Аньес Мартен-Люган - Мне надо кое в чем тебе признаться…

— Я вас ждала.

Еще несколько секунд молчания. Мое сердце стучало быстро, громко, больно.

— Я не мог уехать, не увидев вас в последний раз.

Мы синхронно шагнули вперед и теперь стояли почти невыносимо близко, едва не касались друг друга.

— Не нужно нам было встречаться, — сказал он.

— Да, не нужно было.

— Я никогда об этом не пожалею.

— Я никогда вас не забуду.

Он сделал последний шаг ко мне, его глаза разгорались все ярче. Ладонь потянулась к моему лицу и на полпути застыла, совсем рядом, так волшебно рядом, что до меня доходило ее тепло. Он боролся с собой, я боролась с собой. Мне было достаточно наклониться, чтобы он дотронулся для меня, и мы бы прекратили эту борьбу. По моей щеке покатилась слеза.

— Вам пора, Саша.

Его лицо побелело. Он знал, что я права. В последнем отчаянном взгляде, которым мы обменялись, запечатлелось все, что было между нами. И все, что могло произойти, если бы мы встретились в другой, не нашей жизни.

— Берегите себя, Ава.

Он отошел, а я смотрела на него, не отрываясь. Он поднял виолончель, положил пальцы на дверную ручку и в таком положении застыл. Собрался что-то добавить, но передумал. Тем лучше. Открыл дверь, немного подождал — последние мгновения промчались одно за другим, — быстро спрыгнул со ступенек и ушел по улице. Я распахнула дверь и тоже спустилась по ступенькам. За пеленой слез все было как в тумане. Он быстро удалялся, я едва успела в последний раз увидеть его фигуру перед тем, как она скрылась за углом.

Я долго стояла на мостовой и не могла пошевелиться, меня охватила смутная тоска. Мне всегда будет не хватать Саши, и сердце станет биться быстрее, когда воспоминания улетят к нему. Я буду представлять его себе, такого мощного и харизматичного, управляющего оркестром или сбрасывающего напряжение игрой на виолончели, если его что-то раздосадует, обеспокоит или возмутит. В моих мечтах его образ никогда не изменится. Но я ни за что не буду допускать в них все остальное … как он это называл. Я желала Саше вернуться к Констанс, желала, чтобы она простила ему меня. Я подозревала, что она знает, как знает и Ксавье. Пусть она простит его . Он никогда не переставал ее любить, хоть и подарил мне часть себя. Он всегда принадлежал ей, как я всегда принадлежала Ксавье. Мы могли бы безумно любить друг друга, но это была не та любовь, которую мы хотели прожить. Мне был нужен Ксавье. Ему была нужна Констанс.

Вечер вот-вот наступит, а я только начала отходить от пережитых эмоций. Я сражалась с осаждающими меня мыслями и уколами в сердце. И все-таки по моей душе постепенно разливался покой… Как нарочно, в конце дня в галерее было пусто, никто не приходил, а ведь мне обязательно нужно было чем-то занять себя. Я мысленно готовилась к возвращению домой, но не знала, что меня там ждет. Дверь галереи открылась. Я ругнулась, так как собралась закрыться пораньше, чтобы скорее увидеть Ксавье и убедиться, что у него все в порядке. Поэтому приготовилась быстро спровадить посетителя, явившегося так некстати.

Я застыла на пороге кабинета. В зале был Ксавье. Я не могла даже припомнить, когда он в последний раз посещал галерею, однако его присутствие сразу показалось мне логичным: он был на своем месте. Ксавье рассматривал все мои новшества, спокойно расхаживая среди выставленных работ и держась на своих костылях прямо, почти как раньше. Он будто обрел прежнюю силу, хотя шрамы, естественно, никуда не делись. Он прошел вглубь галереи, а я сделала несколько шагов, чтобы не терять его из виду. Я была так рада ему, мне так его здесь не хватало. Перед некоторыми картинами или скульптурами он останавливался и удовлетворенно кивал. Вот он помахал рукой кому-то за витринным стеклом. Наплевать, кому именно, главное, Ксавье здесь. Он спокойно подошел ко мне, его лицо было усталым, в шрамах, но улыбающимся.

— Как красиво ты все переделала. Знаешь, тут все похоже на тебя… Изменилось, в то же время не поменявшись. Странно… Сегодня это по-настоящему твоя галерея, Ава.

— Спасибо…

Он даже не представлял себе, какой бальзам пролили на мою душу его слова. Я подошла к нему, а он отбросил костыли и взял меня за талию.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Ни грамма сарказма или злости в интонации, с которой он это произнес. А ведь он, вполне возможно, подозревал, что я попрощалась с Сашей, пока он в последний раз встречался с Констанс. Нет, он произнес это с любовью и искренним беспокойством за меня. Они действительно уехали, и мы наконец-то остались вдвоем.

— Теперь, когда ты рядом, у меня все хорошо.

Это прозвучало немного грустно, и Ксавье осторожно, даже вроде как с опаской меня поцеловал. Он по-прежнему обнимал меня, но его била дрожь.

— А ты как? — в свою очередь спросила я.

— Все отлично… даже если я себя чувствую здесь немного странно.

К горлу подкатил комок.

— Почему?

Он вперился в потолок, чтобы справиться с волнением. Да что с ним происходит? Не хочу я снова видеть его в таком состоянии…

— Ава, мне надо кое в чем тебе признаться. Раньше я не хотел об этом говорить.

— Слушаю тебя.

— В вечер аварии… я ехал не домой.

— Что-о-о?

Он сжал меня еще сильнее, он словно цеплялся за меня и боялся рухнуть, если отпустит.

— Как всегда, ко мне в последний момент приехали за срочной помощью. Когда я ушел из лечебницы, я уже опаздывал. На дороге вдали замигал зеленый свет светофора, вот-вот он переключится на красный, и я захотел любой ценой успеть проскочить… добавил газу и…

Он изо всех сил зажмурился.

— Хватит, Ксавье, не мучай себя больше, мы же договорились, что постараемся забыть.

— Дай мне закончить, Ава… Мне важно, чтобы ты наконец об этом узнала.

Он глубоко вздохнул и убрал за ухо непослушную прядь моих волос, продолжая внимательно и с любовью всматриваться в мое лицо. Его изумрудные глаза встретились с моими.

— Я добавил газу… проскочил на красный и… так и не доехал сюда…

Я сомневалась, правильно ли поняла.

— В галерею, Ава. Я хотел устроить тебе сюрприз и быть на открытии выставки Идриса… Но я так и не доехал.

Я закусила губу. Отныне мы оба будем нести ответственность за несчастный случай. Вместе. Мы оба. Всегда. Мы были на волосок от того, чтобы общими усилиями разрушить нашу жизнь.

— Так что сегодня… я сделал свой последний шаг… Мне потребовались дни, недели, я шел слишком долго, не спорю, но мне удалось добраться сюда, прийти к тебе.

Я обхватила его лицо, наши лица сблизились, наши взгляды не отпускали друг друга.

— Прийти к нам, Ксавье… К нам…

Спасибо всей команде издательства Michel Lafon , Мишелю и Эльзе, за ваш неизменный энтузиазм и вашу любовь, которыми я так дорожу.