Табата Варго - Маленькая черная книжка

Я подошел к двери, готовый потянуть ее, чтобы открыть и остановить Роз, но не смог заставить себя сделать это. В моем теле не было достаточно сил, чтобы даже открыть эту чертову дверь.

Уходя, я пронесся по своей квартире, как сумасшедший. Ворвавшись в спальню, я остановился, когда оказался перед своим сейфом. Введя комбинацию, я открыл его.

Небольшая коробка, в которой я хранил мелкие личные вещи, стояла там, ожидая меня. Открыв крышку, я засунул туда руку и вытащил медальон. Разорванная цепочка все еще болталась на нем.

Открыв его, мой взгляд сначала устремился на фотографию ребенка, пытаясь увидеть, имеет ли он вообще сходство с Кайлом, но как только мой взгляд упал на фотографию девочки… я узнал ее. Фактически, я так много раз смотрел на ее фотографию за все эти годы, и не могу поверить, что не заметил раньше.

Рыжие волосы, зеленые глаза и улыбка на ее милом личике — во всем точное совпадение. Я откинулся на кровать, сжав медальон в своей руке, и закрыл глаза.

В то время как Вик жила дальше своей жизнью, я искал и узнал их имена. Это было больно, но мне нужно было знать. Сидя здесь теперь, я пожелал бы лучше никогда этого не делать.

Каким же больным придурком я стал? Типом, влюбившимся в дочь людей, которых я помог убить.

Я мог все отрицать, именно этого мне и хотелось. Я мог бы отбросить чувства до тех пор, пока не смог бы двигаться дальше, но мне пришлось смириться. Я влюбился в Роз. Она стала всем для меня, с того самого момента, как впервые увидел ее.

Ты можешь называть меня Роз.

Ее слова всплывали в моей памяти, снова и снова.

Это моя фамилия.

Харрис. Это имя я знал хорошо. Имя, которое преследовало меня в течение последних двенадцати лет моей жизни. И будет продолжать преследовать меня до тех пор, пока не умру.

Какая же жестокая шутка была в этом? Судьба надрала мне задницу неожиданно. Насколько точно я знал, что влюбился впервые в своей жизни, точно также, я понимал, что она никогда не может быть моей. Никогда.

Неделя. Вот сколько прошло с тех пор, как я понял, что влюбился. Я не видел ее лицо — не слышал ее голос… ничего.

Это правильный поступок. Таким образом, я отгородился от мира и позволил клубу работать без меня, в то время как напивался и пребывал в ненависти к самому себе. Я не открывал дверь. Не отвечал ни на какие звонки и даже не думал просматривать свои текстовые сообщения.

Вик постоянно звонила и стучала в мою дверь, но я не был готов увидеть ее лицо. Не был готов узнать, знала ли она, что я трахал и доминировал над девочкой, которой задолжал жизнь.

Я был причиной смерти ее родителей. Я не нажимал на курок, но мог бы.

Наконец, после недельного затворничества, я пошел в свой офис. Через несколько минут Вик вломилась туда, разъяренная и ругающаяся на чем свет стоит.

— Какого черта, Себастьян? — ярость сверкала в ее глазах. — Ты просто запираешься в своей квартире на неделю? К черту клуб? К черту меня? Чтоб ты знал, я надрывала задницу всю неделю, прикрывая тебя.

Ее слова задели меня, и я вышел из себя. Ударив руками по столу, я встал.

— Я прикрывал тебя в течение многих лет, — закричал я. — Я прикрывал твою задницу миллион раз, включая то время, когда ты убила двух человек. Не смей приходить в мой офис со своим дерьмом или клянусь Богом…

Она стояла там, глядя на меня, и ее выражение лица смягчилось.

— Извини. Ты прав.

Я хотел продолжить орать на нее. Мне хотелось кричать и бросать вещи, но я не мог. По правде говоря, я не доверяю Вик с той ночи, когда наблюдал ее убийство двух невинных людей.

Я сидел в своей квартире в течение недели, думая обо всем дерьме, которое хотел бы сказать ей, когда увижу ее снова, но теперь ничего из этого не казалось достаточно подходящим. Вместо этого я уставился на нее, желая, чтобы она рассказала мне все, что знала.

— Ты знала? — спросил я, мой голос спокойный и жестокий, как сталь.

— Знала что?

— Не смей играть со мной, Виктория, — мой голос отразился эхом от стен офиса. — Да. Ты. Знала?

Потребовалось мгновение, чтобы она поняла смысл моих слов, а затем ее лицо прояснилось от всех заблуждений. Ошеломленное удивление имело свое место, и я знал. Я, черт побери, знал ответ.

— И ты позволила мне трахнуть ее? Знала, кем она была, и все равно позволила мне предложить эту сделку?

— Как ты узнал ее имя? Она сказала тебе?

— Какая, к черту, разница, откуда я знаю ее имя? Я, черт возьми, знаю ее имя.

Она сделала шаг назад, и теперь настала ее очередь прочитать ответ на моем лице.

— Ты спросил ее? — она не могла побороть свой шок, и где-то там имелось и немного гнева. — Ты никогда не спрашивал имя.

— Она другая, — прорычал я и вздохнул, запустив пальцы в свои волосы. — Ну, она чертовски отличается. Ты должна была предупредить меня, Вик. Ты знаешь все чертовски хорошо, тебе следовала сказать мне.

— Ты единственный, кто пошел сознательно на это для меня. Ты тот, кто разузнал их имена. Я никогда не просила тебя говорить мне их… никогда. Это твоя вина. Тебе следовало оставить все как есть. Тебе следовало…

Я оборвал ее.

— Как давно ты знаешь? После полицейского участка? Когда ты узнала, кто она? Это было до или после того, как я трахнул ее?

Ее лицо ожесточилось, а ноздри раздувались, благодаря чему ее симпатичное лицо выглядело непривлекательно.

— Я поняла в ту же минуту, как только она зашла в клуб, даже прежде чем наняла ее. Полагала, что ничего страшного, если бы ты потратил определенную сумму денег на нее — показал ей хорошую жизнь. Мы в долгу перед ней.

Ее слова были, как удар в живот. Не могу поверить, что женщина, стоящая передо мной, была кем-то, с кем я связан — той, кого взял под свое крыло. Она была фикцией девочки, которую я встретил в приемной семье. Та маленькая девочка исчезла, и вместо нее появился монстр. Я не уверен, что смогу быть рядом больше.

— Ты сказал ей правду, Себастьян? Она знает?

Вик беспокоилась только о себе.

— Нет.

Облегчение появилось на ее лице, и она имела наглость улыбнуться.

— Хорошо. Ты всегда меня прикроешь.

— Убирайся, — мои слова были тихими, но смертоносными.

— Себастьян, ничего. Мы справимся с этим, как и всегда делали раньше.

— Я сказал, убирайся.

Она направилась к двери, словно ждала, пока я скажу ей остаться, а затем повернулась и ушла.

— Что, черт возьми, с тобой, Роз? Ты похожа на героиню из фильма «Ночь живых мертвецов», — сказала Триш, слизав банановый замороженный йогурт со своей ложки.

Я уставилась в свою чашку и тыкала ложкой в нее снова и снова, превращая мой йогурт в месиво, но, не съев ни одной ложки.