Рейчел Хокинс - Ее королевское высочество [litres]

Остаток собрания был посвящен правилам, советам о том, как эффективнее соблюдать баланс между «академической жизнью и общественной деятельностью». Наконец, нас распустили по комнатам, отдохнуть перед завтрашним началом занятий.

Я прощаюсь с Сакши и поднимаюсь по лестнице. Конечности тяжелеют, глаза слипаются. Я мечтаю только о том, чтобы плюхнуться на кровать и уснуть, хотя еще даже нет пяти часов.

Я зашла в комнату. Флора уже там. Стоит у кровати и смотрит в окно. Она говорит по телефону, хотя нам только что прочитали целую лекцию о том, что мы должны сдать телефоны в кабинет директора. Мы можем забирать их на выходные, но на неделе их иметь при себе нельзя, о чем я собираюсь сообщить папе.

Но на Флору, кажется, правила не распространяются.

– Что ж, ей придется с этим смириться, – говорит Флора, обняв живот свободной рукой. Она продолжает, глядя в окно. – Я предупреждала, что поступлю в эту школу только при таком условии.

Она замолчала, затем обернулась через плечо, посмотрела на меня и скривила губы. Потом снова повернулась к окну.

– Не смеши меня. Здесь я в полной безопасности. Тебе не нужна была дополнительная охрана, и Себу тоже. Чем я от них отличаюсь? И только попробуй сказать, что это из-за того, что я девушка, – и в газеты случайно просочится информация о том, что ты спал под своим любимым детским одеяльцем до одиннадцати лет.

Я не хочу подслушивать, но это сложно, когда ты находишься в той же комнате, а любопытство заставило меня подойти чуть ближе к окну, чтобы увидеть, на что она смотрит.

Это тот самый краснолицый мужчина в костюме. Он складывает чемоданы в багажник черного внедорожника и тоже прижимает к уху телефон. Он кладет последний чемодан и машет рукой, глядя на школу. И, похоже, на Флору. Она тоже машет ему, даже слегка улыбнувшись, но он уже отвернулся.

Вздохнув, Флора отворачивается от окна и плюхается на кровать. У нее такие же безликие белые простыни и зеленое покрывало, как у меня, но она добавила еще пару подушек. А кроме того, она заняла верхние полки шкафа. Я хмурюсь при взгляде на фотографии Флоры и нескольких таких же прекрасных девушек в больших шляпах и шикарных платьях, дорогие ароматические свечи и… фарфоровую руку?

Ах да, держатель для украшений. Все пальцы руки украшены разнообразными сияющими камнями.

Флора продолжает болтать по телефону. Я догадываюсь, что она говорит с принцем, который однажды станет королем, а она его сестра и принцесса. Настоящая принцесса.

Я открываю сумку и достаю оттуда контейнер с любимыми образцами горных пород.

Да, возможно, иметь любимые камни глупо, ну и что? Некоторые я нашла, пока ходила в походы с папой, а другие с выставок минералов, на которые я затаскивала их с Анной. Они напоминают мне о доме.

– Алекс, я тебе перезвоню. У меня тут война за территорию.

Здорово.

Я не обращаю на нее внимания, сосредоточившись на том, чтобы поставить свой любимый гематит в нескольких сантиметрах от ее уродливой фарфоровой руки.

Облокотившись на шкафчик, Флора изучающе оглядывает меня:

– Ты что, ведьма? – наконец спрашивает она. – Волшебные камни, кристаллы и прочее.

– Нет, – отвечаю я, расположив цитрин слева от гематита, – я геолог. По крайней мере, собираюсь им стать.

– Я бы предпочла ведьму, – говорит она, – это было бы и то интереснее. Как зовут-то тебя, моя дорогая соседка?

– Милли, – отвечаю я, наконец подняв на нее взгляд. Интересно, я когда-нибудь привыкну смотреть на кого-то настолько красивого? Она, конечно, заноза в заднице, но я в жизни не видела таких глаз – светло-карих, почти такого же медового цвета, как и волосы.

И теперь эти глаза смотрят на меня:

– Просто Милли?

Что за расспросы?

– Милли Квинт. Извини, но это все. Ни госпожа, ни миледи. Никаких приписок.

Презрительно усмехнувшись, она отходит к кровати:

– Еще и из Америки.

– Не просто из Америки – я из Техаса.

– Это все сюрпризы на сегодня? – бормочет она и вытаскивает из стоящей на полу сумки журнал.

Я наблюдаю за ней, а потом возвращаюсь к своей коллекции минералов. Провожу рукой по любимому гематиту, который нашла в прошлом году в Аризоне. Я заставляю себя сказать:

– Слушай, извини, что я назвала тебя Верукой Солт. Я очень устала, а ты… и правда громко себя вела.

Я думала, что принцессы не фыркают, но именно такой звук Флора и издала из-за раскрытого журнала.

– Как мило, что ты думаешь, что такая, как ты, может меня обидеть, Квинт.

Я стискиваю гематит:

– Милли.

– Вообще-то, – говорит она, бросая журнал на кровать и одаривая меня ядовитой улыбкой, – мне без разницы, я даже не хочу запоминать, потому что ты недолго будешь моей соседкой, обещаю тебе.

Вообще-то я не против физкультуры.

Это полезно, важно для здоровья, хорошего настроения и все такое. Спорт – это жизнь! Но есть большая разница между занятиями йогой в субботу утром и тем, что под физкультурой понимают в Грегорстоуне.

Во-первых, она начинается в безбожную рань – в шесть утра.

Во-вторых, это бег.

Мы наматывали круги и в Пекосе, особенно когда наш учитель по физкультуре больше ничего не мог придумать. Мне это никогда особенно не нравилось, но по крайней мере мы были в зале, где зимой тепло, летом прохладно, и вероятность наступить в овечьи экскременты намного меньше.

А именно это сейчас и произошло.

Мое пятое утро в Грегорстоуне. Идет дождь, но бег никто не отменяет.

Доктор Макки считает, что это не дождь, а изморось, что-то среднее между мелким дождиком и туманом. Конечно, не льет как из ведра, но я промокла уже через пять минут. А еще на дороге скользко, поэтому у меня нога и соскользнула в экскременты во время поворота.

– Фу, какая гадость, – ворчу я посреди горной тропы, сердце выскакивает, тело липкое, а кроссовок, возможно, придется выбросить.

Сакши останавливается рядом, но все еще бежит на месте. Ее длинный хвост раскачивается между лопатками.

– Проблемы, Милли? – спрашивает она. Я показываю на грязный кроссовок.

Она морщится, но затем пожимает плечами:

– Что ж, профессиональный риск.

Она ободряюще улыбается и бежит дальше.

Я уже не так уверена, что мне нравится Сакши.

Перри точно понимает мои чувства: он остановился рядом со мной, пытаясь отдышаться и положив руку на худую грудь.

– Они точно хотят нас убить, – прохрипел он. – Вот оно – истинное лицо этого места, а я говорил! Пыточная школа.

Я оглянулась на Грегорстоун, стоящий на холме. Стоит признать – выглядит зловеще. Готическое каменное здание, окутанное туманом. Лишь в нескольких окнах горит свет, а в остальных – темнота. Так здание выглядит еще более устрашающе.

Я поежилась и прокомментировала: