Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Так выпьем же! Девушка! Лапуля! — Он помахал появившейся откуда-то официанточке. — Повтори, дорогая. Дамам — коктейли, а мне — давай чего покрепче. Или дамы тоже хотят покрепче?

Нет, дамы покрепче не хотят. А он, значит, — птица не очень высокого полета. «Покрепче»! «Покрепче» — это больше для забегаловок.

— Рустам, так чем ты занимаешься?

— Роза моя, я — предприниматель, я же тебе говорил. Бизнесмен.

— Ты знаешь, один мой одноклассник тоже мне все говорил: «Я — бизнесмен!». А недавно иду по рынку, а он в палатке колготками торгует. «Малый бизнес» называется.

— Обижаешь, дорогая. Какие колготки? Какой малый бизнес? У меня предприятие по переработке металла. Не знаю, кто там твой одноклассник, но я предпочитаю серьезное дело.

— Ладно, ладно, не обижайся. Уже и спросить нельзя.

— Ты же во мне сомневаешься. Во мне!

— Никоим образом! Предлагаю выпить за развитие предпринимательства.

— Нет, только — за любовь!

Вот зациклился, а! Кажется, он уже хорош. А Женька его еще подзуживает.

— Пошли танцевать, я готов танцевать с тобой до утра!

— Рустамчик, танец-то быстрый. Закажи что-нибудь более романтичное. Для нас с тобой.

— Как скажешь, королева. Я сейчас вернусь.

Кавказский мачо, на ходу доставая бумажник, двинул к музыкантам.

— Жень, может, пошли отсюда, а? Ты ж видишь, он уже нализался, а дальше что будет? Бизнесмен!

— Ну, какие-никакие бабки у него есть, ужин оплатить хватит.

— Ты что, действительно веришь в сказочки про металлургическое предприятие?

— Да нет, конечно. Хозяин «Криворожстали», как же! Но — хочется мужику пыль в глаза пустить? — да пожалуйста! А ты наслаждайся сменой обстановки. Сидишь в баре, слушаешь музыку, ешь… что это за фигня? — короче, ешь какую-то фигню, которую дома есть не будешь… Ну, чем ты опять недовольна? О, а вот и музыка сменилась. Слушай, может, потанцуешь с мужиком? Ну, как хочешь! Идем-идем. Ты, Рустам — мужчина моей мечты…

Нет, Женька — определенно безбашенная. Странно, что она до сих пор не вляпалась ни в какую крупную неприятность. Судьба бережет. Надо бы выдать ее замуж все-таки. Да побыстрее. Где вот только найдешь ей кого-нибудь, если она, при всей ее активности, до сих пор сама с этой задачей не справилась? А может, потому поиски и не имеют успеха, что она выбрала не ту тактику? Ей кажется, что выглядит она веселой и раскованной, а мужики видят довольно легкомысленную особу, с которой рискованно завязывать серьезные отношения… Хотя Женька — очень ответственный человек, уж я-то это знаю. Но, глядя на нее сейчас, разве придет в голову что хорошее?

— Какие люди! Смотрю — и глазам своим не верю! — мое плечо сзади вдруг придавила чья-то лапа. От неожиданности я чуть со стула не свалилась.

— Фу, Славик, как ты меня напугал.

— А я-то смотрю: сидит, вся — внутри себя, никого не видит. Подсесть-то можно?

Славик — бывший Женькин… как бы это сказать… — пассия, но — мужского рода. Поскольку слово «бойфренд» годится разве что для двадцатилетних мальчиков, а слово «мэнфренд» как-то не прижилось, будем говорить — мужчина, состоящий с нею в хронически неопределенных отношениях. Неопределенных — для них двоих. Лет пять назад у них случился бурный кратковременный роман с кипением всяческих страстей, ссорами, объяснениями, перемириями и новыми ссорами. Потом роман заглох, до загса дело так и не дошло. Видимо, страсти закончились — все выкипели. Но периодически то один, то другой вспоминал былую любовь и предпринимал попытки к возобновлению отношений. Чем-то они все-таки друг друга зацепили.

— Садись, конечно. Откуда ты здесь взялся?

— Я? Я-то как раз сюда время от времени заглядываю. Неплохое, надо сказать, заведение. А вот тебя в первый раз тут вижу. Как она, жизнь?

— Да жизнь — она всегда ничего. А что, варианты есть?

— Да бывают. Слышь, Жан, ты Евгению мою давно видела?

— А что?

— Да ничего, спрашиваю просто. Замуж не вышла еще?

— Кто?

— Женька.

— Ты считаешь: могла?

— Могла, конечно. И выйти, и развестись — она все могла.

— Слав, а ты же скучаешь по ней. Скажешь — нет?

— Чего — нет? Скучаю. Но ты ж знаешь — ее вечно во мне что-то не устраивает. Три дня живем как люди — а потом грыземся как кошка с собакой.

— Славка, вот поженились бы вы, в конце концов. Я бы свидетельницей была. А потом — грызитесь, сколько душе угодно, деться-то уже друг от друга некуда будет.

— Я ей, знаешь, сколько раз предлагал? Не устраиваю, значит. Жан, только ты ж, того, не болтай там. А то — хорош мужик…

— Славик, да ты что. Ты за кого меня держишь? А вот если б вас поженить, у меня б душа за Женьку спокойна была. Тебе я подругу доверить могу, можно сказать, с закрытыми глазами.

— Кстати, насчет глаз, так когда ты ее видела-то?

— Две минуты назад.

— Где?

— Вон танцует.

— Так что ж ты молчишь?!

— Погоди, дай человеку дотанцевать. Сейчас вернется.

— Слушай, а что это за хмырь с ней? Он ей — кто?

— Я тебя умоляю… Просто подсел к нам. Вот как ты сейчас. Ты мне — кто?

— Ты со мной не танцуешь, а она с этим…

— Славик, не дури. То вы месяцами не видитесь, а то ты сцены ревности закатываешь. Причем не ей, а мне — за нее. Кстати, пошли потанцуем. Подразним Женьку немножко.

Заставь дурака Богу молиться… Славик подтащил меня чуть не впритык к танцующей парочке и заключил в объятия, придав своей физиономии самое томное выражение, какое только смог. Зато нужный эффект был достигнут с полуоборота! Стоило Женьке увидеть данную картину, как она, оттолкнув кавказца, тигрицей ринулась на старого друга.

— Это как я должна понимать?

— Что именно? — Искренне невинный взгляд серых Славкиных глаз соответствовал разыгрываемому спектаклю как нельзя лучше. Чем-чем, а искусством показательных скандалов за прошедшие годы эти двое овладели филигранно.

— Ты откуда взялся?! Ты что это здесь делаешь?!

— Я? Я с Жанночкой танцую. А что, нельзя?

— Женька, Женька, остынь. Вы что, час назад расстались, не доскандалили? — Если ее не притормозить, она вцепится в Славика. То-то веселья будет! Да еще заметно побагровевший мачо очухался от шока и двинул к месту событий. Не приведи Господь, начнет разбираться с противником, из-за которого он был брошен прямо посреди танца. А они со Славиком — в разных весовых категориях. И не гарантия, что победит молодость.

— Это кто такой?

— Тихо, тихо, — я ухватила мачо под руку. — Это ее бывший муж. Вот она и ревнует.

— К кому?

— Ко мне. Разве не видно?

— Вы ж вроде подруги?

— Подруги. Но когда дело касается мужей, даже бывших, это не считается, — пусть думает что хочет, лишь бы не лез — тут дела почти семейные. — Идемте все за столик, успокоимся, поговорим.

Мачо, бурча что-то то ли по-грузински, то ли по-армянски, пошел со мной. Пусть. Это политесы можно разводить на каком угодно языке, а ругательства у каждого — свои, родные, с детства впитанные. Интересно, а вот когда наши девчонки замуж за границу выскакивают, они с мужьями как скандалят? Каждый — на своем языке? Иначе ведь душу не отведешь.