазами поглазеть на чужую беду. И порадоваться, что — не с тобой.

— Женщину обокрали.

— Сумку порезали. Вот сволочи!

— Так оцепить все, вызвать милицию и обыскать всех.

— Тетка, думай что говоришь! Ворюга уже давно деру дал, а нас тут менты шмонать будут?!

— Поразводилось мерзавцев! А президент им снова амнистию объявил. Слышали? Это семьдесят тысяч зэков выпустят!

— Хана, люди, всех нас перережут.

— Сами голосовали, теперь радуйтесь! При советской власти такого не было.

— Да всегда ворье было, испокон веков!

— Ворье было, а беспредела — не было.

— Вы, мужчина, молчите лучше. А то в СБУ попадете, там с вами по-другому поговорят.

— А у нас демократия. Я свое мнение высказываю.

— Ага, демократия. Но мнения у нас — как у президента. Про врагов народа слышал? Будет тебе тридцать седьмой год!

— Ладно, не переживай, — тронула меня за плечо Женька. — Полтинник я тебе до зарплаты одолжить смогу. Ничего, прорвемся. Пошли отсюда. Нет, подожди, это мы все-таки купим. Зря мы, что ли, пострадали?!

Зато дома я дала слезам волю. Было и денег, конечно, очень жалко, но главное — страшно обидно: ворона, ничего вокруг себя не видела! Шмоток дешевых захотелось! Больше всего было обидно именно из-за этого: клюнула на дешевизну, зато потеряла все деньги.

— Мамочка, да успокойся ты, подумаешь, украли. Да это каждый день с каждым вторым случается, — уговаривала Лера. — Помнишь, у меня студенческий вместе с сумочкой в прошлом году свистнули? Бегала, восстанавливала. А у Витки мобилку на прошлой неделе вытащили. А у Тани цепочку на улице прямо с шеи сорвали. У меня, вон, стипендия позавчера была, я еще не потратила. Проживем.

— И у меня пять рублей есть, — поддержал Антошка. — На, держи. И можешь нам пока деньги на пирожки не давать. Обойдемся.

— Зато свитер купила. Смотри, как тебе классно. Ты в нем прямо моложе выглядишь. — Ксюха критически посмотрела на меня. — Только постричься надо. Считай, что ты этот свитер в магазине приобрела, там как раз такие цены.

— Да, в магазине, — всхлипывала я, — если бы — в магазине… А то ж — обидно… Да еще этот билет счастливый… Женька заставила сохранить. Я и сохранила на свою голову…

— Нет, вы представляете, прелесть, какая! — возликовал Вовка. — Открывает этот гад кошелек, а там — счастливый билетик! А деньгами не больно то и разжился, небось, рассчитывал на большее! Вот облом ему будет: вместо бабок — счастливый билетик! Класс! Давайте введем семейную традицию: если нужно от чего-то избавиться — засовываем туда счастливый билетик. Сопрут непременно! И вообще, надо по поводу введения традиции закатить праздничный ужин! Что там у нас еще в холодильнике осталось вкусненького? Опять одна «мивина»? Ничего, главное — как воспринимать процесс: как жратву или как праздник!

Не везет мне. Ни в чем не везет. Катастрофически — не везет. Ну и ладно. Зато — дети хорошие!

Ничего. Пережили ситуацию. Дождались зарплаты. А куда б мы делись?! И пришедшего за моральной поддержкой Вениамина утешали, исходя из идеи: «Не важно, плохо тебе или нет. Главное — чтоб враги обломались!» Идею высказал и всячески отстаивал Вовка, в красках живописуя эмоции воришки, стащившего кошелек с трамвайным билетом вместо ожидаемых денег.

— Деньги там были, — обиделась я.

— Мам, для порядочного вора это — не деньги, а оскорбление. Потеря квалификации. Кто ж будет работать за такую сумму?! — парировал Вовка.

Вениамин утешался слабо.

Всей своей разнесчастной физиономией он разве что вслух не говорил «Мне б — ваши проблемы». Степень испытаний, устраиваемых Изидой Михайловной любимому сынку, качественно менялась. На данном этапе предстоял не просто визит предполагаемой ему спутницы жизни, не просто пропавший вечер (но — только вечер!), хорошо сконцентрировавшись, можно пережить, оставаясь в рамках хорошего тона и не сильно истощив при этом собственную нервную систему. На этот раз матушка организовала ему более занимательное шоу.

Назавтра Венечка должен был встречать родственников из Одессы и далее — обеспечить им комфортное пребывание у себя дома на протяжении всего времени их визита. Не мамочка же, в самом деле, должна ублажать и развлекать гостей! У нее для этого слишком слабое здоровье. И не ради нее, в конце концов, все устраивается.