Бэт Риклз - В последний раз [litres]

– Тебе не кажется, что мы пока не готовы, Ли?

– Квох-квох-квох-квох, – Ли заквохтал и замахал руками, как крыльями. – Цыпленком заделалась?

Я прищурилась и повернулась к экрану.

– Смотри не споткнись о две своих левых ноги, Ли. Настало время выигрывать.

Игра началась.

ТРИ.

Цыпленок? Я ему покажу. Да я его раздавлю!

ДВА.

Я ни за что не выиграю. Держу пари, Ли тоже будет отстойно играть. Вокруг нас было полно детишек младше нас раза в два, и сейчас мы на их глазах выставим себя на посмешище. И как? Сыграв на повышенном уровне сложности на танцевальном автомате.

ОДИН.

Я втянула воздух сквозь зубы и сжала руки в кулаки. Голову кружило от волнения и чистого, детского восторга, который вдруг во мне проснулся.

ВПЕРЕД!

По экрану побежали стрелочки, и я пустилась в пляс. Ли отплясывал рядом. Мы отчаянно пытались поспеть за темпом игры. Я не осмеливалась поднять на него взгляд – вместо этого полностью сосредоточилась на экране. Как и Ли.

К этой версии песни мы не привыкли: она была электронной и дико быстрой.

И слишком резко закончилась.

Я пыталась отдышаться. В боку закололо. Я облокотилась на поручень, а Ли опустился прямо на пол, держась за живот и тяжело дыша.

На экране появились результаты.

54 процента. НЕПЛОХО!

– Неплохо? – прохрипела я.

Черт подери, да я совсем растеряла форму, раз не могу поспеть за детской игрой! Я ведь была в команде по бегу! А Ли играл в регби .

– Неплохо ? – повторила я.

– Шелли, – охнул Ли, схватив меня за щиколотку. – Похоже, мы с тобой не очень справились.

– Когда-то мы ставили рекорд за рекордом. Так, вставай давай. У нас с тобой еще два четвертака – хватит на две песни. Неплохо! Ха! Да мы просто уничтожим эту машину!

– Думаю, это она меня сначала уничтожит, – пробормотал Ли, но поднялся и встряхнулся. – Не помню, чтобы это было так трудно, Шелли.

– Зато теперь понятно, почему мы съедали по три хот-дога в день.

Двенадцать долларов и девять песен спустя мы, потные, но довольные, наконец-то заняли место среди рекордсменов.

Даже игра нами гордилась.

92 процента! ВАУ!

На экране появилась поздравительно видео, и я наконец присела.

– Эта песня… – выдохнул Ли, покачал головой, а потом нагнулся, чтобы отдышаться и начал заново. – Эта песня теперь несколько недель будет в голове крутится.

– Ну а что, как раз потусит с твоей единственной клеткой мозга. Вот и компания на лето!

Ли застонал и не глядя попытался меня зацепить.

– Не смеши меня, у меня нет сил смеяться. Ох, блин. И как только мы в детстве могли зависать тут целыми днями?

– Соберись, старичок, – я взяла телефон – он лежал прямо на полу, рядом с кошельком и кепкой Ли и моими солнечными очками – и сфоткала экран с рекордом.

Еще через девять песен мы наконец вошли в раж. Мускульная память, видимо, все еще в нас жила, потому что мы с Ли снова двигались в едином ритме. Мы даже смогли сделать несколько трюков. Ничего особенного, не как раньше, но и не совсем жалкие телодвижения.

Девяносто два процента на «эксперте». Это уже ничего.

– А я вас знаю, – раздалось позади нас.

Мы обернулись и увидели пожилого человека в красной кепке и красной рубашке поло, на кармане которой было витиевато вышито название игрового парка.

– Ну точно же знаю.

Мы присмотрелись к нему, а потом Ли наконец произнес:

– Погоди… Харви? Ох, чувак! Мы тебя еле узнали! Это мы… Эль и Ли! Мы сюда раньше часто приходили.

Он прищурился на нас в ответ.

– Это твою руку пришлось вынимать из автомата с игрушками?

Я улыбнулась и поднялась на ноги. А Ли покраснел и возвестил:

– Ага, это был я.

– Что, вернулись для последнего раунда на этой старушке? – Харви махнул в сторону «Дэнс Дэнс Мании».

– Ох, не знаю, – Ли рассмеялся и словно мысли мои прочитал. – Думаю, мы еще вернемся. У нас целое лето впереди… Надо же вернуть себе первенство.

Харви скривился.

– Что ж, похвальное стремление. Но старушка отправится через пару недель на пенсию. Если точнее – шестого июля.

Мне вдруг перестало хватать воздуха – куда там танцам до такого эффекта!

– Что? – переспросила я. – Но… но почему? Она ведь здесь так давно! Мы танцевали на ней с тех пор, как ходить научились!

Не считая последних пары лет, конечно…

– Нельзя от нее так просто избавиться!

Харви сочувственно вздохнул.

– Тут уж ничего не поделаешь. Она уже разваливаться начала. На починку уходит больше денег, чем она зарабатывает.

Он указал на угол экрана, где красовалось расплывчатое черное пятно, которое я даже не заметила. А на металлических панелях была изолента… Одна из лампочек под стрелками Ли не горела вовсе, а две под моими отчаянно мигали. Ли, похоже, тоже только сейчас начал все это подмечать: он аккуратно покачал металлический поручень между нами. Тот заскрипел. Думаю, его можно было вытащить, не прикладывая особых усилий.

Но все же!

Для нас этот автомат был сердцем парка на протяжении стольких лет. Последние сорок с лишних минут, проведенные тут с Ли, были полны чистой, незамутненной радости. Я забыла о стрессе из-за будущего, об универе, о ссоре с Ноем и о том, как он относился к Леви.

Ли тоже расстроился – и куда сильнее, чем я.

– Простите, детишки, – Харви пожал плечами.

Я постаралась как можно вежливее улыбнуться и добавить бодрости в голос:

– Да ничего! Похоже, придется нам поскорее отвоевать себе список рекордсменов!

Харви отправился работать дальше, а Ли что-то пробормотал себе под нос и пнул автомат. Экран пошел рябью, а потом на нем снова замигало демо. Ли сошел с машины, фыркнул и оперся на поручень.

Это его состояние я знала даже слишком хорошо.

Глаза его заблестели. Челюсти сжались. Губа слегка задрожала.

– Поверить не могу, – выдохнул он. – Сначала пляжный домик. Потом ты и твой Гарвард. А теперь и это? Ничего святого не осталось что ли?

Ли всегда удавались мелодрамы, но сейчас он совсем не переигрывал. Вообще.

Я положила руку ему на спину и подошла поближе.

– И не говори.

Неважно, что мы совсем забыли об аркаде и о «Дэнс Дэнс Мании». Мы пришли сюда, чтобы вновь пережить золотые времена нашего детства, а вместо этого увидели, как оно распадается на части и исчезает.

…и эта метафора отлично работала для всего происходящего. И от этого было больно.

Дело вовсе не в машине. Это ведь не последний танцевальный автомат на свете. И не последняя игровой парк.

Дело в нас.

В нашем будущем.

В том, что это лето было последним во множестве смыслов этого слова.

Ли всхлипнул.

Как бы мне хотелось все исправить! Большая часть этого нависшего над нами меланхоличного настроения появилась из-за меня. Из-за моего решения не поступать в Беркли. Но что я могла сделать, чтобы унять его боль?