Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Огородами, огородами… То есть — дворами. На центральную улицу высовываться нельзя. Мало ли… А тут меня никто не заметит. Думаешь, мачо способен рвануть в погоню? А черт его знает, на что он способен! Рисковать не стоит. Вначале ведь вообще приличным показался. Ну, Женька!.. А кстати, куда Женька делась? Она не вернется ненароком? И попадет прямо в лапы этой сволочи. Так что теперь, возвращаться — Женьку спасать? И потом — она же со Славиком. Какая-никакая, а защита.

Холодно-то как! Господи, помоги побыстрей добраться! Я никогда в жизни больше никуда не пойду, я клянусь Тебе. Буду сидеть дома, варить борщ и нянчить внуков. Внуков пока нет, но они же когда-то появятся. Я уже не то что ни рук ни ног — я и себя-то не чувствую.

Бац! Под нападавшим снежком пряталась хорошо раскатанная ледовая дорожка. Поняла это я уже на земле. Нельзя гневить судьбу, нельзя гневить судьбу, нельзя гневить судьбу… Знаешь же! Пожалуешься — станет еще хуже. Думала, что некуда? Ага! Каблук на одном сапоге — к черту, второй остался, сама теперь в снегу полностью и холоднее стало раз в сто, не меньше. А больно-то как! Конечно — и колготки подраны, и коленки обе в крови.

Я ни на что не жалуюсь. Мне хорошо. Холодно!!! Я домой хочу! Я никогда уже не попаду домой!!! Господи, я ни на что не жалуюсь, Ты же видишь!

— Мама! Ты где была?! — дверь в нашу квартиру была открыта настежь, а на пороге тесным полукругом стояли все, включая Лорда. Значит, я все-таки добралась. С блаженной улыбкой идиота я перешагнула порог и по стеночке стекла на пол…

— Мама! Мам! Что с тобой?!

— Жан, Жанночка, ты куда делась? Ты прости меня, я не думала… Жанка, я — идиотка… С тобой все в порядке? — Женька, присев рядом, пыталась вытрясти из меня какие-нибудь звуки.

То ли от тепла, то ли от их криков я, кажется, начала оттаивать. И начала оттаивать моя способность что-либо соображать. Хорошо…

— Ты что здесь делаешь?

— Жанка! Ура! Заговорила! Живая!

— А если не живая — значит, тело само дошло?

— Она еще издевается! Мы весь микрорайон облазили, мы в баре все перевернули…

— Зачем?

— Тебя искали! Вон твоя куртка, мы привезли. Жанка, скажи, что все нормально. А то я умру!

— Живи. Все нормально. Сапог жалко.

— Жа-а-а-н… — Женька, сидя на корточках, начала всхлипывать. — Я чего только не передумала… Славка говорит, убил бы ту скотину, ну так его не было уже. А Венька со Славкой чуть не подрался. Жан, ты простишь меня? Я не думала тебя бросать, просто мы пока со Славиком разобрались…

Я навела резкость. Рядышком с нами пристроились на полу мои детеныши и подозрительно шмыгали носами. Видимо, мой, не совсем обычный внешний вид не позволил им сбросить эмоции в виде воплей в мой же адрес. Значит, для снятия стресса остались слезы. Лордик с самым бесстыжим видом разлегся возле них, пузом кверху, задрав все четыре лапы: семья в сборе — значит, жизнь в порядке. А на заднем плане стояли Славик и… Венька. Собственной персоной.

Хорошо-то как… И такая вдруг усталость навалилась…

— А вы почему это все дома? Вы же все до утра ушли?!

Оп-па. Всхлипывания закончились.

— Ничего себе! Стоит только детям заикнуться…

— Да тут все уже с ума сходят!

— Где ты была?! Мы всю ночь тебя ищем!

— Ты можешь объяснить, что случилось?!

Орут дружно все… А значит, они меня все-таки любят…

— Ты чего улыбаешься? Дети чуть инфаркт не получили, а она — улыбается!

Хорошо! Все-таки мы — семья!

— А давайте поспим, а? Хоть немножко…

Женька спохватилась первая:

— Да, правда, вы ложитесь-ка. Славка, идем домой! Пусть они отдыхают, а утром придем. И поздравлять, и разбираться. Ты знаешь, как мы перепугались?! Все. Спите. Славка!

— Да оставайтесь у нас уже, куда вы ночью пойдете?

— Нет уж, мы — к себе.

— Куда?

— Ко мне. Все, до завтра.

Женька со Славиком ушли. Дети, бурча (раз все в порядке — можно и повозмущаться), начали разбредаться по кроватям.

— Вень, ты сам себе постелешь? Лер, вытащи ему все. Там, в шкафу — простыни, пододеяльник. И одеяло — тоже… Или ты — домой?

— Нет, — Венька покачал головой.

И вообще, за все время, пока они тут кричали, ругались или всхлипывали, он не произнес ни слова. Был, так сказать, немым свидетелем.

— Ну и ладно. Спать.

Честно говоря, я бы тут на полу и осталась. Вставать нет никаких сил. Тем более, что тут тепло… И легли уже, кажется, все… Свет выключили…

— Вень, ты что? — Неужели я и правда заснула, сидя на корточках под дверью? Не заметила, как он подошел. — Ты что не спишь? Тебе постелили?

— Давай, я тебя отнесу? А то сидя спать неудобно. Да еще — на полу.

— Издеваешься?

— Нет. Пойдем. Не хочешь, чтобы я тебя отнес — вставай. Ну же…

Почему-то усталость, как накатила волной, так и схлынула. Зато только сейчас дошло, в какие неприятности я едва не вляпалась. И только сейчас начало трясти. От страха. Это у меня свойство организма такое — все воспринимать с запаздыванием. И опасность оценивать — тоже с запаздыванием.

За незадернутыми шторами все еще падал снег. Такой — отсюда — мягкий, спокойный. Такой добрый. Из окна теплой комнаты — снег. Это красиво. Чтобы не очень заметно дрожать, я вцепилась в подоконник.

— Ты не зажигай свет. Иди, Веня, иди ложись. Пожалуйста.

На плечи сзади легли две теплые ладони.

— Венька, ложись. Я тоже сейчас. Только постою немножко.

— До сих пор холодно? Закутать?

— До сих пор — нервишки. Это пройдет. Водку люди пьют в таких случаях.

— Нельзя. А то я не помню, как тебе плохо было.

— Когда?

— С сантехниками. Никакой водки. Иди сюда.

Я и не сообразила как-то, что уже не просто ладони Венькины у меня на плечах, а он обнимает меня, а я и не думаю сопротивляться. Наверное, тормознутость моя. И потом, меня так давно никто не обнимал… Я просто забыла, как это — чувствовать мужские руки на своем теле… Мужские?

— Венька! Ты… — Я аж растерялась от осознания ситуации. — Венька, ты что?

— Иди ко мне.

Он развернул меня лицом к себе, и я оказалась в кольце сильных рук, крепко прижимающих меня к… Господи! Если минуту назад эти объятия еще можно было расценивать как дружеские, то теперь… Провалиться бы в безвременье вот так, с ним, и остаться там…

Господи! Что я делаю?! Это же — Венька!

— Веня! Пусти…

Он помотал головой. Я не видела — мой нос плотно уткнулся ему в плечо — я просто почувствовала это движение. Я не хочу, чтоб он отпускал меня. Я хочу простоять так всю жизнь.

Но с ним же — нельзя! Это — наваждение! Ты просто слишком давно не чувствовала рядом мужского тела. И просто слишком перепсиховала за этот вечер. Вот и все. А потом будет стыдно. Как ты потом с ним общаться будешь?

— Вень, так нельзя…

— Как? Я люблю тебя, ты что, не понимаешь?